младший брат царя, но нет никаких сомнений в том, что ничего хорошего из их связи не получится. И Кобра не сможет остаться с ним здесь, и ему тоже нельзя уходить с нами вверх по мирам, ибо тогда юная императрица Ольга останется тут без опоры.
«Лилия! - позвал я мысленно. - А ты куда смотрела? Более неподходящей пары, чем Кобра и Великий князь Михаил я, пожалуй, не припомню».
«А кто говорит о паре, папочка? - отозвалась мелкая божественность. - Это воспетая поэтами, так называемая неразделенная любовь: его к ней тянет, а она, несмотря на весь свой жар, холодна. Тут явно поработал мой неугомонный братец Эрот, да еще по чьему-то постороннему заказу. Такие истории как раз в его стиле».
«Поймаю - ноги вырву! - мысленно сказал я. - И не посмотрю, что маленький. Но нам нужно делать что-то прямо сейчас».
«Направь его ко мне на детальный медицинский осмотр, - откликнулась Лилия, - там, незаметно для клиента, все и порешаем».
«А разве Ольга его к тебе еще не водила?» - удивился я.
«Водила, - согласилась Лилия, - но это была поверхностная процедура, буквально в несколько касаний, только ради того, чтобы убедиться, что у кандидата нет прямых противопоказаний к занятию предназначенной ему должности. В этом смысле все хорошо, но степень износа организма - ужас, ужас, ужас. После того, как он заключит с тобой соглашение, рекомендуется тщательный медицинский осмотр и назначение распределенного курса лечения, который пациент будет проходить в перерывах между боями. И вместе с прочими болячками и ранами мы вылечим и ту, что оставила в сердце этого человека стрела безобразника Эрота. Только так, и никак иначе».
- Итак, - сказал я вслух, прервав мысленные переговоры с Лилией, - наше кредо заключается в том, что Россия должна оставаться единой и неделимой страной с монархической формой правления, но чтобы при этом соблюдались правила социальной ответственности. Во-первых - богатство страны следует определять не по капиталам высших классов, а по медианному благосостоянию низших. Во-вторых - кому много дано, с того и спрашиваться придется по высшей отметке. Вольность дворянскую необходимо отменить, чтобы дворянство, как и в прежние века, стало исключительно служилым сословием. Нежелание платить за привилегии кровью на полях сражений и пролитым на ниве науки или государственного управления потом следует карать списанием в мещане. В-третьих - капитал необходимо поставить под контроль государства, и чтобы доля иностранного владения не превышала пятнадцати процентов. Вывод прибылей из российской юрисдикции в недружественные страны необходимо затруднить, а дружественных стран, за исключением родственных нам Сербии и Болгарии, не должно быть вовсе. В-четвертых - правительству императрицы Ольги с целью усиления экономической мощи государства и увеличения лояльности населения предстоит совершить подвиги Геракла, в других мирах выпавшие на долю партии большевиков. Необходимо по возможности быстро создать общенациональные системы здравоохранения и народного образования, ликвидировать безграмотность среди взрослого населения, провести индустриализацию промышленности и интенсификацию сельского хозяйства, которому следует опираться не на кулацко-помещичье, а на артельно-кооперативное землевладение, со всеми вытекающими из этого побочными решениями. Если не выполнить эти условия, то в России со временем либо полыхнет революция, вроде той, что описана в известных вам книгах, либо она потерпит поражение в очередной войне и будет расчленена на колонии стран-победительниц.
- Да, дядюшка, - подтвердила Ольга, - это и есть моя программа, и я подписываюсь под ней обеими руками.
Думал Михаил Александрович, надо сказать, недолго.
- Хорошо, - сказал он, - я согласен помочь своим племянницам попытаться предотвратить катастрофу. Но только, чур, не плакать и не пищать. Дело будет жестким, и в случае неудачи никто из нас живым из него не выйдет.
- Если ничего не предпринимать, то все мы, дядюшка, гарантированные покойники, - звонко сказала Ольга. - И если господина Свердлова, про которого ты, несомненно, читал, Сергей Сергеевич уже обезвредил, то точно таким же, пышущим на нас злобой и ненавистью, имя будет легион. Но мы в ответ не должны впадать в грех национальной ненависти. Нам следует наказывать только преступные элементы, и только в соответствии с их деяниями. Так что не бойся, твое имя не будет связано ни с чем мерзким, вроде черносотенного «Союза Михаила Архангела».
- А я и не боюсь, - ответил Михаил Александрович, - ибо уже поставлен в известность, что ничего непотребного не допустят ни господин Серегин, ни госпожа Кобра, что мой брат добровольно передает тебе власть, и что никто из тех, кто доверился господину Серегину, никогда не был обманут. И это самое главное, а то у нас, у нормальных людей, обман дело обычное и, можно даже сказать, прогрессирующее.
- В таком случае, - сказал я, - вам, ваше императорское высочество, необходимо пройти полный обход. Установочная беседа со священником, встреча с нашим главным магом-исследователем, еще одно посещение госпиталя и углубленное психологическое обследование. Мы должны помочь вам разобраться в самом себе, укрепить тело, дух и веру, чтобы в решающий момент рука не дрогнула и хватило сил выдержать все, что нава лит на вас Господь. Ведь если с вашей племянницей что-то случится, то вам придется либо принять на себя престол, либо стать регентом на долгие-долгие годы.
5 сентября 1914 года, полдень. Галиция, северо-восточнее Лежайска, селение Тарногруд, штаб первой австрийской армии.
Командующий армией генерал-полковник Виктор Юлиус Игнац Фердинанд Данкль
Практически с самого своего начала наступательная операция в Галиции стала для армии Австро-Венгерской империи настоящим кошмаром. Заманчивая оперативная пустота на фланге русского четырнадцатого корпуса, удар через которую сулил большие перспективы, обернулась жестоким обломом в виде закрепившегося на полевых позициях отлично вооруженного и обученного крупного войскового соединения неизвестной государственной принадлежности. Все атаки первого армейского корпуса австро-венгерской армии разбились о безумную плотность вражеского артиллерийского и пулеметного огня и непреклонную решимость сидящих в глубоких траншеях солдат кадровой армии, обмундированных и экипированных как никто в этом мире. Кровь текла по земле рекой, храбрые солдаты императора Франца-Иосифа под стрекочущий звук множества пулеметов ложились в окровавленные овсы, будто срезанные косой-литовкой, а жестокие незнакомцы оставались неколебимы, как скала.
И только когда солнце уже клонилось к закату, телеграмма из Вены проинформировала генерала Данкля, что против его армии сражаются войска союзного русским Великого князя Артанского. Этот человек стал известен по битвам под Танненбергом и Бишофсбургом, где вооруженные силы его княжества помогли русским наголову разгромить два германских корпуса и предопределить успех их Восточно-Прусской наступательной операции. Человека, решившего вмешаться в Великую войну с бесцеремонностью медведя,
