ехать на УЗИ, – пояснила я, поднимаясь с дивана.
– Я отвезу, собирайся.
По приезду в клинику мы поднялись на второй этаж, где нас обоих пригласили в кабинет.
Костя старался не смотреть на мой оголенный живот, по которому узист водил датчиком, совещаясь при этом с двумя другими медиками. Все трое перешептывались и хмурили брови, делая странные озадаченные лица.
Мне стало страшно, неприятное чувство, которое давно посещало меня при мыслях о состоянии ребенка, возродилось снова.
Наконец врачи закончили и развернулись ко мне со словами:
– У вас мальчик. Как протекает беременность? – И обратившись к Константину, добавили: – Нет ли стрессов, все ли спокойно в семье? Вы супруг?
Я замотала головой:
– Нет, это друг, мой друг. Отец ребенка погиб.
Врачи запнулись, растерянно глядя на нас, затем тот, что делал УЗИ, продолжил:
– Сожалею. Видите ли, Александрина, мы обнаружили аномалию в развитии плода. Будем честны: с таким пороком прогноз не лучший, но это не приговор, продолжим наблюдать.
Я почувствовала удушливый ком в горле, но заставила себя спросить:
– Что за аномалия? О чем речь?
– Транспозиция внутренних органов, то есть обратное, зеркальное расположение. С этим можно жить, но в вашем случае, вероятно, будет что-то с кровообращением. На данном сроке понять сложно, нужно ждать и наблюдать. Поэтому следите за собой, за состоянием, беременность должна протекать без стрессов. Договорились?
– Да, конечно, – я кивнула и поднялась, сдерживая волну паники, что навалилась на меня после слов врача. В этот момент Костя показался мне странным, он растерянно смотрел куда-то в пол, будто услышанное произвело на него особое впечатление.
У меня мальчик. Мальчик… Но мои догадки подтвердились: все плохо. Что за ребенок может родиться у такой матери, как я, когда она постоянно подвергает его опасности, стрессам, переживаниям и странным переходам в чужой мир? Все очевидно.
– Что с тобой? – спросил Константин, притормозив у ворот моего дома.
– Еще одна вина будет на мне до смерти, – сдавленно ответила я. – Ребенок, которому суждено умереть. Эта аномалия по моей вине, все происходит из-за меня, я обречена на одиночество.
– Ты не виновата, просто так бывает.
Я вышла из машины и торопливо направилась в дом, где поднялась в свою комнату и, упав на кровать, заплакала. Следом быстро поднялся Костя, он присел рядом и тронул меня за плечо.
– Саша, ты что? Тебе нельзя так переживать. Успокойся.
– Оставь меня, – прошептала я. – Мне нужно привыкать к состоянию отверженности и никчемности.
– Плохое решение. Не нужно ни к чему привыкать. Не ставь на себе крест…
– Да как ты не поймешь! – в сердцах крикнула я. – Вокруг меня все несчастны, близкие уходят из жизни, одна я живу. Зачем? За что это? Мамы нет, Милана умерла, Артур почти не живет, ребенок – и тот наследует несчастье, в чем он виноват? А в том, что его угораздило появиться в моем животе! Я несу смерть и разрушение!
– Саша, перестань нести чушь, – строго сказал Константин. – А ну, соберись, не веди себя так, иначе через годы тебе будет стыдно перед своим сыном.
– Какие годы… О чем ты? Ты слышал врачей? Это приговор для ребенка.
– Неправда. В жизни все по-разному складывается, и никому на земле не известны пути человека.
– Органы в другую сторону… – потрясенно прошептала я. – Как же так… Разве он сможет с этим жить?
– Сможет, не сомневайся в обратном. – Костя глубоко вздохнул, словно собрался с силами. – Я ведь жив, потому что моя мама верила, хотя прогноз врачей говорил о другом.
Подняв голову, я непонимающе оглядела Константина.
– Что? При чем здесь ты?
– Я обратник, Саша. Тот самый, у кого зеркальное расположение органов, инверсия, транспозиция.
– Это правда? У тебя такая же проблема? Ты не обманываешь?
– Нет, – Костя улыбнулся, – не обманываю. Жив, как видишь, и еще воюю понемногу.
Я кинулась к своему другу, крепко обняв, и снова заплакала, на этот раз от радости.
– Ты не зря появился в моей жизни… Не зря. Я чувствую это. Словно мой ангел хранитель.
– Ну что ты, Саша. Какой из меня ангел… – Костя покачал головой. – Но это странно, такое стечение обстоятельств. Меня очень удивил факт инверсии твоего сына. Но ты не переживай, а верь. Просто верь.
– Да, буду стараться, – я с облегчением вздохнула и разжала объятия, которыми заковала своего друга. – Ведь ты передо мной. Как пример. И твоя мама будет для меня примером.
Услышав о матери, Константин ушел в себя, устремив тяжелый взгляд в даль за окном. Он долго молчал и, казалось, перестал дышать. Я тоже затихла, чувствуя, как тяжела эта тема.
– Моя мама была очень добрым человеком, – неожиданно произнес Костя. – Всегда готовая отдать последнюю рубашку, поделиться всем, что имела. Ее любили все. А они забрали ее у меня. Потом забрали Милану. Разве я могу теперь отдать тебя?
– О ком ты говоришь? – осторожно спросила я. – Кто они?
– Саша… Это те, кто дурманит тебя по ту сторону стены, создатели великого обмана: Ментор, Даниил и Саймон.
– Ты так говоришь, будто знаешь их.
– Поверь, знаю. И они знают меня. Это случилось, когда Морок, тот самый Ментор, заморочил мою маму, и она так же, как твоя, отдала себя в обмен на ребенка.
– Не понимаю ничего, – я замотала головой. – При чем тут моя мама и ребенок?
– Наши матери обе были на том первом сеансе в твоем доме, обе увлекались спиритизмом, и на этой слабости их взяли в оборот известные нам личности, обитающие по ту сторону стены. Моя мама, как и твоя, углубилась в переходы, прошла инициацию и пообещала свое продолжение им во владение. Но когда поняла, что совершила, попыталась исправить ситуацию, увы, с опозданием – договор заключен. Тогда она решилась на замену: свою душу в обмен на продолжение – меня, для этого совершила самоубийство, прямо в том своем любимом месте на радужном водопаде, где однажды ты уже была. Ритуальное приношение души в обмен – смягчило проклятый договор, но только не меня. Я был в сильнейшей депрессии, а потом поклялся им отомстить, для чего положил жизнь на достижение этой цели. После школы и консультации учителя уехал в Тибет и добивался результата истязанием и закаливанием своей души и тела. В этой работе я и познакомился ближе с известными личностями. Ты ведь должна понимать, что Ментор, Даниил и Саймон не те, за кого себя выдают. Они темные духи, падшие, которые работают на более сильного хозяина. Агату постигла та же участь, что и мою маму.
Я ошарашенно смотрела на Костю, не
