— Так у нас отродясь ее не было господин.
— Деревня у нас почитай то дворов двадцать, у нас и стражи то нету…
— Так нет у нас стражи…
— Ерема кузнец с мужиками у арки, да в церкве по ночам приглядывали…
— А потом эти пришли и мужиков наших…
Отдельные выкрики стали переходить в причитания и всхлипы.
— Цыц! — рявкнул Флин на корню гася назревающий бабий вой. — Куда его запереть то?
Это он уже мне.
— Подвесь к арке, что на въезде в деревню, — неожиданно пришла мне в голову мысль. — Да часовых приставь, чтоб не снял кто до утра. С утра сожжем тварь.
— Да мы его сами стеречь будем Святой Отец, — выйдя вперед заявила дородная тетка. — Никуда он не денется.
— Вы бы бабаньки хлопцев моих на ночлег разместили, а с этим гадом, — я кивнул на стоящего на коленях, шипящего от бессильной злобы старосту, — мы сами управимся.
— Все сделаем Святой отец. Воинов, что мир и свет Эльрата к нам принесли, накормим и спать на мягкое уложим, — крестясь, заверила меня женщина.
— Вы уже там только с мягким не перестарайтесь, — улыбнулся я, заметив, что две молодки стреляют глазищами в сторону моих бойцов. — А то я смотрю девки у вас тут шустрые.
— Не переживай батюшка, не до этого им сейчас, — вздохнула она, приложив руки к огромной груди. — Ты бы церкву очистил, да мужичков наших, что еще живы остались освободил.
— Кто на шахте рудной был уже свободны. Они меня за вас и просили.
Среди деревенских раздался облегченный вздох.
— А остальные где, так мне то пока не ведомо, — вздохнул и кивнул в сторону пленника. — Думаю вот у него расспросить.
— Не скажет ничего это тварь богомерзкая, — выкрикнула одна из женщин. — А мужиков, кто еще жив был, темные в церковном подвале заперли. Обещали через два дня за ними вернуться. Этот обещал, что присмотрит со своими прихвостнями.
— Понятно, — качнул головой и подошел к дородной бабе. — Ступайте по домам, да воинов моих, как придут, накормить не забудьте. До утра сюда никто не сунется. — Перекрестил женщину. — А я пока церковь в порядок приведу, да помолюсь за вас и погибших вместе с исповедницей.
— Храни тебя Эльрат Святой отец.
Она перекрестилась и поклонилась мне в пояс. Остальные зашептали благословление в мой адрес и кланялись, осеняя себя крестным знамением.
— Смены часовых организуй, да и сам отдохни, — повернулся к Флину. Затем обратился к рыцарю. — Сэр Седрик, спасибо за помощь, я думаю, что до утра все спокойно будет, можете отдохнуть.
— Благодарю вас Святой Отец, — мужчина качнул головой, сделал короткую паузу и добавил, — но я лучше помогу вам.
Я вернулся в церковь. Кира и Седрик остались в притворе храма, я же подошел к алтарю. Трупы насильников и девушки мои солдаты уже убрали. Снял с шеи крест и со вздохом оглядел разруху и беспорядок. Все это придется убирать и восстанавливать руками местных жителей. Деревенская церковь не является специальным зданием и не имеет «пульта управления» с помощью которого можно произвести «ремонт». В ней нельзя нанять аколитов и других юнитов. Это здание, если можно так выразится, является той частью игрового мира, на которую игрок влиять не мог.
Подняв крест над головой и положив руку на покрытый черной копотью церковный престол, я начал громко произносить слова молитвы, совершая обряд очищения. Уже привычно откуда-то сверху на алтарь полился золотистый свет, копоть и сажа стали рванными струпьями отрываться от поверхности камня, растворяясь в этом свете. К концу обряда, когда я читал молитву второй раз перед глазами, всплыли строчки системного сообщения.
Для обряда очищения израсходовано 95 очков святости.
Получение опыта невозможно. Лимит получаемого опыта и уровней израсходован.
«Вот же бля! Хорошо еще, что задание по освобождению деревни не засчитали».
