Перси придвинулся к Аннабет. Он пытался вспомнить, зачем они вообще сюда пришли, но при столь сильной концентрации отчаяния в воздухе думать было тяжело. Послушав Ахлис, он уже не удивлялся, почему она разодрала себе когтями щеки. Богиня прямо-таки излучала чистую муку.
– Боб, – сказал Перси, – нам не стоило сюда приходить.
Откуда-то из-под костюма Боба котенок-скелет согласно мяукнул.
Титан вздрогнул и поморщился: Малыш Боб щекотал когтями его подмышку.
– Ахлис управляет Смертельным Туманом, – возразил он. – Она сможет спрятать вас.
– Спрятать их? – Ахлис издала странный булькающий звук. Не ясно, то ли это был смех, то ли предсмертный хрип. – С чего бы мне это делать?
– Им необходимо добраться до Врат смерти, – ответил Боб. – Чтобы вернуться в мир смертных.
– Невозможно! – отрезала Ахлис. – Монстры Тартара найдут вас. И убьют.
Аннабет прокрутила в руке рукоять своего меча из кости дракена, при этом Перси не смог не отметить, что находит ее нынешний образ «принцессы варваров» весьма устрашающим и полным страсти.
– Значит, твой Смертельный Туман бесполезен, – сказала она.
Богиня оскалила обломки желтых зубов.
– Бесполезен? Ты кто такая?
– Дочь Афины, – проговорила Аннабет смело, хотя Перси и не понимал, как ей это удается в подобных обстоятельствах. – И замечу, что я прошла пол-Тартара не для того, чтобы какая-то мелкая богиня начала ныть про невозможность!
Песок у их ног задрожал. Вокруг со звуком предсмертного вопля заклубился туман.
– Мелкая богиня? – Ахлис впилась ногтями в щит Геркулеса, продавливая металл. – Я уже была стара, когда титаны только появились на свет, ты, нахальная невежа! Я уже была стара, когда Гея пробудилась в первый раз! Страдания вечны! Само существование и есть страдания! Я была рождена от старейших – от Хаоса и Ночи! Я…
– Да-да, – не дослушала Аннабет. – Грусть и страдания, бла-бла-бла. Но тем не менее сил на то, чтобы спрятать двух полубогов, у тебя нет. Что я и имела в виду: ноль без палочки.
Перси кашлянул.
– Э-э, Аннабет…
Она бросила на него предупреждающий взгляд: «Подыграй мне!» Он понял, в каком ужасе она пребывала, но выбора не имелось. Это был единственный их способ подтолкнуть эту богиню к действиям.
– В смысле… Аннабет права! – сориентировался Перси. – Боб привел нас сюда только потому, что был уверен, что ты сможешь помочь. Но, видимо, ты слишком занята рассматриванием щита и рыданиями. Что ж, не буду тебя корить. Портрет однозначно удался.
Ахлис взвыла и злобно уставилась на титана.
– Зачем ты привел ко мне этих мелких наглецов?
Боб издал что-то между ворчанием и хныканьем.
– Я думал… Думал…
– Смертельный Туман существует не для того, чтобы помогать! – закричала Ахлис. – Он скрывает смертных в покровах страданий, пока их души спускаются в Царство Мертвых! Это дыхание самого Тартара, самой смерти, самого отчаяния!
– Круто! – сказал Перси. – Можно нам две порции навынос?
Ахлис зашипела.
– Можешь заказать что-нибудь более практичное. Я ведь еще и богиня ядов. Я могу одарить вас смертью – тысячами способов умереть куда менее болезненно, чем если вы отправитесь в сердце бездны.
Вокруг богини прямо в песке расцвели бутоны – темно-пурпурные, оранжевые и красные с ароматом таким сладким, что от него начинало мутить. У Перси закружилась голова.
– Паслен, – предложила Ахлис. – Болиголов. Белладонна, белена или стрихнин. Я могу лишить вас внутренних органов, вскипятить вашу кровь.
– Очень мило с твоей стороны, – ответил Перси, – но в этом путешествии с меня уже достаточно яда. А теперь, ты можешь спрятать нас своим Смертельным Туманом или нет?
– Да, было бы здорово, – поддержала Аннабет.
Богиня настороженно прищурилась.
– Здорово?
– А то! – кивнула Аннабет. – Если у нас ничего не получится, подумай только, как это будет здорово для тебя, вволю позлорадствуешь над нашей мучительной смертью. Сможешь вечность твердить нам: «Я же вам говорила!»
– А если у нас получится, – добавил Перси, – представь только, сколько страданий ты принесешь здешним монстрам. Мы ведь собираемся запечатать Врата смерти. Это сто процентов вызовет море воплей и стонов.
Ахлис обдумала их слова.
– Мне нравятся мучения. И вопли тоже ничего.
