— Нууу, это слишком далеко, — протянула Мила. — Да и возвращаться дурная примета.
— Ну, так что решаем? Идём мимо долины духов? — спросил Гиффорд.
— Мне что-то тревожно, — с сомнением произнесла Эвелина. — Уж слишком опасно.
— Прогулка, не из приятных, конечно, — почесал затылок Жека. — Но где наша не пропадала.
— В том-то и дело, — сказала Альмадея. — Ты неисправимый оптимист. Тебе всё нипочём.
— Ну, ты ведь со мной. Если что — присмотришь, — Жека лукаво посмотрел на Альмадею.
— Господи и за, что я тебя полюбила? — с нарочито тяжёлым вздохом сказала она.
— Ну, за то, что я мил и неотразим, — с довольным видом ответил Жека.
— Ага, и очень скромен, — не выдержав, Альмадея рассмеялась.
— Шутки шутками, а путь действительно опасен, — Эвелина посмотрела, на Альтареса ожидая его решения.
— Если быть осторожными, можно пройти, — задумчиво ответил он.
— Хайталл, — Морган повернулся к молчаливому спутнику. — Как думаешь?
— Мне не понять ваших чувств, — ответил он. — У меня чутьё. И оно мне подсказывает, что если мы вернёмся, то потеряем что-то гораздо более важное, чем время.
— А если попонятней? — спросил Жека.
— А ты можешь словами описать запах мысли? — вопросом на вопрос ответил Хайталл.
— Молчу, — тут же сдался Жека.
Все посмотрели на Моргана, давая ему право решить этот вопрос.
— Чутьё Хайталла ещё никогда не подводило. И я склонен ему верить.
— Значит, идём и будь, что будет, — Жека решительно направился по тропе, ведущей в сторону долины духов.
По пути, Мила решила прояснить, что так всех тревожит и уже по привычке приступила с расспросами к Гиффорду.
— А что с этой долиной? Почему она опасна?
— Начнём с того, что в этой долине находятся духи, а не души умерших. Это место перехода между миром духов и миром людей. Человек попадая туда, не имеет выхода. Его либо поглотят духи, либо заставят вечно блуждать.
— И совсем, совсем никто не может оттуда выйти?
— Оттуда может выйти тот, кого духи сами выведут или кто-то из магических существ может вывести, если рискнёт пойти туда за человеком. Тогда шанс есть, хоть и не большой.
— А с этими духами общаться можно? — не унималась Мила.
— Можно, если знаешь как. На познание этой тайны нужно потратить много лет. Некоторые волшебники, всю свою жизнь тратят на то, чтобы проникнуть в тайны мира духов.
— А зачем?
— Это один из путей, для обретения бессмертия. Только, видишь ли, за жизнь, человек успевает пройти лишь путь познания внутреннего мира. То есть познание мира человека, это ведёт к изменению своего собственного сознания и лишь с изменнёным сознанием он может после смерти посетить два высших мира. Верхний и нижний.
— Это в смысле рай и ад? — переспросила Мила.
— Именно, — подтвердил Гиффорд. — И вот после этого путешествия ему даруется возможность проникнуть в мир духов, которые дадут ему ключ к познанию тайны мироздания. А уже потом, человеку будет дарованно бессмертие.
— И, что? Неужели у кого-то возникает желание всем этим заниматься? — спросил Жека, который внимательно слушал объяснения Гиффорда.
— Поверь мне, есть и такие.
— А внутренний мир, как я понимаю это душа, чувства, сознание? — уточнила Мила.
— Да. Это-то с чем человек рождается. По некоторым верованиям, человек носит в себе семь миров, по которым и нужно пройти за свою жизнь. А два внешних мира, пока жив, закрыты.
— И зачем тогда бессмертие, если и пожить не успел? — недоумевал Жека.
— Нам этого не понять, — Альтарес похлопал парня по плечу. — Мы ведь не стремимся обрести бессмертие.
— А зачем стремится обрести то, что уже есть? — прищурив один глаз, и склонив голову на бок, сказала Мила.
— Ты это о чём? — не понял Альтарес.
— Пфф, — фыркнула Мила. — Думаешь, историю с барьером забудут? Вот уж нет. Её будут рассказывать детям и внукам, а какой-нибудь учёный, вроде Гиффорда, запишет, чтобы не забыть. Так на всякий случай, вдруг пригодится. Вот и получается, что нас уже на свете не будет, а помнить о нас будут. А это разве не бессмертие? — уперев руки в бока и озорно прищурившись, Мила, смотрела на Альтареса.
— Вот такое бессмертие, мне по душе! — воскликнул Жека.
— Значит, чтобы обрести бессмертие, нужно просто жить? — Гиффорд посмотрел на Милу с удивлением.
— Не просто жить, а ещё любить жизнь. Ведь если бы вы не любили жизнь, вы бы ни за что, не ввязались бы в такое дело.
Солнце уже коснулось горизонта и Морган начал готовится к наступлению темноты. Найдя подходящее место для ночлега, он попросил всех держаться вместе. Очертив круг, он создал защитный барьер, через который ни одно ночное существо не способно пройти, каким бы могуществом оно ни обладало. Все расселись вокруг разведённого костра. Ночь вступила в свои права, принеся с собой свои звуки и свои запахи, которые заставляли Хайталла оставаться в полной готовности, несмотря на защиту. Хайталл знал силу магии, но также знал и её слабости. И поэтому он всегда был начеку. Благодаря его присутствию, остальные смогли расслабиться, и особо не беспокоясь, спокойно разговаривали между собой.
Внезапно Хайталл напрягся и его ноздри, затрепетали, уловив только ему доступный запах.
— Я чую вампира, — тихо сказал он.
— Это не страшно, — успокоил его Морган. — Или ты чуешь, что-то особенное?
— Скорее странное, — Хайталл нахмурился. — Не та кровь.
— Чья, кровь? — не понял Жека.
— Обычный вампир, пахнет человеческой кровью, потому что он её пьёт. А этот пахнет зверинной.
— Мелькор! — Мила подскочила и стала озираться вокруг. — Мелькор — ты где? — громко выкрикнула она.
— Ну и голос у вас, милая леди, — из-за выступа ближайшей скалы вышел Мелькор. — Вас не захочешь, услышишь.
— Почему ты там прячешься? — спросила Мила.
— А, что ж мне, по-вашему, на рожён лезть? — возмущённо сказал он.
— Ой, прости. Я просто не подумала, что тебя не все знают.
И повернувшись к компании, она пояснила.
— Это Мелькор. Он вампир, но не пьёт человеческую кровь. Он наш друг. Пап пусти его, а?
— Он же вампир! — воскликнул Морган. — Просто пригласи его и все дела.
— Мелькор, иди к нам. Я тебя приглашаю.
— А обниматься не будешь? — спросил вампир, с опаской подходя к ним.
— Не буду, — засмеялась девушка.
— А вот я буду, — сказал Жека и сгрёб Мелькора в охапку.
— Мои кости, — простонал Мелькор. — Я тоже рад тебя видеть, — высвобождаясь из медвежьих объятий Жеки, сказал с улыбкой Мелькор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
