– Хочу. А согреемся мы поблизости от вашего блока. Я вчера заметила там небольшой павильончик. Там подают плохой кофе, но наливают вполне приличный шнапс.
– Это лишнее. Согреться и выпить кофе мы сможем дома. Мне заменили пищемат. Но только, чур, вино мы прихватим по дороге!
Они рассмеялись. Этот вечер начался не так сумбурно, как вчерашний, и Альфред был почему-то уверен, что закончится он еще лучше.
Готовясь к ухаживаниям, Краузе еще вчера снял со счета больше половины сбережений, поэтому завернул в винный магазинчик с видом человека, способного купить всю лавчонку. Впрочем, подвига он бы не совершил. Цены на спиртное неуклонно падали, и сегодня приличный шнапс стоил процентов на двадцать дешевле, чем до начала войны.
– А брикеты с сублиматами и пищевой порошок дорожают, – поделился Альфред наблюдением одновременно с Катриной и продавщицей.
– Война, герр офицер, – продавщица, на вид лет ста, а по голосу едва ли тридцати, удрученно вздохнула и выставила на прилавок покрытую пылью бутылку «Бордо». – Простите!
Она спохватилась и вытерла бутылку передником.
– Натуральное?
– Конечно! Импортная квота, видите штамп? Политкомиссия торгового министерства требует, чтобы на витрине был ассортимент, и люди могли сравнить лучшие сорта отечественной продукции с товарами знаменитых производителей. Но у нас это никто не берет. Что тут сравнивать? Бутылка шнапса «Четвертый рейх» стоит сорок марок, а эта импортная бурда целых триста. За что? Одиннадцать градусов! Виноградный сок! Если захочется, я куплю брикет виноградного сублимата и разведу в шнапсе. Вот это будет вино! А это… бурда и есть.
– «Бордо», – скрывая усмешку, поправил Краузе. – А как же требование политкомиссии?
– Люди должны сравнивать, – продавщица махнула рукой. – А я давно все сравнила.
Альфред рассчитался, и они с Кати вышли на улицу.
– По ней заметно, – Катрина зябко поежилась. – Да, кажется, я погорячилась. В этом комбинезоне по такому холоду я далеко не уйду.
– Зайдем, – Краузе взял ее за руку и потянул в ближайший магазин одежды. – Здесь ассортимент не такой, как в винном, импортные вещи разбирают мгновенно, но что-нибудь мы подберем. Пусть недорогое, но теплое.
– Да, это важнее.
Домой (Альфред уже не думал «ко мне домой», просто домой) они добрались часа через два, уставшие, но с полными руками серых однотипных пакетов из разных магазинчиков. Для Катрины покупки оказались мощным стимулом, она «отдохнула» очень быстро и взялась за примерку обновок, а вот Альфред залег на диван основательно. В отличие от реальных городов, на Эйзене не было супермаркетов, чтобы купить всё сразу, не сбивая ноги в поисках нужных магазинов, а о сетевой торговле никто и вовсе не слышал.
– Как женщины это выдерживают? – простонал Краузе, когда принарядившаяся Кати продефилировала перед ним в новом вечернем платье с бокалами вина в руках.
– Вот, – Катрина присела рядом и подала бокал. – Пьем на брудершафт, а после я всё тебе подробно расскажу.
– Зачем нам брудершафт? – Краузе приподнялся на локте и взял вино. – За тебя.
– За нас, – ответила Кати. – За нас, Альфред.
Дальше все пошло, как в хорошем кино: неторопливо, красиво и очень чувственно. У Краузе еще никогда не было таких волшебных женщин. Он вообще имел довольно скромный сексуальный опыт, но сравнивать все же было с кем (Грета не в счет), и все сравнения были в пользу Кати. Но больше всего Альфреда поразили собственные возможности. Эта женщина возбуждала его настолько, что успокоился Краузе лишь к половине третьего ночи, многократно, страстно и с фантазией доказав свою любовь. А ведь после эксцесса с Гретой, когда у инспектора толком не получилось вообще ничего, он всерьез задумался о посещении доктора и начал прислушиваться к посулам рекламы средств для увеличения мужской силы. Оказывается, нужно было найти подходящую женщину, вот и весь секрет. Кати подходила Альфреду на сто процентов. Подходил ли ей он? Вроде бы она осталась довольна, но как тут понять, умысел это или чувство?
Краузе вновь решительно отогнал предательские мыслишки. Сколько можно рефлексировать?! Все хорошо, и да будет так всегда.
Альфред уткнулся в волосы любимой и очень быстро уснул…
…Краузе не запомнил снов, только то, что они были хорошими. По этой причине настойчивый звонок компа не вызвал у него раздражения. Инспектор только забеспокоился, что сигнал может разбудить Катрину. Он быстро нащупал комп и нажал «ответ».
