ранее принадлежавших частному сектору, воссоздание "экономического генштаба" и планов мобилизации материалов под новыми названиями, но в гораздо более жестких формах, а также принятие законов, по сравнению с которыми Закон о всеобщей мобилизации был просто бледен, привело к колоссальному росту бюрократического аппарата. В течение 1948 и 1949 гг. MCI контролировал третью по величине долю бюджета общего счета (более значительную долю имели только офис премьер-министра и Министерство финансов); а когда в 1949 г. был основан MITI, в нем работало 21 199 человек, тогда как в 1974 г. их было 13 891, и они обслуживали бесконечно большую и более сложную экономику.
Рост государственного сектора привел к обострению бюрократической борьбы за юрисдикцию, от которой зависела безопасность и даже существование того или иного министерства. Министерство финансов и Банк Японии вели ожесточенную борьбу за контроль над банками, в которой в итоге победил Банк. Итимада Наото был президентом Банка Японии и сторонником теории валютной реформы и легкой промышленности; если бы он вместо Икеды Хаято принял предложение премьер-министра Ёсиды стать министром финансов в 1949 г., экономическая история послевоенной Японии наверняка была бы совсем иной, чем она есть.
После закрытия иностранных представительств Японии в период оккупации образовался большой избыток дипломатов, которым пришлось найти работу в правительстве. Кроме того, из всех чиновников они лучше всего владели английским языком, что давало им большое преимущество в общении с ГКЧП.
Важнейшее значение в этой борьбе имел тот факт, что ключевой политик послевоенных лет, премьер-министр Ёсида, был бывшим сотрудником Министерства иностранных дел. Ёсида всегда признавал, что не очень разбирался в экономике и практически не интересовался ею, но по некоторым другим вопросам, о которых он знал очень много, у него были достаточно твердые взгляды. Два таких вопроса касались контролируемой экономики Японии военного времени и экономических бюрократов, сотрудничавших с военными. И то, и другое вызывало у него глубокую неприязнь. По многим свидетельствам, Ёсида "не мог отличить чиновника МКИ от насекомого"; он был полон решимости поставить надежных людей из Министерства иностранных дел над теми, кого он считал опасными национал-социалистическими бюрократами из МКИ.
Для того чтобы выжить, МКИ должен был действовать проворно, поскольку наибольшая опасность исходила не от SCAP, а от политического лидера собственной страны и некоторых его коллег. Как мы увидим, МИТИ полностью освободился от влияния МИДа только в 1956 году.
В этих важных бюрократических схватках ГКАП была не столько "верховным", сколько основным игроком на национальной шахматной доске, иногда ферзем, но чаще всего просто пешкой. Иногда Ёсида манипулировал аппаратом чисток, чтобы избавиться от перешедшего ему дорогу политика. А люди из MCI в полной мере использовали склонность некоторых "новых дилеров" SCAP к "плановой экономике", что очень раздражало Ёсиду. Приход к власти в 1947 г. единственного в Японии социалистического правительства, чему SCAP была очень рада, стал для MCI удачей не потому, что MCI выступала за социализм, а потому, что социализм давал ей правдоподобное прикрытие для собственной промышленной политики, и потому, что социалистическое правительство на восемнадцать месяцев отстранило Йошиду от власти.
К этим вопросам мы еще вернемся. Первые четыре года оккупации были периодом огромной сложности, чрезвычайно быстрых социальных изменений, а для японского народа - ожесточенной борьбы за выживание, временем "голодной тюрьмы", как тогда говорили. Но в результате обобщения опыта промышленной политики довоенного, военного и оккупационного периодов правительству удалось в течение следующего десятилетия привести страну к процветанию.
Первой послевоенной проблемой, обусловившей все последующие, стала инфляция. Если принять уровень цен в августе 1945 года за 100, то в сентябре он вырос до 346,8, в декабре - до 584,9, а в марте следующего года - до 1184,5.
Инфляция была вызвана несколькими факторами, в том числе выплатами японским вооруженным силам, но наиболее важным было продолжение и даже ускорение государственных выплат по контрактам военного времени, займам на военное производство, гарантиям и компенсациям военным компаниям, а также другим обязательствам, принятым правительством в соответствии с законами и постановлениями военного времени. Одной из таких выплат были платежи за заводы, захваченные и перепрофилированные под производство боеприпасов Корпорацией промышленных объектов. В середине 1946 г., когда приказ SCAP о невыполнении правительством обязательств военного времени был окончательно выполнен, корпорация "Промышленные объекты" все еще оставалась должна хлопчатобумажной текстильной промышленности около 12 млрд. иен за захваченные фабрики. До того как SCAP прекратила выплаты, правительство буквально наводнило экономику деньгами.
По оценкам специалистов, чуть более чем за три месяца после капитуляции правительство выплатило около 26,6 млрд. йен - поистине колоссальную сумму, составляющую примерно треть от общей суммы, потраченной Японией на военные цели в период с сентября 1937 по август 1945 года.
В 1946 г. эти выплаты привели к одному из первых крупных столкновений между ГКЧП и японцами по вопросам экономической политики. Исибаси Тандзан, министр финансов в первом кабинете Ёсиды (май 1946 - май 1947 гг.), был убежденным сторонником увеличения производства; он смело утверждал, что "нынешний экономический кризис связан не с инфляцией, а с избытком неиспользуемой рабочей силы и производственных мощностей. Единственный способ выйти из него - увеличить производство".
Для этого Исибаси был готов бросить деньги на промышленность в виде выплат по военным требованиям и субсидий на поддержку цен, а с возникшей инфляцией справиться путем выпуска "новых иен", когда это будет необходимо. SCAP была глубоко не согласна с этим мнением: по ее мнению, стабилизация цен должна была превалировать над любыми усилиями по восстановлению производства. Позиция Исибаси отражала воспитанные войной теории многих промышленных бюрократов, считавших, что главное - это материалы, труд и выпуск продукции, а не цены и деньги; взгляды SCAP были ближе к взглядам управляющего Банком Японии Ичимады, который также был доверенным лицом таких высокопоставленных чиновников SCAP, как генерал Кортни Уитни.
В ноябре 1945 г. ГКЧП отдал прямой приказ японскому правительству прекратить выплаты по военным искам. Исибаси тянул время, опасаясь, что приостановка выплат разорит многие банки, иссякнут оборотные средства промышленности и остановится производство. Это довольно близко к тому, что произошло в действительности осенью 1946 года: правительство прекратило субсидирование, инфляция ускорилась, а не была сведена к нулю.
25 июня 1946 г. кабинет министров окончательно прекратил выплаты компенсаций военного времени, но уже через месяц предпринял первые шаги по их восстановлению под новыми названиями. Правительство создало Финансовый комитет по восстановлению (Фукко * Кинъю * Иинкай), председателем которого стал Исибаси, чтобы подготовить почву для создания Банка финансирования восстановления
