– Не моему, но попечению высшей силы, коей я служу, – поправил священник. – Ах да, пока вы не ушли… Я сегодня случайно нашел на ступенях вот этот кошелек. – Он помахал в сторону Воровского наставника туго набитым кожаным мешочком. – Не вы ли, часом, обронили?
– О да! Я! Я обронил, растяпа! – Воровской наставник выхватил кошелек из руки Цеппи и проворно сунул в карман своего потрепанного камзола. – Какая удача, что вы его нашли!
Он снова поклонился, а затем повернулся и зашагал прочь в направлении Сумеречного холма, монотонно насвистывая.
Цеппи встал, растер затекшие ноги и хлопнул в ладоши:
– Давайте покончим на сегодня с трудами праведными. Жан, это Локк Ламора, один из моих послушников. Будь добр, помоги ему отнести чашу в святилище. Только осторожнее – она тяжелая.
Мальчики, худой и толстый, потащили чащу вверх по ступеням, в сырое святилище. Безглазый Священник ощупью двинулся за ними следом, на ходу подбирая цепи и волоча за собой. Локк привел в действие скрытый в стене механизм, и двери храма медленно затворились. Цеппи уселся на пол посреди святилища и обратил взор на Жана:
– Приятный пожилой господин, препоручивший тебя моим заботам, сказал, что ты бегло говоришь, читаешь и пишешь на трех языках.
– Да, сударь, – подтвердил мальчик, с трепетом озираясь вокруг. – На теринском, вадранском и иссарском.
– Прекрасно. А арифметику знаешь? Счетное дело?
– Да.
– Замечательно. Поможешь мне подсчитать сегодняшнюю выручку. Но сначала подойди ближе и дай мне руку. Вот так. Посмотрим, Жан Таннен, есть ли у тебя способности, необходимые послушнику храма Переландро.
– Что… что я должен делать?
– Просто положи ладони на мою повязку… Нет, стой смирно. Закрой глаза. Сосредоточься хорошенько. Пусть все твои добродетельные мысли всплывут из глубин ума…
2
– Он мне не нравится, – заявил Локк. – Совсем не нравится.
Они с Цеппи готовили завтрак утром следующего дня. Локк варил на медленном огне луковый суп из неровных бурых кубиков сухого говяжьего бульона, а Цеппи пытался взломать восковую закупорку в горшочке с медом. Пальцами и ногтями у него не получилось, и теперь он ковырял воск стилетом, тихо чертыхаясь.
– Совсем не нравится? – рассеянно переспросил Цеппи. – Что за глупости! Он ведь еще и дня здесь не пробыл.
– Он толстый. Слабодушный. Он не один из нас.
– Ну как же не один из нас? Мы показали Жану наш храм и подземное логово. Он дал мне клятву пезона. Завтра-послезавтра я отведу его к капе.
– Я не в смысле, что он не один из Благородных Каналий, а в смысле – не один из нас. Он не вор. Он толстый, робкий…
– Купец. Он из купеческой семьи, да. Но теперь он вор.
– Так он же никогда не крал! Ни карманником не работал, ни заманухой! Он сказал, что провел на Сумеречном холме всего пару дней, прежде чем здесь оказался. Значит, он не один из нас.
– Локк, – священник отвлекся от возни с горшочком и строго взглянул на мальчика, – Жан Таннен – вор, потому что я сделаю из него вора. Ты же помнишь, что я здесь воспитываю воров – воров особого рода. Не забыл, надеюсь?
– Но он…
– Жан гораздо образованнее любого из вас. Чисто и бегло пишет на трех языках. Разбирается в коммерции, счетоводстве, законах денежного оборота и многих других вещах. Твой бывший хозяин сразу понял, что я за него ухвачусь.
– Он жирный.
– Я тоже – и что? А ты неказист с виду. У Кало с Галдо носы что стенобитный таран. Сабета вон запрыщавела. О чем, вообще, разговор?
– Он всю ночь не давал нам спать. Как начал рыдать с вечера, так до утра не затыкался.
– Простите меня, – раздался позади тихий голос; Локк и Цеппи повернулись (последний гораздо медленнее, чем первый). В дверях спального помещения стоял Жан Таннен, с опухшими от слез глазами. – Я не хотел… просто не мог остановиться.
– Ха! – Цеппи вновь принялся ковырять воск стилетом. – Похоже, мальчикам, живущим в стеклянных подземельях, не стоит громко обсуждать товарищей, находящихся в соседней комнате.
– Больше так не делай, Жан. – Локк спрыгнул с деревянной скамеечки, которую по-прежнему подставлял, чтобы свободно дотягиваться до алхимической плиты, подошел к одному из шкафчиков с пряностями и начал в нем рыться. – Лежи тихо и не мешай нам спать. Мы же с Кало и Галдо не ревем.
– Извините меня, – проговорил Жан таким голосом, словно вот-вот опять расплачется. – Извините, просто у меня мама… и папа… Я сирота.
