вы, я расскажу вам все, что вас интересует».
Лаврову ничего не оставалось, как завести двигатель и проехать мимо его дома, около которого уже стояло несколько милицейских автомашин.
***
Головин сидел в его машине и рассказывал. Он часто сбивался и начинал говорить снова, вдаваясь в различные тонкости и подробности получения им блокирующего пакета акций крупнейшего предприятия города. Когда он замолчал, Лавров поинтересовался у него, какое отношение ко всему этому имеет заместитель мэра города.
– В прошлом году, Попов выкупил около десяти процентов акций нашего предприятия. Приобретал в основном у бывших работников предприятия. Приобретенный им пакет акций, позволил ему войти в состав совета директоров. Указывая силовое воздействие на отдельных членов совета, ему удалось получить в свое Управление довольно большой пакет акций, который позволял ему блокировать все решения Совета директоров. Пока я был в отпуске, он провел внеочередное заседание совета, которое приняло решение о проведении эмиссии. Ну, вы надеюсь, понимаете, что это такое? Где он нашел деньги для этого, я не знаю, но решение было принято.
– Чем вам лично грозило это решение?
– Он бы размыл этими деньгами основной капитал предприятия, сделав себя практически собственником этого завода.
– То, есть ваш пакет в пятьдесят один процент которым вы владеете сейчас, просто бы утонул в этой эмиссии и превратились бы в каких-то ноль пять процента.
– Вот именно. Вы правильно меня поняли. Однако я вернулся вовремя. Мне удалось через суд отменить это решение об эмиссии.
– Выходит, если бы вас сегодня убили, то ему бы ничего не помешало бы снова поднять этот вопрос на Совете директоров и провести эту самую эмиссию. Скажите, откуда он мог взять такие большие деньги?
– У него много друзей с большими деньгами. Может, вы когда-нибудь слышали о человеке по фамилии Виноградов Кирилл Александрович. Это очень богатый человек, с неограниченными возможностями. Насколько я слышал, у него громадные связи не только в нашем правительстве, но и в силовых структурах, в частности и в КГБ.
Лавров, молча, слушал Головина. В его голове, абсолютно далекой от производства и схем отъема промышленных предприятий у одних и передачи их другим, стала вырисовываться определенная картина, с его небольшим участием в ней. Теперь все потихоньку вставало на свои места. Преступник убивает Головина, Попов на следующий день проводит решение по эмиссии и передает свой пакет акций в управление Виноградова. Затем я убиваю Попова, и предприятие автоматически переходит в руки Виноградова. Великолепно выстроенная схема отъема.
«Выходит, я должен был поставить жирную точку в этом коммерческом проекте – подумал Лавров. – После этого меня тихо сливают люди из КГБ и все при своих интересах».
Павел жестом руки остановил Головина.
– Если вы хотите жить, то вам нужно срочно уехать отсюда, хотя бы на месяц. У вас есть какое-то надежное место, где вы бы могли временно залечь?
Он, молча, кивнул.
– Сейчас, я вас довезу до дома. Запомните Головин, чем быстрее вы уедите, тем больше шансов у вас уцелеть. Постарайтесь не звонить никому. Напишите мне на листочке, где я вас могу разыскать, если вы мне понадобитесь.
– Я вас понял, – тихо ответил он. – Просто я никогда не думал, что это все так может зайти далеко.
Он быстро написал на листочке свой новый адрес. Они осторожно подъехали к его дому, около которого суетились сотрудники милиции. Лавров высадил Головина и, развернувшись, поехал к гостинице. Оставив машину на прежнем месте, он чуть ли не бегом влетел в гостиницу и быстро поднялся на второй этаж. Переодевание заняло у него считанные минуты. Минут через десять, он вышел из гостиницы и под плотным сопровождением сотрудников службы наружного наблюдения поехал в ресторан, где его по всей вероятности уже давно ждала Володина Лариса.
***
Лавров скорей влетел, чем вошел в зал ресторана. Он сразу заметил столик, за которым сидела Володина. Вместе с ней за столом сидела молодая довольно интересная женщина и мужчина лет сорока, с роговыми очками на носу. Павел извинился за опоздание и протянул цветы Ларисе.
– И кто вас научил извиняться подобным образом? – поинтересовалась у него Володина.
– Гувернантка, которая длительное время занималась моим воспитанием, – ответил он, чем вызвал у всех улыбку.
Прежде, чем сесть на свободный стул, Лариса представила его своим друзьям, в качестве ее нового знакомого. После чего, представила и своих друзей. Женщина, сидевшая за столом, оказалась ее школьной подругой, а мужчина был заместителем директора филармонии, в которой она работала. Мужчину звали Анатолий, а женщину Вероникой. Он разлил вино по бокалам и предложил выпить за прекрасных женщин, которые делают мир мужчин красивым и добрым. Все дружно выпили. Начался непринужденный разговор. После того, как они выпили за очередной тост, Вероника и Анатолий неожиданно для Павла стали прощаться с нами. Проводив их, он с Ларисой вернулся снова за стол.
– Скажите Иван, вы женаты? Мне бы, не хотелось каким-то образом разбивать ваше семейное счастье.
– К сожалению, а может и к счастью, я не женатый. Вы сами знаете, какое сейчас опасное время для бизнеса. Одни наезды бандитов, чего только стоят. Да и милиция в купе с другими проверяющими органами многого стоят. Всем нужны деньги, и только деньги. Стоит отказать, и сразу возникают большие проблемы. Одни хотят вас убить, а другие посадить. Я еще молод и думаю, что у меня еще есть время обзавестись семьей.
– А, я вот с полгода назад разошлась со своим мужем. Он у меня не пропускал ни одной юбки. Я до сих пор никак не могу понять, что они в нем только находили, ведь он в постели ни то и не се?
Лавров невольно улыбнулся, чем вызвал у нее гнев.
– Вы, почему Иван улыбаетесь? Вы думаете, что я ничего не понимаю в сексе? Это не так. У меня были мужчины и до него и после него. Я хотела сказать, было с кем сравнивать.
– Вы на меня не обижайтесь Лариса. Все мы разные. Кому-то нравится сам бублик, а кому-то и дырка от бублика.
В зале заиграла музыка. Она призывно посмотрела на Павла, и ему ничего не оставалось делать, как пригласить ее на танец. Лариса плотно прижалась к его телу. Лаврову в какой-то момент показалось, что он танцует не с ней, а с Надеждой. Волосы ее пахли лавандой, а от ярко накрашенных губ пахло земляникой. Иногда по ее телу пробегала волна нескрываемой похоти, от которого она начинала мелко дрожать и еще более тесно прижиматься к его телу. Наконец
