мое лицо, затем обнял пытаясь согреть.
– Холодно, – я клацнула зубами, – если простужусь, убью эту гадину.
– Да уж, приключеньице, – он потер меня руками и притянул к себе еще ближе, – сейчас бы валялись на красных подушечках и развлекали эрру Талинду непотребным зрелищем. Ингарра, во имя вечного, прости меня, я был не в себе.
Я молча кивнула, стукнула зубами и…засмеялась. Смеялась долго, почти всю дорогу до дома, давясь и икая, чтобы не привлекать внимания прохожих. Потом смех как-то сам собой перешел в слезы. Плакала я тоже молча, вытирая, катившиеся градом слезы, рукавом. Как я не старалась успокоиться слезы продолжались.
– Ну, все, все, – успокаивал меня как маленького ребенка Ян.
В дом перепугавшийся Ян вносил меня на руках. Завернул в одеяло, усадил на диван и принес с кухни стакан воды.
– Как думаешь, что это было? – я выпила воду залпом.
Ян смутился и покрутив стакан в руках сказал.
– Ну я слышал, что некоторые используют всякие травы и порошки для, – он покраснел, – ну ты понимаешь, стимуляции, и чтобы получить необычные ощущения. Но никогда сам с таким не сталкивался.
– Сомневаюсь, что она хотела полюбоваться как мы тра.., – я замялась не зная как подобрать слово.
– Предаемся любви, – подсказал Ян.
Вот после такой разницы в определениях мне захотелось повалиться сквозь землю. Потому что я почувствовала себя циничной девицей из циничного мира. Хорошенький показатель в разнице менталитетов. Не то чтобы я посчитала Яна романтиком или в чем-то наивным, но его определение было явно мягче.
– Хорошо, я сомневаюсь, что она подсыпала эту пакость, чтоб посмотреть, как мы предаемся любови. Скорее всего причина прозаична. Нас хотели ограбить и убить.
– Скорее всего, – сгласился Ян, – хотя могли и просто шантажировать, я попросил возницу сообщить об этом капитану Антерису.
– Надо же, а я за своим ревом и не заметила, – удивилась я, – а сейчас пойдем на кухню, у нас там в кладовке кувшин молока был, будем пить.
– Что, весь кувшин? – удивился Ян.
– Ага, – покивала я, – еще и уголь будем есть.
– Ингарра, ты шутишь? – Ян последовал за мной на кухню.
– Нет, Ярран, я не шучу, – я достала из ларя кувшин с молоком, и из кухонного шкафчика коробку с углем, – у этого угля, конечно, не самая лучшая адсорбция, но при отравлении помочь должно. Галюциногенчик у эрры забористый, кто его знает, чем аукнется. У тебя радуги в глазах прошли?
– Радуги прошли, но предметы все еще размытые, – Ян прищурившись рассматривал кухонный стол, – что у тебя с рукой?
– Ожог, – я показала ему ладонь, её украшала полоса спекшейся до черноты кожи.
– Настойка осталась? – Ян нахмурился разглядывая ожог, – если не залечить, будет долго болеть, пока эта чернота сойдет, – он осторожно помассировал мне пальцы, – где настойка, там, в пузырьке, что-то осталось?
Я кивнула на кухонный шкафчик в котором устроила подобие небольшой аптечки, прокипяченные полосы ткани закрытые в жестяную коробку. Пузырьки со спиртом, настойкой водорослей и еще несколькими настойками трав. Банки с сухими травами. Гидролаты и эфирные вытяжки стояли отдельно в ларе для хранения продуктов.
– Может тебе пилюль выпить, ну тех твоих? – он достал из шкафчика коробку с бинтами и пузырек с настойкой, – болит ведь.
– Я лучше потом отвар мораны с корой выпью, позже, – я дернула рукой когда Ян приложил к ожогу тряпочку пропитанную настойкой водорослей и пожаловалась, – больно.
Он осторожно перебинтовал ожог, завязал аккуратный узел на тыльной стороне ладони.
– Почему не сейчас? – он все еще держал мою руку в своей, и вдруг, неожиданно, поцеловал кончики моих пальцев.
– Потому что намешать в организме кучу разных веществ не самая лучшая идея. Неизвестно как он на это отреагирует, – покраснев объяснила я.
Я осторожно отняла у него свою ладонь и высыпала добрый десяток угольков на стол. Налила в стакан молока и быстро покончила с приемом лекарства.
Ян осторожно потрогал пальцем угольки, посмотрел на меня, опять потрогал угольки.
– Пей, – я снова налила молока и протянула стакан ему. Он взял стакан.
– Не могу поверить, ты только что ела уголь, – он отпил молоко из стакана
Я плюхнулась на табурет.
– Этот уголь работает как сорбент, что непонятного?
– Я не знаю, что значит этот твой «сорбент» и почему уголь работает. Но ты его съела, – Ян допил молоко и с раздражением поставил стакан на стол, – что еще ты придумаешь? Есть камни? Уподобляться речным корсам и грызть деревья? Ингарра, неужели действие дыма еще не прошло?
Он возмущенно уставился на меня.
– Нет, грызть деревья не надо, но белую глину или силикат магния при отравлениях вполне можно есть, они как и уголь выводят отраву из организма, – я подтолкнула к нему лежащий на столе уголь, – так что давай, любитель радужных ножек, участвуй в моем безумии.
Ян вздохнул, посмотрел на меня, на угольки, вздохнул налил еще молока в стакан.
– Ладно. Раз ты считаешь, что нужно это съесть, – он закинул кусочки в рот и сморщился, – они шипят на языке. И кстати к углю не относится это «смешивать разные вещества в организме»?
– Нет, не относится, уголь просто собирает в себя всю гадость как губка. И да. Он должен шипеть на языке.
– Объясни мне, почему ты считаешь, что уголь может быть лекарством?
Я вздохнула, то что кажется мне очевидным, оказывается, совсем не очевидно для кого – то другого. В данном случае для Яна.
– Ты помнишь я тут носилась с жестяными коробочками? –Ян кивнул, – Берется деревяшка. Не хвойная только. Обжигается без доступа воздуха, вот в тех самых коробочках я это жгла, дальше обрабатывается паром. Из-за этого он становится как губка и впитывает в себя всякую гадость.
– Да, но мы ведь дышали дымом, а не пили его, а уголь надо есть, – возразил Ян.
– Ох, можно я не буду тебе читать лекцию по биологии? – взмолилась я и зевнула, – я хочу спать пойти.
– Как это? – возмутился пытливый горг, – то есть у тебя есть объяснение, а ты мне его не говоришь?
Нашел время проявлять любопытство. Меня как раз накрыл «отходняк» и я снова начала дрожать, только дрожь была уже не от холода, а от осознания того, что мы могли погибнуть, надышавшись ядом.
– Да, – я сделала «страшные» глаза, поднимаясь с табуретки, – вот такая я вредная.
– Расскажи тайну, – Ян подхватил меня на руки и понес наверх, кажется в спальню, – иначе я не буду тебя защищать от чудовища под кроватью.
– Шантажист! – возмутилась я.
– Вот сейчас положу тебя под кровать, – сообщил этот наглец поднимаясь по ступенькам и делая вид, что ему очень тяжело меня нести, –