– И что с того? – Локк достал с полки стеклянную бутылку с маринованным редисом, плотно закрытую каменной пробкой, как алхимическое зелье. – Я тоже сирота. Мы все здесь сироты. Хоть изревись весь – родичи твои не оживут.
Он повернулся и направился к плите, а потому не увидел, как Жан срывается с места и бросается за ним. Зато уже через пару мгновений почувствовал, как рука Жана обхватывает его шею сзади – рука, может, и мягкая, но чертовски тяжелая для десятилетнего мальчишки. От неожиданности Локк выронил бутылку, а Жан рывком поднял его, тряхнул в воздухе и с силой швырнул.
Ноги Локка оторвались от пола в тот самый миг, когда бутылка с редисом разбилась вдребезги. Секундой позже Локк треснулся затылком о стол ведьмина дерева и грохнулся на пол, больно ударившись костлявым задом.
– Заткнись! – Сейчас в Жане не осталось ничего от прежнего тихого и подавленного мальчика: он яростно орал, весь красный и в слезах. – Захлопни свою поганую пасть! Не смей говорить о моих родителях!
Локк оперся на руки и попытался встать, но кулак Жана полетел ему прямо в лицо и заслонил собой полмира. От удара Локк свалился на бок и свернулся кренделем. Когда к нему вернулось слабое подобие сознания, он обнимал ножку стола, а комната кружилась вокруг него в плавном менуэте.
– Врлгр… – пробулькал он, пуская кровавые пузыри.
– Ну ладно, Жан, – сказал отец Цеппи, оттаскивая взбешенного крепыша от Локка. – Думаю, ты вполне доходчиво все объяснил.
– Ох… больно… – промычал Локк.
– Так тебе и надо. – Цеппи отпустил Жана, который стоял со стиснутыми кулаками, сверкая глазами и дрожа всем телом. – Ты это заслужил.
– Э-э… что?..
– Конечно, все мы здесь сироты. Мои родители умерли задолго до того, как ты вообще на свет появился. Твои умерли много лет назад. Но Жан потерял отца и мать всего пять дней назад.
– Ох… – простонал Локк, с трудом садясь. – Я… я не знал.
– Ну что ж… – Священнику наконец удалось вскрыть горшок с медом: восковая закупорка с треском раскололась. – Когда не знаешь всего, что мог бы знать, имеет смысл заткнуть свое чертово брехало и держаться повежливее.
– Случился пожар… – Жан несколько раз глубоко вздохнул, по-прежнему неотрывно глядя на Локка. – Они сгорели. Вся лавка… дотла. Одни угольки остались. – Он повернулся и побрел обратно в спальню, опустив голову и вытирая глаза.
Цеппи встал спиной к Локку и принялся старательно перемешивать мед, растирая засахаренные комочки о стенки горшка.
Гулко хлопнула потайная дверь, ведущая из храма в подземелье, и через минуту в кухне появились Кало с Галдо – оба в белых послушнических балахонах, оба несли на голове по свежей ковриге хлеба.
– Вот и мы, – сообщил Кало.
– С хлебом, – добавил Галдо.
– Все и без тебя видят, дурень!
– От дурня слышу!
Тут братья наконец заметили Локка с разбитыми в кровь губами, который пытался подняться с пола, держась за край стола, и остановились как вкопанные.
– Мы что-то пропустили? – поинтересовался Галдо.
– Когда я вчера знакомил вас с Жаном, ребятки, – вздохнул Цеппи, – я забыл сказать одну важную вещь. Ваш прежний хозяин с Сумеречного холма предупредил, что, вообще-то, Жан мальчик тихий и вежливый, да вот только чертовски вспыльчивый. – Покачав головой, священник подошел к Локку и помог встать на ноги. – Когда окончательно очухаешься, не забудь убрать с пола осколки и редис.
3
Вечером, пока собирали на стол, Локк и Жан держались на почтительном расстоянии друг от друга и не произносили ни слова. Кало и Галдо раздраженно переглядывались (примерно двести раз в минуту), но сами тоже не пытались разговаривать. Цеппи с видимым удовольствием следовал примеру своих угрюмых подопечных, и приготовления к ужину проходили почти в полном молчании.
Как только Локк и Жан уселись за стол, священник поставил перед ними по резному костяному ящичку около фута в длину и ширину, с откидной крышкой. Локк тотчас узнал вычислительные шкатулки – хитроумные веррарские устройства со сложным шестереночным механизмом, передвижными костяшками и деревянными поворотными ручками, позволявшие быстро выполнять различные математические действия. Полгода назад он обучился азам работы с вычислительными шкатулками, но с тех пор ни разу этими устройствами не пользовался.
– Локк и Жан, будьте так добры, – промолвил отец Цеппи. – У меня есть девятьсот девяносто пять каморрских солонов, и я отплываю в Тал-Веррар. Мне бы очень хотелось по прибытии перевести деньги в солары, а в настоящее время стоимость одного солара составляет… э-э… четыре пятых от полной каморрской кроны. Сколько соларов будут должны мне менялы, прежде чем вычтут плату за свои услуги?
