– Да, я могу посвятить вашему проекту это время, – решительно произнес мастер.
– Отлично, – отозвалось изображение, переходя к заключительной части сообщения, активируемой только при получении второго положительного ответа. – В таком случае жду вас у себя в иуэле. Вот ее координаты. И еще… очень большая просьба. Не говорите никому, что вы собираетесь участвовать в моем проекте. И вообще не упоминайте о Потере. Поверьте, это очень важно. – Изображение погасло.
Информация о координатах была не слишком необходимой, поскольку сведения о месте пребывания такого прославленного ученого, как Беноль, наверняка можно было обнаружить в Сети. Но Ликоэлю было приятно, что столь выдающийся Деятельный Разумный, один из Цветных, снизошел до вежливого жеста по отношению к нему. А вот просьба о том, чтобы никому не рассказывать о своем намерении отправиться к Бенолю, как и о планах самого ученого, его удивила. Нет, никаких опасений эта просьба у него не вызвала, еще чего, но сама по себе она была необычной. Да, многие Цветные часто вели проекты, о которых предпочитали до поры до времен не распространяться, однако специально скрывать… Это было непонятно.
К Алому Бенолю мастер прибыл только через шесть дней, закончив все свои дела и предупредив друзей, что он собирается отправиться далеко и на целый год. Друзья понимающе переглянулись, а Ликоэлю стало смешно: похоже, они решили, что он вздумал «отстраниться». Впрочем, расставание с Интенель он действительно перенес довольно болезненно, но ведь с того момента прошло уже столько времени. Хотя нового постоянного партнера он пока так и не нашел… Да и не очень искал, если честно…
Терраса, примыкавшая к стоянке для «ковшей» у иуэлы Беноля оказалась тихой и пустой. А вот в холле гостя встретил рослый ассистент ученого, окинувший его каким-то странным взглядом, в котором сквозила неприязнь. Буркнув:
– Еще один jude, – он мотнул головой и более громко произнес: – Следуй за мной, – после чего развернулся и двинулся в глубь иуэлы.
Мастеру показалось, что этот разумный отчего-то недоволен его, Ликоэля, внешностью. Ликоэль радикально изменил ее после расставания с Интенель, но проделал это с обычным тщанием и искусством, принесшим ему столь большую известность, и до сих пор она вызывала только восхищенные вздохи. Смуглая кожа, густые, черные, вьющиеся волосы, крупный, но в то же время изящный нос с легкой горбинкой (именно горбинкой мастер особенно гордился, ибо она привносила в его облик ту самую почти недостижимую «природную незавершенность») – и что тут может вызвать такую странную реакцию?..
Они спустились на три уровня и оказались в огромном зале, где их встретил еще один ассистент Беноля, чья внешность, к удивлению Ликоэля, чем-то неуловимо напоминала его собственную. Ликоэль несколько мгновений придирчиво рассматривал второго ассистента, затем еле заметно фыркнул. Похоже, эту внешность делал какой-то начинающий мастер по внешнему облику – уж очень она была негармонична.
Первый ассистент недовольно пробурчал:
– Вот, Банг, принимай. Еще один кандидат.
– Ну, – весело отозвался второй, – мне достаточно бросить беглый взгляд, чтобы сказать: этот подходит.
– Не очень-то веселись, – сердито сказал провожатый Ликоэля, – они здесь меняют свои рожи, как мы – шляпы. Я видел его личное дело, еще полгода назад он был белым – голубоглазым блондином.
От этого сообщения второй ассистент совсем развеселился:
– Все равно, если человеку пусть и не сразу, но пришло-таки в голову стать евреем, то это характеризует его только с положительной стороны!
– А ты сначала проверь, обрезан ли он, – огрызнулся первый, уже выходя из зала, отчего второй разразился громким хохотом.
– Ладно, мистер, – отсмеявшись, подмигнул он Ликоэлю, – двигай за мной. Нам надо пройти несколько медицинских тестов, хотя, исходя из результатов обследования всех предыдущих, могу сказать, что это чистая формальность. Вы тут все просто неприлично здоровы.
– Хорошо, – кивнул Ликоэль, – идем. Но ты не мог бы мне сказать, кто такие «юдэ» и почему ты называешь меня этим странным словом «мис-тер»?
Ассистент снова расхохотался.
– Уф, ну и насмешил! – сообщил он, когда немного успокоился. – А что касается твоих вопросов, то «jude» – это «еврей», – совершенно непонятно пояснил он, – а «мистер» – это… ну как бы уважительное обращение. Типа «господин» или, как принято у русских, «товарищ». – Он окинул мастера веселым взглядом. – Не понял?
Ликоэль отрицательно мотнул головой, и весельчак еще более непонятно подытожил:
– Да и черт с ним!
В иуэле Алого Беноля мастер провел три дня. Но с самим ученым он встречался только один раз, в день приезда, а все остальное время с ним занимались четыре ассистента, которые довели его буквально до изнеможения. До сих пор Ликоэлю никогда не доводилось проходить таких странных, непонятных и во многом неприятных тестов. Как, например, сегодняшний. Ну скажите, зачем нужен тест, при котором от него сначала потребовали отмахать на беговой дорожке целых десять валэй? Глупость! Ну кому придет в голову бегать на такие расстояния? И этим дело не закончилось, потому что сразу после забега, когда мастер еще не успел отдышаться, ему на спину приладили изящный, но довольно увесистый мешок и вновь поставили на беговую дорожку. Спустя пять валэй его попросили сделать сорок приседаний, двадцать раз отжаться от пола и десять раз подтянуться, затем присесть еще тридцать раз, после чего опуститься на пол и… представьте себе, проползти по нему, пользуясь только силой рук, от одной стенки зала до другой. На этом его мучения тоже не закончились. Потому что после всех этих бессмысленных действий его вновь вернули на дорожку и велели бежать дальше. Еще пять валэй. А потом сообщили, что все бессмысленные действия необходимо повторить. Когда же Ликоэль возмущенно поинтересовался, к чему все эти телодвижения, по его мнению, унижающие достоинство Деятельного Разумного, один из четырех ассистентов Беноля, самый маленький и щуплый среди них, коротко произнес: «Это нужно проекту». И Ликоэль, стиснув зубы, шатаясь побрел к беговой дорожке.
Он проделывал всю эту бессмыслицу уже в четвертый раз, когда Банг негромко произнес:
– Может, хватит? Он и так продержался дольше, чем любой из них.
Адмирал покачал головой:
– Нет, надо продолжать. Просто он сильнее и выносливее остальных. Он должен дойти до предела своих сил – лишь в этом случае мы можем рассчитывать на чистую реакцию.
– Ну не знаю… – пробурчал Банг. – Треть этих цуциков вообще начали возмущаться еще до того, как мы повесили на них ранец. А еще треть пригрозили нам страшными карами после того, как им предложили отжаться – это, видите ли, глупость и оскорбление Деятельного Разумного! А этот пыхтит, но бежит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
