я начала искать выключатель, чтобы включить свет. Однако за меня это уже сделал сидящий на кухне Бэйкер.
Его взгляд сразу же находит вещь, из-за которой поднялся такой грохот. Проследив за его взглядом, я замечаю рамку с фотографией, которая разбилась вдребезги.
– Прости, я не хотела, – извиняюсь я и начинаю собирать осколки.
Аарон опускается на корточки рядом со мной и берет в руки фотографию. Я замечаю на ней женщину и мужчину, очень похожих на Аарона. Они стоят в обнимку на фоне океана.
– Я все уберу, – продолжаю суетиться я.
Но хоккеист будто меня не слышит. Он все смотрит на фотографию в своих руках.
– Аарон? – Я поднимаю на него взгляд.
И случайно раню палец об осколок.
– Черт!
Это привлекает внимание Бэйкера. Он откладывает фотографию на тумбу и берет меня за руку.
– Ты порезалась? Пойдем со мной.
Мы поднимаемся по лестнице, и Аарон отводит меня в ванную комнату.
– Садись, – указывает он на край ванны.
– Все в порядке, Аарон, рана неглубокая.
Я пытаюсь сопротивляться, но он меня не слушает и продолжает искать что-то в шкафчике над раковиной.
– В любом случае порез нужно обработать.
Бэйкер достает баночку с какой-то жидкостью и ватные диски. Аккуратно смочив диск, он прикладывает его к моему порезу, и кожу начинает неприятно покалывать.
– Больно?
– Терпимо, – зажмуриваюсь я.
Аарон достает пластырь и заклеивает им ранку.
– Заживет, и не заметишь.
– Спасибо.
Хоккеист убирает все обратно на свои места, ну а я спускаюсь на первый этаж в надежде наконец-то налить себе стакан воды. Но вспоминаю, что так и не убрала осколки стекла.
– Черт, – вздыхаю я.
– Забудь, я завтра все уберу, – слышу я голос Бэйкера за своей спиной.
Я замираю в раздумьях. Он пригласил меня в свой дом, предложил мне комнату. А я случайно разбила его фоторамку, да еще и не убрала за собой. Нет. Я не могу это просто так оставить.
– Нет, я уберу.
Я приближаюсь к осколкам, но Аарон останавливает меня:
– Оставь это, Эмма.
– Мне неудобно, Аарон, – переступаю я с ноги на ногу.
Он бросает на меня уставший взгляд, и я прекращаю спор. Обхожу осколки и направляюсь в кухню. Найдя первый попавшийся мне под руку стакан, я наливаю в него воды.
– Ты чего не спишь? – интересуюсь я у Бэйкера, пока тот стоит у окна и смотрит на небольшой задний двор.
– Не спится.
Хоккеист стоит, опершись о кухонный островок и скрестив руки на груди. Он стоит в одних штанах, и свет луны обводит каждый мускул на его теле.
– Прости еще раз за разбитую фоторамку.
Я подхожу к нему ближе. Он не оборачивается и молчит, погрузившись в свои раздумья.
– Это твои родители?
Я старалась как можно мягче спросить об этом, но получилось совсем не то, на что я рассчитывала.
– Да, – тихо отвечает Бэйкер.
– Ты очень похож на них.
Он кивает.
– Я пойду, поздно уже.
Я успеваю только развернуться, как снова слышу тихий голос Аарона:
– Все говорят, что я похож на них, – он усмехается. – Но больше я похож на отца. «Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу Кэмерона». Я постоянно слышу эту фразу от своих родственников. А когда вижу слезы, которые собираются в их глазах, стараюсь сразу же перевести тему.
Слезы? Подбирая в голове вопрос, который звучал бы корректно, я замираю, видимо, на довольно долгое время.
– Они погибли, – отвечает на мой неозвученный вопрос Аарон. – Попали в автокатастрофу.
Я разворачиваюсь к Аарону и касаюсь его плеча.
– Прошло уже семь лет, но будто это было вчера.
Он все так же смотрит во двор и не моргает. Будто под гипнозом.
– Именно после этого я решил не подпускать к себе людей, Эмма. Потому что, когда они уходят, становится очень и очень больно. Но тебе ли не знать?
В его голосе звучит лишь скорбь, от которой мне становится не по себе. Мне хочется спрятать его от всего мира и дать ему то, что он заслуживает. Счастье. Но я способна лишь обнять его. Только я не делаю и этого. Потому что знаю, объятия ничем ему не помогут. И моя жалость ему тоже не нужна.
– Я не знаю, что значит потерять самых близких людей, и никому бы этого не пожелала. Подруга и парень никогда не встанут в один ряд с родителями. Боль, которую испытала я, была ужасной, но твоя боль… Я бы никогда не смогла ее пережить. Никогда. Я бы умерла в тот же день.
Аарон снова усмехается. Но это усмешка совсем не та, которую я привыкла видеть. В ней нет веселья, лишь горечь.
– Если бы не Эмили, я бы наплевал на все. Лишь она давала мне кислород.
– Почему давала? – не понимаю я.
И тут Аарона будто подменяют. Он отталкивается от кухонного островка и, все так же сложив руки на груди, пытается ретироваться.
– Уже поздно, пора спать.
Я удивленно смотрю на его спину, которая почти скрывается за стеной.
– Тем более завтра у меня гонка.
Гонка? Что еще за гонка?
-
Я удивлена. Даже более чем удивлена. Гонка официальная. И это не просто гонка. Это эстафета. Конечно же, в ней участвуют все те, кто был и на уличных заездах.
В компании Хлои и Кассандры я заняла свое место, за которое, к слову, выложила довольно большую сумму денег. Волнение за ребят и нервозность начали одолевать меня, как только я увидела, как они проходят мимо. Мэйсон, Ноа, еще какой-то парень и Аарон с улыбками на лице направлялись к боксу с мотоциклами.
– А Паркер здесь?
– Кай? – уточняет у меня Хлоя.
Я киваю.
– Я вроде бы его видела, – осматривается подруга. – Но не уверена.
Найдя кого-то среди толпы, блондинка машет рукой и посылает воздушный поцелуй. Я вижу Мэйсона, который машет ей в ответ, и Аарона, который смотрит в нашу сторону и, кажется, удивляется, увидев на трибунах меня.
Он начинает осматривать свой мотоцикл. Ну а я вспоминаю ночь и его откровения, которые показали мне совсем другого Аарона. Разбитого, сломленного и заглушающего свою боль гонками и хоккеем. Но, на удивление, не алкоголем.
Пока я летала в своих мыслях, комментатор гонки объявил список всех участников соревнования. И я ни капли не удивилась, когда услышала название команды Аарона.
– «Северные короли»? Серьезно?
Меня пробивает на смех.
– Они хотели назваться «Викингами», но передумали. Так звучит пафоснее, – закатывает глаза Хлоя.
На полосу выкатывают свои мотоциклы первые участники заезда. Я замечаю среди них Доуна, с которым билась
