Бродяжник посмотрел на него с удивлением.
— У тебя храброе сердце, — сказал он. — Однако это было очень безрассудно.
— Не знаю, — возразил Мерри. — Ни особой храбрости, ни безрассудства от меня не потребовалось. Я шёл, будто не по своей воле: тянуло — и всё тут. Ну, в общем, иду я, и вдруг слышу голоса за изгородью. Один бормочет, другой шепчет, или шипит. Я ни слова не разобрал, а ближе не подобрался: что-то меня всего трясти начало. Тут я окончательно перепугался, развернулся и только хотел кинуться наутёк, как сзади что-то надвинулось и я… упал, наверное…
— Я его нашёл, сэр, — пояснил Ноб. — Мистер Буттербур послал меня поискать с фонарём. Я сначала спустился к Западным воротам, а потом обратно на холм, к Южным. Смотрю — возле самого дома Билла Осинника на Тракте что-то творится. Не поручусь, конечно, но похоже было, что двое склонились над чем-то и пытаются это поднять. Я их окликнул, но пока добежал дотуда — никого, только мистер Брендизайк лежит у обочины, словно уснул там. Я его трясу, а он мне бормочет — тону, мол. Совсем, прям, не в себе. Только я его растолкал, а он как вскочит — и стрелой сюда. Еле догнал.
— Боюсь, что так оно и было, — сказал Мерри. — Я, правда, не знаю, что я там нёс. Мне снилось что-то кошмарное, а что — уже не вспомнить: сон вдребезги разлетелся. Не знаю, что на меня нашло.
— Я знаю, — сказал Бродяжник. — Чёрное Дыхание. Должно быть, Всадники оставили своих коней за селеньем и тайком вернулись через Южные ворота. От Осинника они знают все последние новости; тот косоглазый южанин тоже, скорее всего, шпион. Весёлая у нас будет ночка.
— А что? — спросил Мерри. — Нападут на трактир?
— Вряд ли, — сказал Бродяжник. — Не все ещё подоспели; да и не так они действуют. Им нужна глушь и темень — тогда они сильнее всего. А нападать на большой дом, где огни и куча народу — только от отчаяния, не тогда, когда нас ожидают впереди долгие лиги Эриадора. Однако сила их в страхе, и кое-кто в Бри уже попался им в когти. Этих несчастных они и пошлют жар загребать: Осинника, кое-кого из южан, а может и привратника тоже. Я видел, как они говорили с ним в понедельник у Западных ворот; когда отъехали, он был белый, как стена, и колени тряслись.
— Стало быть, кругом враги, — сказал Фродо. — Что делать?
— Оставаться здесь, по спальням не расходиться! Они наверняка проведали, куда вас поместили. Комнаты для хоббитов смотрят на север, окна почти вровень с землёю. Расположимся здесь, окно закроем ставнями, дверь запрём. Только сперва мы с Нобом принесём ваши пожитки.
Он отлучился, и Фродо наспех рассказал Мерри обо всём, что произошло за вечер. Мерри как раз дочитывал письмо Гэндальфа, когда Бродяжник и Ноб вернулись.
— Значит так, господа гости, — сказал Ноб, — я там взворошил ваши постели и положил в каждую по диванному валику. Ещё бурое такое шерстяное покрывало подвернул — очень вышло похоже на вашу голову, мистер Тор… простите, сэр, Накручинс, — прибавил он с ухмылкой.
— Точь-в-точь! — рассмеялся Пин. — В темноте поначалу не разберут. Ну, а когда разберутся?
— Посмотрим, — сказал Бродяжник. — Будем надеяться, что сумеем удержать этот форт до утра.
— Доброй вам ночи! — попрощался Ноб и отправился восвояси, караулить двери.
Они свалили заплечные мешки в кучу на полу, придвинули к запертой двери низкое кресло и затворили окно. Затворял Фродо — и глянул мельком на ясные звёзды. Над тёмным косогором ярко сиял Серп: так хоббиты называют Большую Медведицу. Он плотно закрыл тяжёлые внутренние ставни, опустил задвижку и задёрнул шторы. Бродяжник разжёг в камине большое пламя и задул свечи.
