Он красив, как бог… А у меня опухший красный нос!
Алекс
Мышка держится как-то отчужденно.
Убирает мою руку, когда я пытаюсь ее тискать. А мне все время хочется ее трогать!
Да, я понимаю, рядом Соня. Но я же не делаю ничего такого! Просто обнимаю. Просто глажу. Просто ласкаю…
Я не знаю, был ли я убедителен вчера. Или ее обида на меня так глубока, что нужно еще много времени, чтобы она меня простила.
Время от времени я бросаю взгляд на верхний ящик письменного стола. Там лежит кольцо, которое я сегодня хотел надеть на палец Мышки.
Но теперь меня одолели сомнения. Готова ли она? Скажет ли она: “Да”?
Если я услышу: “Нет”… это будет эпическим провалом.
Мы валяемся на диване перед телевизором — мои девочки не захотели сегодня никуда идти. Смотрим какой-то смешной мультик. Реально смешной! Мы с Соней громко гогочем, и Мышка тоже хихикает.
Вроде бы, все прекрасно. Или нет?
Я обнимаю Мышку. Но она не кладет голову мне на плечо. А, когда я опускаю руку ниже и сжимаю ее попу, она недовольным жестом отводит мою ладонь. Это из-за Сони или…?
— Мышка, — шепчу я ей в ухо. — У нас все хорошо?
— Да, — кивает она.
Но смотрит на экран, а не на меня.
— Ты на меня обижаешься?
— Нет.
Почему-то я ей не очень верю…
Буду честен: мне страшно. Я ужасно волнуюсь. Я собираюсь встать на одно колено и предложить руку и сердце. Впервые в жизни.
Я спланировал романтическое свидание на крыше для нас с Мышкой — ужин с шампанским, кругом цветы и свечи, живая музыка и незаметные услужливые официанты. Все на высшим уровне, этим занимается специальное агентство.
Я договорился с Кириллом, что они с Егором заберут Соню в цирк. Это не с ночевкой, я надеюсь, Соня не будет сопротивляться.
Еще вчера я был почти уверен, что Мышка скажет мне: “Да” на этой крыше.
Но теперь я очень сильно в этом сомневаюсь!
Мы посмотрели три длинных мультфильма, съели три пиццы и выпили ведро лимонада. Соня абсолютно счастлива. Мышка… не знаю. Она улыбается. Но все же держится отчужденно.
— Ты хочешь пойти в цирк? — спрашиваю я Соню.
Я сижу на полу. Соня прыгает то рядом, то на мне. Мышка заваривает чай, поглядывая на нас.
— Хочу! — вопит Соня.
— Я рад. Потому что у Егора как раз есть лишний билетик.
— У Егора?
— Да. Он идет в цирк с папой.
— С Кириллом?
— Да. Кирилл — его папа. Ты же знаешь.
Соня плюхается на ковер рядом со мной. На ее личике очень грустное выражение.
— Я тоже хочу ходить в цирк с папой, — угрюмо произносит она. — Но у меня нет папы!
На глазах моей дочки блестят слезы.
Я вопросительно смотрю на Мышку. Я не знаю, понимает ли она мой вопрос.
Должна понять!
Я знаю, что еще рано. Я еще не получил ее разрешения. Но я чувствую, сейчас — самый подходящий момент. Моя дочка не должна грустить из-за того, что у нее нет папы!
Соня опережает меня.
Она прыгает мне на руки, обнимает за шею и выпаливает:
— Я бы хотела, чтобы ты был моим папой!
— Я и есть твой папа, — говорю я.
И смотрю ей в глаза.
Она замирает, приоткрыв рот. Удивленно хлопает своими длинными ресницами. И выдыхает удивленно и восторженно:
— Правда?
— Да. Я твой настоящий папа. И мы теперь будем все время ходить в цирк вместе.
56
Светлана
Я и сама думала, что пора уже сказать Соне, кто ее папа.
А она как знала — в последние дни все чаще и чаще заводила об этом разговор. Может, и правда, у них с Алексом какая-то невидимая связь? Может, она чувствует, что он ей не чужой?
Соня взяла и прямо заявила: хочу, чтобы ты был моим папой. Моя девочка не ходит вокруг да около!
Алекс не растерялся. И правильно сделал.
Я поймала взгляд Алекса, которым он как бы спрашивал разрешения. И я кивнула, но, кажется, он не успел этого увидеть — на него запрыгнула Соня.