– Что такое? – шепотом спросил он, спросонья плохо понимая, кто маячит в плоском экранчике.
– Срочное дело, герр инспектор, – судя по голосу, это был Клаус. – Требуется ваше присутствие.
Альфред сфокусировал взгляд на часах. Пять тридцать утра. Безобразие какое-то! Совести нет у этого Клауса Клауса.
– Надеюсь, светопреставление? – недовольно пробурчал Краузе, осторожно сползая с постели.
– Очень срочное дело, шеф, – Клаус явно пытался рассмотреть картинку за плечом у инспектора. – Извините, что поднимаю в такую рань.
– Скоро буду, – Альфред вырубил связь.
Не хватало еще, чтобы Клаус рассмотрел что-нибудь лишнее. Он свой парень, не какой-нибудь Найдер, но доверять ему стоит с оговорками. Так сказать, с поправкой на ветер. Ведь Клаус примерный сотрудник ГСП, и донести на оступившегося товарища для него в порядке вещей.
– Снова неотложные дела? – сонно спросила Катрина.
– Да, но тебе необязательно уходить, – Краузе начал торопливо одеваться. – Да и комендантский час пока не закончился.
– А когда закончится, мне тебя дождаться?
– Отличная мысль, – Альфред на секунду задумался. – Сделаем так: я позвоню в лазарет и предупрежу, что ты вернешься завтра утром. Здесь, конечно, тоже не слишком уютно, но все-таки квартира, а не больничная палата. Сейчас введу тебя в список пользователей домашним компом. Хозяйничай. А я постараюсь вернуться, как можно раньше.
– А если меня пожелает допросить Найдер?
– Я не буду уточнять, где тебя оставил. В лазарете ему скажут, что ты в моей компании, этого будет достаточно. С Фрицем я всё улажу.
– Выходить нельзя?
– Лучше не рисковать.
– Хорошо, – Катрина потянулась. – Я согласна. Мне нравится быть дома.
Она зарылась в подушки и накрылась с головой одеялом, но вскоре снова высунулась из укрытия.
– Спи, – упредил ее вопрос Альфред. – Не надо провожать.
Катрина благодарно улыбнулась и сложила губки для поцелуя. Альфред торопливо ее чмокнул и покинул жилище. Уже за дверью он спохватился, что не включил систему наблюдения, но возвращаться не стал. Вчера ночью это было актуально – полного доверия Катрине еще не было, но сегодня… об этом было даже как-то странно думать. Следить за членом семьи? Абсурд!
«Рановато записывать ее в жены, – подумалось Альфреду уже в лифте, – но и назвать Кати случайной подружкой не повернется язык. Пусть будет невеста. Сентиментально, старомодно, зато корректно».
То, что ожидало инспектора в отделе, мигом его отрезвило. Срочное дело оказалось сверхсрочным, экстренным и неотложным. Причем, касалось оно и текущей работы Краузе, и прежней. Поэтому Штраух приказал вызвать Альфреда, хотя руководителем операции назначил все-таки старшего инспектора Найдера.
– Экстренный сигнал поступил в три тридцать, – не глядя на Краузе, сказал Найдер, открывая оперативное совещание, в котором участвовали только посвященные: Краузе, Грета, Клаус и Груббер. – Электронная контрразведка зафиксировала взлом сервера научного городка, теперь хорошо подготовленный, а потому успешный, но с тем же почерком, что и раньше. Отследить точку доступа коллегам не удалось.
– Ну, это понятно, – пробасил Штраух, пожелавший присутствовать на совещании в качестве «независимого наблюдателя», как он сам выразился. – Иначе всю дежурную смену этих недоделанных электронщиков не посадили бы в карцер, а их начальник не пустил бы себе пулю в лоб.
– Неужели все так плохо? – наивно удивился Клаус.
– Хуже некуда, – раздраженно проронил комиссар. – Диверсия серьезно подвесила и главный комп, и резервную систему научного городка, то есть, полностью вырубила Установку на неопределенное время. Разжевать, к чему это привело?
Клаус промолчал.
– Наши группы отрезаны на неопределенное время от снабжения, лишены защитного поля и не смогут воспользоваться каналом экстренной эвакуации, – вместо него сказал Краузе. – Если противник готов к такому повороту, тайный этап войны можно считать оконченным. Космодесантники и рейнджеры перебьют всех лазутчиков, которых успели обнаружить, в два счета.
– Очень тонкое наблюдение! – Штраух не мигая, уставился на Альфреда. – А поделитесь с нами еще одним наблюдением, инспектор. По чьей милости мы имеем то, что имеем? Кто нанес нам этот подлый удар ниже пояса?
– Всё тот же агент земной разведки, – спокойно ответил Краузе. – А «милость» ваша, герр комиссар.
