Правда заключалась в том, что Монтрейн не хотел обидеть Маргарет, не хотелось ему и повторения того, что произошло в театре. Всю оставшуюся жизнь он будет помнить, как она сидела там – королева сдержанности и хороших манер в окружении людей, жадно сплетничавших о ней.
Это никогда не повторится, поклялся Майкл.
Какой кошмар! Подумать только, признался он себе, его восхищение женщиной привело к тому, что он причинил ей душевную боль.
Еще мгновение назад ему безумно не хотелось уходить от нее, оставлять одну. Что же будет через два дня?
Алан Стилтон, герцог Таррант, стоял у окна, глядя на парки Уикхэмптона. Прогулочная дорожка тянулась по парку, затем устремлялась к другой тропе, ведущей к липовым аллеям. Стоит ему повернуть голову, и он увидит пейзаж, открывавшийся из противоположного окна дома, – зеленую лужайку, на которой поблескивает живописный пруд.
Воздух был напоен ароматом лаванды – целые лавандовые поля раскинулись к югу от поместья. Жужжание пчел и тихий шепот ветра, ласкавшего листья деревьев, служили единственным аккомпанементом его мыслям.
Его наследие, усадьба Уикхэмптон. Сыновья продолжат его род, и еще долгие годы люди будут почитать имя Стилтонов. За великие дела его предков, возможно, но только не за то, что совершил он сам.
Стилтона не волновало, что он отдавал приказания убивать людей. Солдат никогда не считают убийцами, а ведь он был занят не более чем войной. Он пытался спасти империю.
Таррант приехал в Уикхэмптон, потому что ему было необходимо ненадолго покинуть Лондон. Или, возможно, он хотел напомнить себе о тех пяти веках, что его семья служила Британии. Герцог не мог этого забыть. Он совершал свои поступки во имя своих предков и своих потомков, во имя процветания Англии.
– Войдите.
Он намеренно приглушил голос так, что он зазвучал почти по-отечески. Между прочим, находились и такие, кто попадался на эту удочку. А сам Таррант давно считал это вполне нормальным и приемлемым. В чем люди себя убеждают, в то они и верят. Именно поэтому он почти всегда улыбался, для всех находил доброе слово. Это бы простой обман, который ничего ему не стоил.
Обернувшись, он увидел подошедшего к нему Питера. Приветствие, испрошенное разрешение, благодарность.
– Тебе больше не надо искать Маргарет Эстерли, Питер. Я сам видел ее. – Губы Тарранта искривила недобрая улыбка, за которой он пытался спрятать кипевшую в нем ярость. – У нее явно есть покровитель, – продолжал он. – Граф Монтрейн.
Мастер кодов. Какая изощренная, какая ужасающая ирония! Последний человек в Англии, которому стоило бы читать «Записки» Августина X.
В то самое мгновение, когда герцог Таррант увидел Mapгарет в обществе графа Монтрейна, он понял, что дело обретает иной поворот, более опасный, чем прежде.
– Он куда больше беспокоит меня, Питер, – проговорил герцог. – Этот человек обладает феноменальным любопытством, которое почти всегда удовлетворяет. Если две другие книги у нее, можно не сомневаться, что Монтрейн сумеет сопоставить заметки на полях.
Питер хранил уважительное молчание.
– Много лет эта женщина мешала мне, – продолжал Таррант. – Она, как шип, впилась в мою кожу, но теперь настало время освободиться. – Хорошо это он придумал – выразить свое приказание библейскими словами. – Однако он беспокоит меня больше, – повторил герцог.
– Вы хотите, чтобы его убили, ваша светлость?
Таррант нахмурился, глядя на своего кучера.
– Какое неприятное слово, Питер! Давай больше не употреблять его. Довольно того, что мы с тобой понимаем друг друга. Нет необходимости говорить о вещах очевидных. Если граф и его новоявленная привязанность исчезнут, я буду удовлетворен.
Лишь после этого его мир вновь станет безопасным.
После ухода Майкла Маргарет запечалилась, так грустно ей стало без него, но потом она заставила себя вновь взяться за чтение. Увы, сказание об Айвенго ее больше не интересовало. Она уже представляла доблестного рыцаря в образе Майкла – высокого, темноволосого, с синими глазами и завораживающей улыбкой. Отложив книгу, Маргарет подперла подбородок руками и стала смотреть в окно.
Скоро наступит время, когда она будет жалеть о проведенной у Монтрейна неделе. Однако Маргарет никак не могла представить себе это мгновение. Вначале она предполагала, что время, проведенное с Майклом, будет целиком посвящено плотским утехам, но ей тогда и в голову не приходило, что они так сблизятся. Дважды они сидели в библиотеке Майкла и читали – каждый свою книгу. Один раз при этом шел сильный дождь, было слышно, как тяжелые капли барабанят по булыжной мостовой, и от этого им становилось еще уютнее вместе.
А прошлая ночь все же показала, до чего нелепой была эта неделя. Понимая, что надвигается катастрофа, Маргарет начала впадать в отчаяние, стараясь при этом делать вид, что они принадлежат к разным мирам. Но это же было не так! Всю неделю они вели недопустимый образ жизни, и случай в театре послужил тому доказательством.
Тут в коридоре раздались громкие голоса, оторвавшие ее от раздумий. Маргарет посмотрела на дверь.
– Мама, он все уничтожит! – звенел взволнованный девичий голос. – Никто и не вспомнит этот бал, все будут говорить только о скандале. А со мной что будет – ужас!
– Ты совсем распустилась, Шарлотта! Только о себе и думаешь! – возразил ей кто-то.
– Элизабет, ты не должна говорить с сестрой в таком тоне. Подумай о своих манерах! Если будешь и дальше вести себя подобным образом, все твои поклонники разбегутся.
– Не понимаю я, почему женщины так мечтают выйти замуж. – Это был уже четвертый незнакомый Маргарет голос. – Вот я наивысшим благом в жизни считаю независимость. Это же настоящий кладезь добродетели.
– Нет, Ада, прошу тебя, только не это! Почему ты вечно цитируешь эту свою Волстоункрафт[1] ?
– Между прочим, она – настоящая мученица, жизнь была готова положить за права женщин, – возразила та, кого называли Адой.
– Да ладно тебе! Никакая она не мученица. Ты начинаешь цитировать ее лишь в тех случаях, когда тебе надо затеять спор. Сомневаюсь, что ты хоть наполовину веришь в то, что говоришь.
– А вот я всегда предпочитаю общество симпатичного кавалера, – заговорил другой голос.
– Где мой сын, Смайтон?
За дверью царил настоящий хаос. Женщины перекрикивали друг друга, не желая ничего слышать.
– Сожалею, ваше сиятельство, но граф Монтрейн изволил уйти, – заговорил дворецкий.
– Меня это не волнует, Смайтон, – продолжала старшая из женщин. – Мы дождемся, пока он вернется. Принеси нам шоколада в утреннюю гостиную.
– А я не буду пить шоколад, Смайтон. Он портит цвет лица.
