Пашанг теперь твоя главная проблема. Избавься от него.
– Я и так это знала. Но легче сказать, чем сделать. Он не входит в город, и его окружают десятки тысяч всадников.
– Легко или трудно, но лучше тебе победить его поскорее, потому что за тобой идет маг Кева. Пока мы говорим, он противостоит Мараде, султанше маридов. Точнее, она противостоит ему. Ты ведь не забыла ее?
Я потерла внезапно обессилившие руки. В голове пронеслось видение облака змей, из которого торчали три драконьих головы с огненными глазами. О Лат… только не Марада. Сколько еще врагов, земных и потусторонних, придется мне встретить?
Отец вынул что-то из-за спины, будто из воздуха. Книга. Он протянул ее мне. На корешке золотыми нитями было вышито «Типы крови, том второй. Алигар из Зундука».
– Время изощренных методов прошло, – сказал он.
Я раскрыла рот от изумления:
– Все это время она была у тебя? Почему?
– Я разгадывал для тебя загадку.
– Загадку? Какую еще загадку?
Отец открыл книгу. Страницы были покрыты синими чернилами, некоторые буквы обведены, другие зачеркнуты.
– Это не просто медицинский фолиант. Алигар умел писать кровавые руны и зашифровал здесь некоторые рецепты. Я расшифровал их для тебя. Используй рецепты, уничтожь Пашанга и запусти наш план заново.
Чудесное открытие, но все же такое странное, учитывая, от кого оно исходило.
– Ты жив, отец? Ты жил все это время в Кандбаджаре? Как ты мог оказаться здесь? Как ты берешь книги в Башне мудрости и расшифровываешь тайнопись?
Он сошел с кровати, подошел ко мне и взял за руку.
– На той стороне одиноко. Визит сюда время от времени не повредит. – Он сжал руки. – Но если я сделаю что-то большее, они узнают, – он указал на небо за открытой балконной дверью. – Я должен быть осторожен. Но ты не имеешь значения. Было время, когда и я не имел значения. Лишь в это время можно изменить мир… потому что они не смотрят.
– Кто они?
Он нагнулся и жарко зашептал мне на ухо:
– Я молюсь, чтобы ты никогда не узнала.
Затем скользнул рукой по моему бедру.
– Что ты делаешь? – дрожа, спросила я.
По второму бедру.
– Что это за святой без чудес?
Он поцеловал меня в щеку.
Я закрыла глаза, решив позволить ему все, что он пожелает. Я пыталась глубоко дышать, но дрожь мешала.
Отец Хисти встал, открыл дверь и просто вышел из комнаты.
– Отец?
Я застряла в этом кресле, и некому мне помочь. Я оттолкнулась, готовясь упасть и ползти, но почему-то оказалась на ногах. Колени не подгибались. Я сделала шаг, боли не было. Прошлась туда-сюда по комнате, затем выбежала в коридор, но отец уже исчез.
Воистину чудеса.
Второй том «Типов крови», наконец я держала его в руках. Я понюхала обложку, она пахла старой кожей. Книга была переплетена в традиционном стиле, с клапаном на задней стороне, загибавшемся на переднюю. Пергаментные страницы неровно торчали, как это было характерно для старых книг, но я находила это очаровательным.
Судя по ее тяжести, на чтение потребуется два дня, если не делать ничего другого. Но у меня было много дел. Отец вложил в конец книги заметки с рунами, которые расшифровал, и я вытащила их.
Глядя на красные чернильные каракули, я содрогнулась. Он указал, какой длины и ширины должен быть каждый символ. А эти символы… я никогда раньше не видела таких. Они больше походили на изображения животных, звезд, деревьев. И, учитывая, насколько велик был каждый символ, это… были не кровавые руны. Это были.
Я ахнула и сунула записи обратно в книгу. Закрыла глаза, но рисунки горели на веках красным светом Утренней звезды. Я хотела забыть их, но они были выжжены в моем сознании.
Может, стоило сначала прочесть книгу. Этот том содержал описание редчайших типов, неизвестных мне ранее, и мне в особенности хотелось определить тип, которым обладала рыжеволосая девушка. Нужно закрыть ставни, заказать чай с кардамоном, зажечь лампу и начать читать. По правде говоря, я не только могла узнать много полезного для дела, но и наслаждалась цветистой, полной метафор прозой Алигара.
Я начала с самого начала, которое оказалось повторением первого тома. Я пролистала его, пока не дошла до описания редких типов. Первой шла кровь завоевателя, но я хорошо ее знала. Затем шла кровь бога, которой обладал мой сын. А потом.
Моя дверь распахнулась. Будь прокляты святые! Я забыла ее запереть. Вошел Мансур с двумя воинами из его личной стражи – в зерцальных доспехах и сжимавших кинжалы, висевшие на поясах.
– А если бы я переодевалась? – Я резко захлопнула книгу. – Как ты посмел войти без разрешения?
– Это был бы не первый раз, когда другой мужчина насладился твоей наготой, не так ли?
Тон Мансура тоже был острым, как кинжал.
Что происходит? На что он намекает?
– К-как ты смеешь? Что сделает шах, когда я расскажу, что его дядя говорил неподобающе о матери его сына?
Мансур тошнотворно улыбнулся, кончики его усов коснулись ушей.
– А что сделает мой племянник, когда я скажу, что твой сын не от него? – Он наклонил ко мне голову: – А?
Неожиданно… но банально.
– Так вот какую игру ты затеял, Мансур. Ничего не выйдет. Ты объявляешь войну своему племяннику, которого любят даже больше, чем его отца. Думаешь, заронив сомнения насчет моего сына как наследника, ты получишь поддержку и станешь шахом Аланьи?
Мансур покачал головой:
– Как я уже говорил, я здесь, чтобы переловить гадюк, милая. Мне не нужен трон племянника. Рутенская служанка Вера рассказала нам все. Ее признание слышали все верховные визири. Как ты ходила в город и посещала разных мужчин, чтобы удовлетворить свою похоть. Вот что получил Кярс за снисходительность к своим женщинам.
Я не ожидала, что Мансур опустится так низко… но я его и не знала. Неужели он пытал Веру, пока она не согласилась на такую ложь? Неужели этот седой дурак действительно верил, что, назвав меня шлюхой, он станет шахом?
– Я разочарована. Ты нагнулся и сорвал настолько низко висящий фрукт, что он, наверное, был зарыт в землю.
– Мы с тобой оба знаем, что мой племянник спал с сотнями, но не имел ни дочери, ни сына. А потом явилась ты, и произошло чудо.
Конечно. Он не рискнет обвинить меня в колдовстве, никто не поверит в это без доказательств. Но шлюха – вполне объяснимо, учитывая, что я выглядела как красивая молодая девушка. Правдоподобная ложь всегда лучше невероятной правды. Хотя, по иронии судьбы, мой сын действительно