Хоббиты завернулись в одеяла и улеглись ногами к огню, а Бродяжник уселся в кресле у дверей. Почти не разговаривали; один Мерри приставал с расспросами.
— "Вверх подпрыгнула корова!" — фыркнул он, закутываясь поплотнее в одеяло. — Ну, Фродо, ты даёшь! Эх, меня там не было! Ничего, зато местные будут поминать твоё выступление лет сто.
— Это будь уверен, — сказал Бродяжник.
Затем все примолкли, и хоббиты уснули один за другим.
Глава XI
Клинок в ночи
Пока они готовились ко сну в пригорянском трактире, над Забрендией стояла недобрая ночь: туман вперемешку с мраком. Глухо было в Кроличьей Балке. Толстик Боббер приоткрыл дверь и осторожно высунул нос. Весь день ему было как-то страшновато, а под вечер он даже и лечь не решился. В недвижном воздухе таилась смутная угроза. Он всмотрелся в туманную мглу: под деревьями шевелилась чёрная тень, беззвучно распахнулись и снова закрылись ворота. Толстика охватил настоящий ужас. Он отпрянул, на мгновение застыл, трясясь с головы до ног, потом захлопнул дверь и задвинул все засовы.
Ночь становилась всё темнее. Послышался тихий перестук копыт: по тропинке между живыми изгородями скрытно вели лошадей. У ворот перестук стих, и три чёрные фигуры, как ночные тени, поползли к дому. Одна тень приблизилась к двери, две других встали по углам и застыли, будто отброшенные камнями. Ночь стала ещё глуше. Сам дом и деревья рядом с ним словно замерли в ожидании.
Но вот ветерок пробежал по листьям, и где-то далеко крикнул первый петух. Гнетущий предрассветный час подходил к концу. Пятно у двери шевельнулось. В беззвёздной и безлунной мгле холодно сверкнул обнажённый клинок. Мягкий, но тяжёлый удар сотряс дверь.
— Отворить, именем Мордора! — приказал тихий, призрачный голос.
От второго удара дверь подалась и рухнула — вместе с брусом, крюками и запорами. Чёрные пятна быстро втянулись внутрь.
И тут, где-то в ближайшей рощице, гулко запел рожок. Он прорезал ночь, словно костёр на вершине холма:
ВСТАВАЙ! БЕДА! ПОЖАР! ВРАГИ!
Толстик Боббер дома не сидел. Увидев, как чёрные тени ползут к дверям, он понял, что ему или бежать или погибать. И побежал — чёрным ходом, через сад, полями. Пробежал едва ли не милю до ближайшего дома и рухнул на пороге. "Нет, нет, нет! — всхлипывал он. — Я ни при чём! У меня его нету!" Про что он бормочет, сразу не разобрались, но в конце концов поняли: в Забрендии враги, какое-то нашествие из Вековечного леса. И грянул призыв:
БЕДА! ПОЖАР! ВРАГИ! ВСТАВАЙ!
Брендизайки трубили старинный роговой сигнал Забрендии, не звучавший уже добрую сотню лет, с тех пор, как в Свирепую Зиму появились белые волки, которые перебрались по льду через замёрзший Брендидуин.
ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ!
Вдали послышался отзыв. Тревога распространялась. Чёрные пятна выскользнули из дома. На ступеньки упал продырявленный хоббитский плащ. Простучали копыта по тропинке, потом ударил удаляющийся во мглу галоп. Со всех сторон Кроличьей Балки звучали рожки, перекликались голоса, бегали хоббиты. Но Чёрные Всадники вихрем неслись к Северным воротам. Пусть себе галдит мелкий народец! Позже Саурон с ним разберётся. А пока что их ждали другие дела — дом пуст, Кольца нет, дальше! Они стоптали стражу у ворот и навсегда исчезли из Хоббитании.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
