– Я тебя люблю, – взмолилась Натка.
– Дальше тишина, – произнес Влад.
– Но почему? Почему я хотя бы сказать не могу?
Она разрыдалась при нем, чего себе никогда не позволяла.
Его не трогали ее слезы. Ната это чувствовала. Влад не был злой. Он просто ее не любил. И потому все казалось ему ненастоящим.
– Хочешь со мной общаться, ни слова о любви. Договорились?
Она кивнула и убежала. И снова дома отчаивалась, захлебывалась слезами…
Итак, денег она стала давать Владу значительно меньше. Бывало, пять тысяч, бывало даже всего-то две. Он заезжал, брал.
Он никогда больше не был нежен. И даже просто приветлив. Он обращался к ней с отвратительной язвительной иронией, никогда не называя по имени. Теперь она звалась только по отчеству: Ляксевна. Даже не Алексеевна, а именно так: Ляксевна.
– Ну что, Ляксевна, порадуешь чем-нибудь? Или «крикну, а вокруг тишина»?
За счастье увидеть его она была готова терпеть и это.
Так прошел еще год. Отец купил прекрасный дом в Альпах. Мама решила провести там лето. Попросила Натку приехать, помочь освоиться. Предлагала брать с собой любых друзей, места хватит всем. Натка позвала Влада. Девушка хотела провести с ним хотя бы три дня. Чтобы все было красиво, нежно, удивительно. В последний раз. Она не собиралась жить после того, как они расстанутся. Она просто надеялась хоть несколько дней (последних) своей жизни провести в покое, любви и красоте.
Естественно, Влада она в свои планы относительно добровольного ухода из жизни не посвящала. Он вообще не стал бы с ней разговаривать после этого.
Напротив. Натка позвонила, он, к ее величайшему удивлению, к телефону подошел и вполне нормально, конструктивно поговорил с ней. Она сообщила, что улетает в Швейцарию на все лето. Там у нее есть некоторые средства, предназначенные для него. Хорошо бы он прилетел и забрал. Билет она оплатит. Речь идет о тридцати тысячах долларов.
– А как же я их провезу-то? – деловито спросил Влад.
– Задекларируешь… Я не знаю. Это не мое дело. Я тебе их дам, а дальше – думай сам.
– Ладно, спасибо.
Натка взяла у него паспортные данные, чтобы оформить электронный билет.
Никаких тридцати тысяч у нее не имелось. Плевать ей будет на его чувства, когда все обнаружится. Она хотела несколько дней быть счастливой.
И только.
Девушка отчетливо понимала, насколько никчемна ее жизнь. Университет забросила. Характера никакого. Делать ничего не может. И даже любви недостойна. Других вон как любят. Влад над своей женой трясется, деньги ей любой ценой добывает. А Нату, получается, и любить не за что. Родителям, хоть их и жаль, в общем-то, все равно, что с ней и как она страдает. А ей больно невыносимо. Нестерпимо. И другого выхода нет.
Пистолет она купила еще год назад. В Женеве. У одного албанца. Странные люди швейцарцы. Напустили к себе из жалости не пойми кого. Думали облагодетельствовать, а сами себе создали проблемы. И наркотики, и оружие – все легко покупалось в этой доброй и спокойной стране. Им бы поосторожнее быть с чужаками…
Впрочем, ее теперь это не касалось.
Она ждала своего последнего счастья. И только.
Для начала Натка сняла для них с Владом номер в прекрасном отеле у озера. Погуляют, переночуют, потом отправятся в горы.
Она встречала возлюбленного в аэропорту.
Он не прилетел.
К телефону не подошел.
Она отправила СМС: «Что случилось?»
Он, как ни странно, ответил: «Возникли обстоятельства. Перезвоню вечером, в 22 по европейскому времени».
Верить? Не верить?
Хотя зачем бы ему писать? Да еще с такой точностью указывать время?
Ха! А зачем он устраивал все остальное? Почему не прилетел? Почему заранее не предупредил?
Может, нашел очередную дуру, окучивает ее, а потом и сюда заглянет?
Вполне возможно.
Только Натка решила больше не ждать. За час до обещанного звонка она вышла на мост, взяв с собой пистолет.
Она дождется звонка, попрощается с Владом и выстрелит.
И все. Умрет со звуками его голоса.
Хватит. С нее достаточно.
Часть IV ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО
Куда бежать от жизни гулкой,
От этой каменной уйти?.. [34]
1. Пистолет
Да, чтобы забыться, Рыся хорошенько помоталась по магазинам на торговой улице Люцерна.
Забыться не получалось. Даже устать и то не выходило. Энергия горя не давала ей успокоиться. Она все думала: за что ей такое? Почему именно ей? Что она не так делала? Какие такие за ней числятся грехи, чтоб быть так наказанной?
И потом внезапно ей показалось, что она догадалась, в чем тут дело. Она наказана как раз за то, что нет на ней грехов.
Вот как!
К безгрешным, слышала она где-то, очень цепляются всякие бесы, чтобы поискушать как следует.
И что теперь делать? Задаться целью изменить мужу?
Что угодно можно планировать, только не это. Это не выйдет. Для этого надо было родиться от другой матери, другой пример видеть перед глазами…
Так что нечего и мысли разводить пакостные. Ну, не ее это. И все.
Она продолжала бесцельно слоняться от витрины к витрине.
В одном магазине примерила Рыся удивительно красивый плащик. Будь она в хорошем настроении, наверняка бы купила. Но приобрети она его сейчас, плащик этот станет напоминать ей об этом дне, о ее метаниях, о попытках заглушить боль…
Нет, не стоит ничего покупать сегодня. Она вяло поразглядывала себя в зеркало примерочной, развязала поясок, отстегнула пуговицу – огромную перламутровую пуговицу, сделанную из настоящей тихоокеанской раковины. Пуговица держалась еле-еле и осталась у Рыси в руке.
И пусть, решила Рыся. Пусть я сейчас украду из магазина эту пуговицу. Вот – совершу грех. Никогда не крала, а тут возьму и сопру. Может, бесам понравится, и они отстанут. Прекратят так терзать.
Странно. В этом дорогущем магазине никто ничего не заметил, хотя Рыся не особо скрывалась. Пошла себе к выходу с пуговицей в кулаке. Нагло, как настоящая воровка. А с ней еще и приветливо попрощались!
Она ждала, что ей теперь полегчает. Детское наивное ожидание даже рассмешило ее слегка. Ну, разве не дура? Настоящая дура! Прямо пуговица у нее за все получилась в ответе.
Вот с этой самой огромной стильной пуговицей в кулаке и остановилась Рыся на мосту и принялась думать о своей грустной жизни, о том, что никомушеньки она не нужна…
Сколько она так стояла? Довольно долго. Уже вполне стемнело.
Краем глаза Рыся давно приметила остановившуюся слева от нее девушку.
Та выделялась своей особой утонченной красотой и элегантностью. Цену такой элегантности Рыся знала. Высокая цена.
Рыся с первого момента, как заметила тонкую фигурку на мосту, поняла, что девушка – ее соотечественница. Она так и думала о ней: Наша – не подозревая, что почти угадала имя своей соседки.
