через Пояс, если, конечно, он сам, без Напель, сможет его одолеть.
Он лихорадочно искал выход, а тем временем от укола заострённой палкой взвыл молчаливый Элам Семнадцатый. Похоже, предку и потомку грозила участь Курловых.
– Ну, твари! – буркнул Иван и втиснулся в толпу.
Гхор и его дуболомы никогда не видели работу сержанта особой группы голубых беретов. Для охраны всё случившееся представилось кошмарным сном. Подобно ораве неведомых существ о десяти руках и ногах вихрем прошлась по их шеям и лицам, оставляя за собой вывихи и ушибы. Сам Гхор получил такого тумака в дых, что долгое время находился в состоянии изумления, не имея желания и мочи вдохнуть.
– За мной! Быстро!
Эламы поняли его с полуслова – жизнь стоила того. Откуда только прыть у них, особенно у Семнадцатого, взялась. Они легко перескочили через платформу с кучей палок от бывшей клетки. Элам Шестой по пути успел лягнуть ближайшего охранника, только что крутившему его руки.
Они бежали по дороге в ночь. Никто за ними не гнался. И вообще, на стоянке вскоре – в темноте хорошо было видно – погасли огни, и установилась тишина.
К исчезновению Подарков в караване, похоже, стали привыкать. А может быть, такое случалось неоднократно, и было в порядке вещей?
Всё-таки с самим караваном, его назначением и поведением людей в нём, со всеми этими Подарками – Первыми, Предпоследними, Последними и иными – Иван так и не разобрался. Ощущалось во всём этом какая-то непоследовательность и искусственность. Собрали прибойников, те разыграли Подарки и стали сопроводителями, но во главе поставили Гхора – недалёкого и свирепого предводителя охраны. От кого охранять Подарки? От сопроводителей? Или выискивать в них козлов отпущения за пропажу узников клеток? Как поступили с Курловыми?
Вот украли или освободили Напель, новый случай с ним, а там, в караване, такое впечатление, лишь для порядка пошумели, и спать улеглись. Распределили, поди, оставшиеся Подарки на Первые и Последние – и успокоились…
Впрочем, у Ивана сейчас была особая забота – Эламы. Не до Подарков.
– Вы со мной пойти не можете, – заявил он тяжело дышащим спутникам, когда они отдалились от каравана на достаточное, по мысли Ивана, расстояние. – И я не уверен, что мой вам совет осуществим в полной мере. Я вам предлагаю вернуться назад по этой дороге, – в знак подтверждения, по какой именно дороге следует идти Эламам, он топнул ногой. – Сейчас можно незаметно миновать стражу Гхора Я заметил, что по ночам она спит. Так что вы сможете уйти дальше в прошлое.
Семнадцатый цокнул языком.
– Я тоже не уверен…
– Но мы попробуем воспользоваться твоим советом, – поспешил оправдаться Элам Шестой, но уверенности и решительности в его словах не было. – А что намерен делать ты?
– Пойду вперёд… Видите ли, у нас под ногами… или всё, что нас окружает, как я понимаю, составляет временной канал. Вы пойдёте по нему в прошлое, а я направлюсь в будущее.
– Но там тебя ждёт Прибой, – кратко предупредил Семнадцатый и поёжился – упоминание Прибоя ему было неприятно.
– Я его пройду, – самоуверенно сказал Иван.
– Многие так думали. Так что берегись!
– Поберегусь, – пообещал Иван и задумался. – Если, конечно, вы мне скажите, как это выглядит. Или как этот Прибой видится или проявляется при приближении к нему.
– Никак, – ответил Семнадцатый.
– Он прав, – подтвердил Шестой. – Но у меня в пальцах всегда появляется покалывание. Порой за неделю. И я чувствую, будто меня… меня словно несёт или тащит, а я сопротивляюсь… Но время не остановишь…
– Так. Ясно!.. Да, к вам ещё такой вопрос. Ты, Шестой, говорил, что вас обычно отбрасывает лет на двадцать?
– Это меня, – сказал названный Элам. – Но это в среднем. Однажды меня бросило на тридцать четыре года. А самое малое, что у меня было, – четырнадцать лет.
– Это точно, что в среднем.
Собственные оценки Ивана больше чем на порядок расходились со сроками, предлагаемыми Эламами. Если те считают в скором времени встретиться с Прибоем, то до него не так уж и далеко – дни или недели. А вот в поле ходьбы до гор недоступности в будущем и за сто лет в реальном мире не дожить. Такое несовпадение смущало ходока. Выходило нечто непредсказуемое, ибо на Прибой можно налететь тогда, когда считаешь, что до него ещё идти и идти.
Что-то здесь не так, обеспокоено подумал Иван; от его недавней уверенности осталось немного.
– Скажи, Семнадцатый, ты тоже как-то для себя отмечаешь наступление Прибоя?
– Я уже сказал. Никак.
Между ними повисла минута молчания.
– Что ж, тогда всё! Жаль расставаться с вами, но мне надо прорваться сквозь Пояс к дому, а вам как можно дальше уйти от него. До свидания!
Когда шаги первопредка затихли в отдалении, Шестой со вздохом сказал Семнадцатому:
– Хороший был Подарок.
– И наивный. Думает, что по этой дороге можно вернуться куда-либо. Пожелаем ему, пусть он пройдёт Пояс.
– Пусть… Но я его в каком-то откате уже видел. Если это он, то Прибой отбросит и его.
– Жаль, если так…
Прибой
Иван продвигался, не торопясь, не рискуя, – боялся в темноте сбиться с дороги. Вернее, отклониться от неё, поскольку не доверял виду обочины. Давно догадался – никакая это не дорога, в обычном её понимании, а временной канал.
Что может находиться рядом с ней или с ним?
Стена, энергополе или что-то другое, что в том мире, в котором он родился и вырос, и наименования ещё не имеет? Впрочем, всего этого он не знал, и думать о том не хотел, а лишь старался придерживаться середины дороги.
Открытие временного канала вызывало в нём чувство раздражения и ревности одновременно. Его тяготила собственная ничтожность перед создателями канала. Известно же, дикарю всё одно, чем разбивать орех – булыжником или компьютером. Точно так же временем можно либо пользоваться, либо управлять им. Тогда получается, что простое использование времени для ходьбы в нём – это ступень дикаря, которому неведомо, что это и зачем, а потому берёт он от него самую малость, не требующую большого ума и знаний. Возможно, поэтому Напель так и не смогла его понять. Для неё время выступает, по всей вероятности, компьютером, а не булыжником.
Чтобы избавиться от пребывания в неприятном для него временном канале, можно было бы выйти на свою дорогу времени. Пусть там его поджидает Хем, но это его поле ходьбы, а не чужое искусственное образование. Он и пренебрёг бы им, если бы…
Если бы…
Пришедшая мысль заставила Ивана даже приостановиться, чтобы подробнее вспомнить детали своего высвобождения из клетки.
Из неё он подался чуть в прошлое, а когда его атаковал Хем, он и подавно углубился по оси времени назад. И во что-то упёрся… И всё-таки в реальном мире он отступил, по его представлениям, лет на тридцать. Если пространственными координатами он задавался сам,
