Томита устал после активной демонстрации ката, но отказ от схватки означал бы полный крах Кодокана. И Кано, кивнув головой, дал команду к началу схватки. Быстро договорились о правилах. Борцы сошлись в центре татами, и сразу же стало понятно, что Накамура не собирается соблюдать никаких правил, превращая спортивную схватку в реальный бой. Накамура применял те же приемы, которые он преподавал в полиции для боя с опасными преступниками, – он пытался стащить Томиту на татами и провести удушающий прием. Но постепенно перевес оказывается на стороне представителя Кодокана, и, наконец, наступает кульминация: как только в очередной раз Накамура оказался на полу, Томита резко натянул ворот своего кимоно крест накрест и провел удушение – он победил представителя Рёи синто-рю его же излюбленной техникой! Зал взорвался аплодисментами – Кодокан в присутствии сотен людей доказал свое превосходство.
Но до окончательной победы было далеко. Как мы увидим позже, Кано Дзигаро не просто стремился сделать Кодокан первой среди всех школ дзю-дзюцу – он хотел, чтобы она стала единственной. Прекрасный стратег, Кано Дзигаро теперь решает сам подогреть дальнейшую конфронтацию с миром дзю-дзюцу. Причем весь этот спектакль (в общем, вполне реальный, учитывая те жестокие поединки, которые регулярно проводились) был рассчитан на представителей государства, прежде всего на высших чинов полиции, армии, а также руководство высших учебных заведений. На этот раз Кано открыто, хотя и в присущей ему весьма вежливой манере, обвиняет все школы дзю-дзюцу в том, что они держатся за отжившие традиции, а в реальности уже практически не обладают действительными секретами и эффективной методикой обучения. И самое главное – лишь Кодокан представляет целостную концепцию «оздоровления нации», воспитания истинных японцев в национальном и патриотическом духе. В качестве другого немаловажного аспекта Кано называл уникальное совмещение традиционной японской техники боя и западных методов физического воспитания.
Теперь ряд учебных заведений, причем в первую очередь те, где у доктора Кано были хорошие знакомые и протекция, открывает перед Кано двери для преподавания дзюдо. Огромной победой в этом плане явилось открытие клуба при Токийском императорском университете (там хорошо помнили своего выпускника) и в колледже Гекусюин, предназначенном для детей высокопоставленных родителей. Кано упорно создавал себе лобби среди «сильных мира сего» и в этом значительно обошел всех своих конкурентов.
Кано Дзигаро продолжает активно критиковать всех без исключения; особенно достается Рёи синто-рю, которая по-прежнему удерживала сильные позиции в полиции и поэтому являлась как бы единственной официально признанной школой дзю-дзюцу. Затянувшийся спор был разрешен в 1886 г. в схватке между лучшими бойцами двух школ. Покровительствовал этому мероприятию сам начальник государственной полиции, который преследовал свои цели. Он стремился опереться на какую-то одну, наиболее эффективную школу дзю-дзюцу; было даже принято решение внедрить ее в приказном порядке во всех полицейских участках. К тому же вечные споры между школами, открытая полемика в газетах изрядно надоели токийским чиновникам. Поэтому победитель в схватке двух школ «забирал все»: он получал официальное признание в качестве аккредитации своих преподавателей в полиции и обретал звание «сильнейшего» в мире дзю-дзюцу.
С каждой стороны участвовало по 15 бойцов. Поединки были жестокими и тяжелыми, без четко определенных правил. Эти схватки мало походили на современные поединки дзюдо; в частности, разрешалось делать захваты за шею, заломы пальцев, душить, зажав шею противника в подколенный сгиб, «ставить» противника на голову, провоцируя тем самым смещение шейных позвонков. Поскольку было хорошо известно, что представители Ёсин-рю блестяще борются лежа, расчетливый Кано настоял на том, чтобы схватки проходили по правилам, ограничивающим борьбу в партере и лежа. Таким образом, он лишил их основного козыря.
Кано сумел даже обратить традицию Ёсин-рю против них самих. Например, в Ёсин-рю практически не изучались комбинации бросков – считалось, что надо покончить с противником лишь одним мощным приемом. (Кстати, такой же недостаток был присущ и раннему каратэ: Фунакоси Гитин запрещал всякие поединки и принципиально не вводил изучение техники и комбинаторики свободного боя, ибо следовало «убить противника одним ударом».) Кано же тщательно отрабатывает принципы перехода от одного приема к другому. Он штудирует по западным учебникам физиологию, изучает рефлексы человека. Все это пригодилось ему при разработке принципов выведения противника из равновесия перед броском. В 1886 г. теория Кано о совмещении японского дзю-дзюцу с достижениями современной науки должна была пройти суровую проверку.
