Видеовызов, поступивший на планшет, прервал нескончаемый поток новостной информации и вырвал из воспоминаний. Я закрыла скопище окон, чтобы не ужаснуть собеседника, и приняла запрос. Передо мной появилась голограмма рабочего кабинета со светлыми стенами, на которых висели межгалактические награды и сертификаты, с пасторальным пейзажем за неплотно притворённым окном, с рассеянным светом и с лёгкой небрежностью сваленных на столе бумаг и графических планшеток. В массивном кресле с тёмной обивкой сидела привлекательная темноволосая женщина. Альвия, министр культуры Цонера. Одна из тех, с кем я сблизилась за эти два года. Одна из тех, кто сыграл в произошедшем решающую роль.
— Что прикажешь с этим делать? — она подняла одну из планшеток двумя пальцами за уголок и помахала ею у экрана.
Я разобрала несколько мельтешащих фраз и поняла, что это присланная мной копия Хранилища Филиппа Патрица. Одного из Хранилищ Филиппа Патрица.
— Да что хочешь.
— Что хочу? Ты ведь знаешь, что я хочу… Но твоё с ним соглашение не даёт мне отправить данные в Галактический суд.
— Однако это не помешает тебе стрясти с него несколько миллионов.
В чертах лица женщины отразилось удивление.
— А как же твои принципы?
— Они давно меня не волнуют.
Альвия понимающе усмехнулась. Её взгляд заскользил по окружающей мою фигуру обстановке. Открытая в своей красоте природа навела женщину на верную мысль.
— Вижу, ты покинула Нефирит. Что это за место?
Я подняла взгляд на сверкающие в лучах солнца башни «КосмоПро» и с улыбкой сказала:
— Место, где надеюсь остаться.
— Давно пора, — в её голосе звучало одобрение.
— Тогда не обессудь — я отключаюсь.
Посидев ещё немного на свежем воздухе, я убрала планшет в сумку и направилась в «КосмоПро». Предъявив на ресепшене пропуск (поддельный, правда, но неважно), я поднялась на несколько этажей, добираясь до кабинета исполнительного директора интеллектуальных систем безопасности. Постучалась и вошла.
Я знала, что уже несколько месяцев эту должность занимает не Аддерли, я была готова к тому, что увижу Джеймса, но всё равно испытала трепет волнения, холодком пробежавший по моему телу. Мужчина ничуть не изменился, а чувства к нему лишь окрепли. Сейчас я могла без сомнений ответить себе, чего хочу.
Он поднялся мне на встречу. Я отметила неизменную чёрную футболку, стилет, надменную маску. Но, услышав его голос, не могла не прикрыть глаза. Ах эта бездновая, прошивающая насквозь вибрация…
— Добрый день, мисс Олидер. Проходите. Присаживайтесь.
Уже года как полтора ни одна душа не узнала бы в моей внешности Нинэль Морган. Тем интереснее была игра. Кивнув, я устроилась в одном из кресел, Джеймс — вернулся в своё. Надо же, какой строгий и собранный.
— «КосмоПро» ещё не доводилось заключать контракты с компаниями Цонера. То техническое задание, что Вы выдвинули, не может быть реализовано в…
Вместо того, чтобы слушать, уверена, стандартную для отказов речь, я следила за его губами — золотистый взгляд, к сожалению, был устремлён в стол. Увлекательнейшее занятие. Параллельно, я перебирала в голове варианты, как ему намекнуть на то, что это я. Весомо намекнуть. Не придумав ничего лучше, призвала дар Сирены, прерывая его речь:
— Джеймс…
Он замолк. Бумаги в его руках дрогнули. Ещё секунда, и он вскинул на меня взгляд, цепкий, пронзительный. Я улыбнулась.
— Привет, Джеймс… Не ждал?.. Я вернулась…
Прошло добрых шесть минут — я считала, — прежде чем он вымолвил:
— Как ты выбралась из автолёта?
О, ну это определённо лучше молчания, верно? Хотя было бы логичнее, если бы он спросил, как я выбралась из транспортника. Я повела плечами, перевела взгляд на окно, предаваясь воспоминаниям.
— Ты бывал на Домино? — Джеймс молчал, и спустя пару секунд я продолжила. — Её ещё называют планетой двойственной истинности из-за магии, что практикуют жители. Одна из техник гласит, что бытие являет собой часть небытия, а материя, следовательно, не физический объект, а продукт сознания.
Джеймс нахмурился, но догадался, о чём я говорила. О перемещениях в пространстве. Понять, что он чувствует, пока не выходило. Слишком всё было сложно и запутанно. Чтобы заполнить тишину я говорила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не думала, что получится. Никогда не получалось. Однако я здесь, и я живая. Удивительно, на что способен разум в экстремальных ситуациях. А может, это чудо, исключение из правил — я просто всегда выживаю.
Прошло ещё какое-то время. Ничего не происходило. Я чувствовала на себе его взгляд, такой… родной. Впервые произношу это слово, пускай и мысленно.
— Так что ты мне скажешь, Джеймс? — я нашла в себе силы встретиться с его глазами, изумруд был совсем неразличим, и, бездна, меня это порадовало. Так хотелось обнять, поцеловать, хоть коснуться — аж ладони в кулаки сжимались. Однако нельзя было не учитывать его желания. Заставила себя произнести: — Я вернулась на Накирию. Хочешь ли ты, чтобы я вернулась к тебе?
Он так резко встал, что я вздрогнула от смазанного движения. Обойдя стол, Джеймс оказался у моего кресла. Его запах, окутав меня, запустил цепную реакцию — тело атаковали сладкие импульсы желанной близости. Мне стоило больших усилий остаться на месте. Но я едва ли могла вздохнуть, когда он присел, оказываясь ещё ближе. Всё, что мне удавалось, — смотреть на его ладонь. Над ней переливался золотом хоровод искрящих символов магии уз. Космос, он предлагал мне союз…
— Позвольте Ваше сердце? — его мягкий голос помог мне очнуться.
Я склонилась к губам Джеймса. Моя ладонь сплелась с его, отчего магия вспыхнула скопом тёплых золотых искр. Их след остался на наших запястьях причудливым символом пары, и я выдохнула за мгновение до поцелуя:
— Моё сердце — твоё…
март — май 2018