Сутки в Энроте обновляются не в полночь, как в реальном мире, а в шесть утра, с восходом солнца. Поэтому опыт система мне начнет вновь начислять только с этого момента. Конечно же есть специальная книга знаний, с помощью которой можно «замораживать» полученный сверх лимита опыт. Но у меня ее увы нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так что надо уточнить для оруженосца, чтобы старосту не вешал в прямом смысле этого слова. А то, не ровен час, задание закроется. Эта гнида последняя кто остался из темных в деревне. По любому с его смертью система засчитает выполнение задание.
Еще я заметил, что с каждым разом для очищения оскверненных объектов требуется больше очков святости. Хотя скорее всего это зависит от размеров здания или от силы проклятья.
Вход в церковный подвал находился снаружи здания, так сказать на заднем дворе храма. Воины и деревенские бабы естественно никуда не ушли пока не спустились в подвал после того, как я снял проклятие с церкви, и не освободили деревенских мужиков, что ждали прихода отряда темных.
Не тот ли это отряд, что я разбил у шахты? Или мне через пару дней ждать новых гостей?
Да уровень сложности не дает расслабиться ни на минуту. Завтра идем в Варпаховку, потом назад в замок. Формируем армию и надо срочно наводить порядок на западных территориях локации. Окончательно покончить с орками и дроу, а затем заняться своим антиподом — темным рыцарем. Который по всей видимости считает эту землю своей и явно имеет те же намерения в отношении меня. Интересно он игрок или неигровой герой? Хотя присутствие двух игроков в стартовой локации априори невозможно.
«Кстати надо бы выяснить о какой-такой чаше говорил староста. И что это за предмет?»
Глава 14. Развилка (Шестой день)
Среди освобожденных из подвала мужиков выделялись трое. Широкоплечие, мускулистые с подпаленными бородами и волосами. Эти явно работали рядом с открытым огнем и труд их был не из легких. Кузнецы.
Один из них обнимал симпатичную женщину, целовал ее волосы и что-то негромко шептал. За подол мамки уцепились двое ребятишек с улыбками глядя на отца.
«А дети то почему не спят? — промелькнула в моей голове мысль, когда я увидел детей. — Ночь ведь на дворе».
Вообще у церкви стало как-то шумно и многолюдно, словно вся деревня проснулась и решила устроить сход. В хатах за окнами загорелись лампады и свечи, да и сама ночь будто стала светлее.
Я поднял голову к ночному небу. Да нет. Темные облака все также закрывают луну. Но давящий и густой мрак, что окутал нас, когда мы въехали в деревеньку, теперь рассеялся. Тени от домов стали серыми. Они потеряли ту чернильную тьму, что втягивала в себя, пусть даже и тусклые, краски ночи.
Женщина с проседью в волосах та, что причитала у меня в ногах, подошла ко мне с улыбкой на широком лице. Здоровяк, что обнимал жену, что-то шепнул ей, подмигнул детям и направился ко мне. Вообще, как только я вышел из освященной церкви, народ как-то разом притих и обратил взоры на Святого Отца, что освободил его от темных и демонопоклонников.
— Спасибо тебе Святой Отец, — дородная баба отбила поклон, не забыв перекрестится. — Старосты у нас нет, но я думаю, что за всех Никита скажет.
Кира и Седрик отступили на шаг назад, когда женщина подошла ко мне. Подошедший кузнец Никита, низко поклонился и осенив себя крестным знамением уже было начал благодарить меня, но только я его перебил.
— Хватит на сегодня благодарностей! — вскинув руку, возможно немного грубо, воскликнул я. — Я понимаю ваше состояние и чувства, но!
Сделал короткую паузу. После того, как я начал говорить, вокруг стало очень тихо. Даже разбуженная ребятня притихла и смешно хлопая заспанными глазенками смотрела на меня.
Вы же понимаете? Почему я не дал кузнецу говорить?
Смерть старосты однозначно закрыла бы системное задание. Именно поэтому я и отложил ее до утра. Но если я выслушаю просьбу кузнеца о присоединении Рубежного ко мне, то казнь старосты станет просто актом возмездия для деревенских и поднимет мне репутацию, а вот система наверняка закроет задание сейчас. А мне этого не надо! Ну в смысле конкретно сейчас, в этот час не надо. Надо до утра подождать, когда петухи пропоют.