– Значит, по рукам? – спросил Перси. – Давай, делай нас невидимыми.
Ахлис с трудом поднялась на ноги. Щит Геркулеса покатился и, покачнувшись, упал на ядовитые цветы.
– Это не так просто, – сказала богиня. – Смертельный Туман появляется, лишь когда ты оказываешься на самом краю гибели. Только тогда ваши глаза закрывает пелена, и мир блекнет.
У Перси резко пересохло во рту.
– Ясно. Но… мы же будем скрыты от монстров?
– О да, – ответила Ахлис. – Если вы выживете в процессе, то сможете незамеченными пройти прямо под носом войск Тартара. Разумеется, надежды на то нет, но если вы все же решитесь – прошу. Я покажу вам путь.
– Путь куда, можно уточнить? – спросила Аннабет.
Но богиня уже исчезла в дымке.
Перси повернул голову, чтобы посмотреть на Боба, но титана не было. Как могла десятифутовая серебряная громадина с ужасно громким котенком просто взять и исчезнуть?
– Эй! – крикнул Перси вслед Ахлис. – Где наш друг?
– Он не сможет пойти по этому пути, – раздался в ответ голос богини. – Он не смертный. Скорее, маленькие глупцы. Вас ждет знакомство со Смертельным Туманом.
Аннабет громко выдохнула и сжала его руку.
– Ладно… куда уж хуже?
Вопрос оказался столь дурацким, что Перси засмеялся, хотя легкие от этого заныли.
– Да уж. Ну что, условились: следующее свидание – ужин в Новом Риме!
Они последовали по оставленным в песке отпечаткам ног богини мимо ядовитых цветов прямо во мглу.
XLVII. Перси
Перси не хватало Боба.
Он уже привык к постоянному присутствию рядом титана, освещающего им путь своими серебряными волосами и устрашающего вида боевой шваброй.
А теперь их вела худая как скелет леди с большими проблемами с чувством собственного достоинства.
Пока они шли по бесплодной равнине, туман так загустел, что Перси приходилось постоянно одергивать себя: руки так и тянулись его разодрать. Единственная причина, почему он продолжал четко следовать за Ахлис, были ядовитые цветы, раскрывающиеся там, где она проходила.
Если они все еще пребывали на теле Тартара, то Перси решил, что сейчас они, должно быть, в самом низу его ноги, где кожа наиболее груба и мозолиста и где растут только самые отвратительные растения.
Наконец они дошли до конца большого пальца. Во всяком случае, так посчитал Перси. Мгла рассеялась, и они обнаружили себя на своеобразном полуострове, окруженном непроглядной тьмой.
– Вот мы и на месте, – Ахлис повернулась и гаденько улыбнулась. Кровь с ее щек продолжала капать на одежды. Воспаленные глаза слезились и распухли, но во взгляде читалось возбуждение. Может ли Страдание выглядеть возбужденным?
– Ну… отлично, – отозвался Перси. – И где мы?
– На краю окончательной смерти, – ответила Ахлис. – Там, где Ночь встречается с пустотой под Тартаром.
Аннабет слегка подвинулась вперед и выглянула за край обрыва.
– Я думала, под Тартаром ничего нет.
– О, разумеется, есть… – Ахлис закашлялась. – Даже Тартар должен был откуда-то появиться. Здесь граница первоначальной темноты, которой и является моя мать. Внизу простирается царство Хаоса, моего отца. Здесь вы ближе к небытию, чем кто-либо из смертных до вас. Разве вы это не чувствуете?
Перси ясно понимал, что она имеет в виду. Пустота будто напирала на него, высасывая воздух прямо из легких, а из крови – кислород. Он взглянул на Аннабет и заметил, что ее губы посинели.
– Нам нельзя здесь оставаться, – сказал он.
– Конечно, нет! – воскликнула Ахлис. – Разве вы не чувствуете прикосновение Смертельного Тумана? Он уже рядом. Смотрите!
Вокруг стоп Перси начала собираться белая дымка. Когда в ней скрылись ноги, юноша понял, что это не дымка притягивается к нему. Она исходила от него самого. Все его тело будто растворялось. Перси поднял руки и обнаружил, что они потеряли очертания и стали какими-то размытыми. Сейчас он бы даже не смог сказать, сколько у него пальцев. Оставалось надеяться, что по-прежнему десять.
Перси обернулся к Аннабет, и у него перехватило дыхание.
– Ты… э-э…
Договорить он не смог. Она выглядела мертвой.
Ее кожа стала желтовато-землистой, глаза глубоко запали, и их будто обвели черным. Прекрасные волосы превратились в спутанный клубок паутины. Девушка выглядела так, будто десятилетия провела в промозглом темном мавзолее, постепенно превращаясь в высохшую скорлупу. Когда она обернулась, чтобы взглянуть на него, ее лицо тут же смазало дымкой.