И она эту проверку выдержала. Борцы Кодокана одержали верх в тринадцати схватках, а две закончили вничью – полный триумф. Сам великий Хикосукэ Тоцука лично поблагодарил Кано за прекрасный урок. И все же престарелый мастер тяжело переживал поражение своей школы. В том же году Хикосукэ скончался. А Кано праздновал победу. Он сумел арендовать больший зал, его ученики начали преподавать в полиции, Кано уже писал закрытые учебники для полицейских и армии. Дзюдо превращалось в единственный официальный вид боя без оружия, соперничая по популярности даже с кэндо.
Росла и популярность самого Кано. «Молодой выскочка» оказался человёком вполне серьезным и деловым. Под контролем Кодокана находилось все преподавание самозащиты в полиции, даже члены императорской фамилии приглашали к себе людей из школы Кано для занятий дзюдо. Многим нравились четкая, ясная структура дзюдо, совмещение изучения боевых аспектов с нравственным воспитанием. К нему приходят те, кто занимался дзю-дзюцу, и становятся самыми преданными его последователями. О Кано уже начинают складывать легенды, как когда-то об известных самураях. И все они так или иначе касались побед Кано Дзигаро над иностранцами – такова чисто психологическая форма мщения Западу за нарушенную традицию.
Рассказывали, что в 1899 г. на одном из пароходов русский здоровяк стал насмехаться над маленьким Кано. Кано без труда бросил беднягу, но при этом (будучи гуманистом) все же поддержал его за затылок, чтобы тот не ударился о стойку. В продолжение всего путешествия наш соотечественник оставался самым преданным учеником японца. В другой раз англичанин поспорил с Кано, что при всем его мастерстве он не сможет соперничать с боксером. Чтобы доказать это, англичанин принял боксерскую стойку. Но Кано стремительно бросил ему в лицо носовой платок, затем подскочил к противнику и, резко дернув его, вывел из равновесия, подхватил на бросок через бедро ( уки-госи )… но тут же отпустил.
На волне национальной идеи
Кризис национального самосознания, поразивший в то время Японию, болезненно отозвался в душах многих простых граждан. С одной стороны, еще жили воспоминания о величии японского самурайского духа, по-прежнему были в ходу древние понятия долга и благородства. Но с другой стороны, западная культура стремительно врывалась в жизнь Японии, беспощадно указывая японцам на то, что во многом «варвары» значительно обогнали Страну восходящего солнца. И в Японии преклонение перед Западом сменилось проповедью идеи «нихонсюги» – японизма, мистического единства и величия японцев под сенью «ямато дамасий» – «духа Ямато».
Кано Дзигаро чутко улавливал все изменения в государственной идеологии. Власть предержащие активно заговорили о японской национальной идее? Прекрасно, Кано готов пропагандировать дзюдо как исключительно «национальную драгоценность». Он пишет несколько статей, в которых доказывает, что нет лучшего способа воспитания молодежи в духе «нихонсюги», чем дзюдо. Естественно, теперь о западном влиянии он мудро решил умолчать. В додзё должна царить атмосфера серьезности, «как в каждом храме для поклонений или духовных упражнений». Причем – самое главное! – эта атмосфера является «наследием самураев, духу которых мы верны до сих пор». Благодаря активной пропаганде национальной идеи дзюдо получает полную государственную поддержку и даже вводится в качестве обязательной дисциплины в средних школах.
Теперь Кано вплотную подходит к завершению формирования системы тренировки в дзюдо, ставшей каноном Кодокана. В ее основе два типа отработки приемов – свободные схватки ( рандори ) и формальные комплексы ( ката ). Одно без другого не может существовать: в ката вырабатывается особое состояние духа, «чистого, как поверхность озера в безветренный день», а в рандори проверяется, насколько способен боец сохранять такое состояние духа перед лицом противника.
Кано очень гордился своей отлично продуманной системой рандори, на которой базируется современное дзюдо; ката, в особенности среди западных дзюдоистов, сегодня уже почти не практикуются. Гордость Кано станет нам понятнее, если вспомним, что в дзю-дзюцу практически не было свободных поединков, все должен был решить один прием. Фактически в старом дзю-дзюцу отрабатывалась защита от конкретного нападения, например с мечом, копьем или голыми руками. Затем следовал мощный бросок или залом руки, на этом схватка заканчивалась. Точнее – должна была закончиться. Но реальность поединка нередко противоречила самым строгим расчетам: противник мог оказаться столь ловким, что его невозможно было свалить ни одним, ни двумя приемами. А Кано учит не столько бросать противника, сколько бороться; не случайно в его додзё схватки порой продолжались по нескольку часов без остановки. Правда, тут в немалой степени пригодился и опыт дзю-дзюцу. Для отработки бросков Кано перенимает систему утикоми – многократных подходов к броску без его завершения. Например, при броске через бедро борец резко подседал под противника, взваливал его на себя, отрывал от земли, но не бросал. В дзю-дзюцу утикоми позволяли отрабатывать самые опасные броски, например с падением партнера на голову.
