Он с Зоркальцевым вел переговоры.
Неважно, с кем. То, что вы называете переговорами, я думаю, выглядело примерно так: «Слушай, Витя, ну чего ты? Давай договоримся!» – «Да как, Александр Васильевич, да у нас же выборы…» – «Да ладно, кончай ты! Выборы… Что мы с тобой договориться не можем, что ли?» Это вот примерно такого уровня разговор. Он по определению не может дать результатов.
Остановить войну в Чечне!
Главное условие победы на выборах
Преобладающее общественное настроение относительно президентских выборов в тот, десятилетней давности, период было вполне определенное: Ельцину нечего и думать об успехе на этих выборах, если он не предпримет каких-то решительных шагов по прекращению чеченской войны. Как мы знаем, Путин спустя всего лишь три года, напротив, стал президентом именно благодаря возобновлению этой войны. Главным образом благодаря ей же долгое время поддерживался его высокий рейтинг. В 1996-м все было в точности наоборот. Требование установить мир в Чечне считалось как бы само собой разумеющимся. Даже такие острожные политики, как Шаймиев, высказывали его едва ли не в каждом своем публичном выступлении.
Уже 2 февраля после первой встречи с Ельциным недавно избранный спикер Госдумы Геннадий Селезнев сообщил, что президент на днях «предложит свой вариант по разрешению чеченского кризиса», причем, как он, Селезнев, понял, «во главу угла будет поставлено мирное решение проблемы».
17 февраля на встрече с редакторами центральных СМИ, состоявшейся в ИТАР-ТАСС, Ельцин представил семь (!) вариантов урегулирования конфликта в Чечне. Впрочем, все это были наметки одного плана, который мало-помалу вызревал в головах различных групп экспертов.
7 марта состоялось заседание Совета безопасности, на котором, по словам Ельцина, стоял один вопрос – утверждение программы урегулирования чеченского кризиса. Программа была составлена с учетом предложений двух комиссий – правительственной во главе с Черномырдиным и Президентского совета под руководством Эмиля Паина, а также «предложений президентских структур». Однако окончательное политическое решение и на этот раз не приняли. Как сказал Ельцин, договорились «в общем одобрить программу», но за неделю ее «подкорректировать», после чего окончательно утвердить на Совете безопасности.
По-видимому, дело осложнилось еще и тем, что как раз накануне, 6 марта, дудаевцы предприняли штурм Грозного. Именно в то время, когда в Москве заседал Совет безопасности, в разных районах чеченской столицы развернулись ожесточенные бои. Атакующих было, по разным оценкам, от семисот до полутора тысяч. Они вывели из строя крупнейшие теплоэлектроцентрали, нефтеперерабатывающий завод, насосную станцию водоснабжения… Боевикам удалось подойти почти вплотную к комплексу правительственных зданий. Их натиск был настолько мощным, что на помощь внутренним войскам и чеченской милиции, явно «проседавшим» под этим натиском, в город пришлось ввести подразделения Минобороны. Тем не менее к вечеру дудаевцы контролировали уже третью часть территории города…
Было очевидно, что штурм, предпринятый боевиками, привязан по времени к заседанию Совета безопасности в Москве. Но что именно Дудаев хотел продемонстрировать этим штурмом? Показать свою силу, так чтобы авторы составляемой в российской столице программы примирения пошли на более серьезные уступки? Если такие соображения действительно были, вряд ли их можно считать оправданными. Эти демонстративные действия скорее добавляли аргументов московским «ястребам», осложняли задачу президента.
Не исключено и то, что Дудаев сознательно стремился усложнить задачу вторичного избрания Ельцина: как известно, его симпатии были на стороне коммунистов.
В самом ельцинском штабе вряд ли кто-то всерьез рассчитывал, что чеченскую проблему удастся решить достаточно скоро, даже если президент по-настоящему проявит тут волю. Во всяком случае, было ясно, что до выборов это сделать уже не удастся: слишком мало остается времени. Так, 18 марта на пресс-конференции в Калуге Сергей Филатов определенно заявил: «война не будет завершена до выборов, так как там очень много проблем». Вместе с тем это по-прежнему одна из важнейших целей президента. По словам Филатова, в ближайшее время Ельцин огласит решение Совета безопасности по чеченской проблеме, которое предусматривает «комбинированный путь» ее решения.