Это был очень важный момент. Мы с Алексом об этом много говорили и спорили. Я ломала голову, как начать разговор, как объяснить все Соне.
Но объяснять ничего не пришлось! Все произошло естественно, само собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Услышав слова Алекса, Соня на пару минут затихла. Они просто сидели и смотрели друг другу в глаза. А на мои глаза в этот момент навернулись слезы…
Тишина была недолгой.
Соня вскочила и началась настоящая вакханалия. В нее как будто вселилось сто тысяч чертенят!
— Алекс — мой папа! — вопила Соня. — Мой настоящий папа!
Она вихрем носилась по квартире, не зная, куда себя деть от избытка чувств. Она и Алекса вовлекла в эту беготню. И меня попыталась втянуть.
— Мама, Алекс — мой папа!
— Я знаю.
Соня остановилась. Посмотрела на меня. И схватила кружку с чаем, которая стояла передо мной. Отпила, завопила:
— Он горячий! Дай мне воды.
Я налила ей воды, она выпила залпом, снова начала носиться, сшибая углы.
Алекс подошел, обнял меня…
— Ты злишься? — спросил он.
— Нет.
— Я не дождался твоего разрешения. Но момент был такой…
— Я понимаю. Ты все правильно сделал.
Разрешение было — я кивнула. Но он этого не увидел. Может, все же, почувствовал?
В любом случае, я на него не злюсь. Я понимаю, что он не мог промолчать. Не должен был.
Все прошло хорошо, больше не надо об этом волноваться.
Но, оказывается, я успокоилась преждевременно. У дочки были к нам вопросы. И довольно щекотливые!
— Почему ты мне давно не сказала? — спросила она, когда мы снова все вместе оказались на диване.
— Я ждала, когда ты привыкнешь к Алексу. Узнаешь его получше.
— Я к нему сразу же привыкла!
— Вот и хорошо.
— А ты почему давно не сказал?
Пришло время Алекса держать ответ.
— По той же причине. Ждал, когда ты привыкнешь.
— Ну вы вообще… — Соня покачала головой. — Копуши!
Дочка снова задумалась. Она сидела на коленях у Алекса, он уткнулся в ее макушку.
— А где ты был? — задала она своему папе вполне закономерный вопрос.
— В армии. Служил очень далеко.
— Мог бы хоть позвонить! Я же мучилась без тебя!
Лицо Алекса надо было видеть.
Он выглядел потерянным, виноватым, смущенным. Не знал, что отвечать, как оправдываться. Мне его даже стало жалко.
— Он не знал, что у него есть дочка, — спасла я его от мучений.
Соня морщила лоб. Пыталась все осмыслить и разобраться в ситуации. И осмыслила по-своему…
— Вы спали вместе, а потом он уехал?
Пришел мой черед смутиться. Да, Соня примерно представляет, откуда берутся дети. В наше время первоклассники очень просвещенные.
— А сегодня вы тоже спали вместе, — осенило ее. — Ты теперь снова кого-то родишь?
— Нет!
— Почему? Я бы хотела братика или сестренку.
— Интересная мысль, — выдал Алекс.
— Ты сделал ей нового ребенка? — с деловым видом поинтересовалась Соня.
И откуда в ее голове такие идеи и такие обороты речи? Не иначе — из сериалов, которые при ней смотрит бабушка.
— Не знаю… — растерялся Алекс.
— Как это — не знаю? Вы хоть сексом-то занимались? — выдала моя не по годам просвещенная дочка.
Я упала на диван и зарылась лицом в подушки. Мне было смешно и неловко одновременно. Алекс тоже сложился пополам от хохота.
— Вот идиоты твои родители, — произнес он сквозь смех. — Всему их учить надо!
Соня уже спрашивала меня, что такое секс. Оказывается, они обсуждали этот вопрос с подругами. И пришли к выводу, что секс — это когда мужчина и женщина вместе лежат в кровати, целуются и обнимаются. Но главное — они при этом раздеты.
Я тогда не стала вдаваться в подробности. Да, секс — это когда взрослые спят вместе. По-моему, вполне нормальное объяснение для первоклашки.
Но давайте сейчас не будем развивать эту тему! Я не готова обсуждать нашу интимную жизнь с Соней. Давайте поговорим о чем-нибудь другом!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Алекс
— Цирк, — произнес я.