И вновь о тогдашнем общественном мнении. В двадцатых числах марта ВЦИОМ провел опрос по поводу Чечни. На вопрос «Какой путь решения чеченской проблемы Вам кажется правильным?», 46 процентов (самая большая цифра) выбрали ответ – нужно «как можно скорее вывести федеральные войска, а потом решать вопросы отношений Чечни с Россией». На вопрос «одобрили бы Вы в сложившейся ситуации прямые переговоры Ельцина с Дудаевым?» «безусловно да» ответили 34 процента, «скорее да» – 23, «скорее нет» – 13, «безусловно нет» – 15.
Большинство по-прежнему желало скорейшего заключения мира через переговоры и вывод войск из Чечни.
Дудаев желает, чтобы российским президентом стал Зюганов
(Из написанного в те дни. 18 марта 1996 года)
В чем видится Ельцину главная сложность решения чеченской проблемы? Об этом он так сказал рабочим в Челябинске, во время поездки по Уралу:
– Если только оттуда армию вывести, перережут они друг друга. Но и не выводить тоже нельзя… Без этого нечего мне и думать о том, чтобы идти на выборы.
Как же преодолеть эту фундаментальную трудность – как вывести войска, не выводя их? Несколько недель мудрейшие из мудрейших по поручению президента решали эту задачку.
От всей этой многодневной суеты, от кипучей деятельности различных комиссий и групп, скрупулезно изучавших различные варианты, простые люди с надеждой ждали только одного – чтобы прекратилась война, перестала литься кровь. Дождались ли?
Боюсь, что нет. Хотя программа по Чечне до сих пор не обнародована, кое о чем уже можно судить. Еще до того, как был принят окончательный ее вариант, после первого тура обсуждения Ельцин так аттестовал ее:
– Программа комплексная. То есть это программа прежде всего достижения мира. Мирная программа. Второе – это программа военная. Чтобы все-таки завершить… И тех преступников, которые виновны и замешаны в убийствах и т.д., в террористических актах, – они должны быть преданы суду, привлечены к ответственности. И мы должны это обязательно сделать, чтобы не было повадно другим.
Уже из этих слов ясно, что бойня будет продолжаться. Ибо предать суду своих противников в Чечне Кремль мечтает с самого начала чеченской кампании, с декабря 1994-го.
Но отслоить чистых от нечистых не так-то просто. Хотя бы потому, что противник четко осознает эту заветную мечту московских правителей. На днях Джохар Дудаев в интервью радио «Свобода» заявил по этому поводу:
– Попытки отделить боевиков от чеченского народа и сделать войну внутричеченским конфликтом обречены на провал. Война идет против чеченской нации как нации… И никого из народа Чеченской Республики и ее граждан этот блеф не обманет.
То, что «боевик» – понятие в Чечне относительное, давно известно. Вчера человек был мирным обывателем, а сегодня у него убили семью… Теперь его семья – автомат. Борис Немцов, выступая по НТВ, привел свидетельства нижегородских собровцев, которые участвовали в грозненских событиях 6 марта: «Да, там были боевики, но это было восстание. В нас стреляли даже десятилетние дети».
Что будем с детьми делать, Борис Николаевич? Какие кары для них придумаем в назидание другим?
Как именно предполагается наказать «преступников, которые замешаны в убийствах», видно по несколько обновленной тактике федеральных войск, обозначившейся в последнее время. Видимо, в соответствии с разработанным планом. То или иное чеченское село, где, как предполагается, есть боевики, окружается тройным кольцом, после чего по нему несколько дней лупят артиллерия и авиация. Затем МВД проводит свою пресловутую «зачистку» (слово-то какое!). Тактика, разумеется, гениальная. Странно, что генерал Куликов до сих пор не додумался таким же способом ликвидировать солнцевских или люберецких преступников. Значит, так: окружаем соответствующий жилой район, подтягиваем гаубицы…
Намечаются также шаги невоенные, шаги, так сказать, экономического свойства. Здесь упор сделан на различении мирных и немирных районов (похожим образом во времена генерала Ермолова различались мирные и немирные аулы).
– …Мы будем финансировать только те районы, где будет стабилизировано положение и не будет бандитов, – так разъяснил Ельцин эту часть программы. – Стабилизировалась обстановка, подписали договор – мы финансируем этот район. Пожалуйста – восстановление, зарплата, пенсия… Все, что полагается. Если там есть бандиты, мы финансировать эти районы не будем.
