вроде понятно и ясно. А вот на личном плане… я звонил Насте несколько раз, но ее телефон был недоступен. Ехать сам в больницу пока не решался. Не знал как она отреагирует.
— Как Настя? — спросил я Григория спустя пару дней.
— Нормально. Приходит в себя. Но никого не хочет видеть. — Григорий виновато отвел глаза. — Максим Владимирович, вы извините, но она просила никому не давать ее новый номер. Ее скоро выпишут, может вы тогда и поговорите?
— Не беспокойтесь, Григорий Иваныч. — я почувствовал дикое разочарование. Она не хотела со мной даже разговаривать. А если уж она что-то решила, то это безаппеляционно. — Я не стану докучать ей. Если она решила не общаться со мной, я принимаю ее выбор. Она имеет на это право. Но вы передайте ей, если она захочет поговорить, я буду только рад.
Дни медленно текли своим чередом. Настя по-прежнему не выходила на связь, а я сам боялся настаивать. Может, решил дать ей время, а может испугался. Впервые в жизни я испугался получить отказ от женщины. И с этого момента интерес к жизни пропал окончательно. Я ловил себя на мысли, что мне уже все равно, что будет завтра. Стало как то не интересно.
— Слушай, ты последнее время чернее тучи, — мой друг решился вывести меня на разговор, когда однажды вечером мы засиделись на работе. — Куда делся мой решительный друг? Почему ты не съездишь к ней?
— Она не хочет со мной разговаривать. — пожал я безразлично плечами и опрокинул очередной стакан вискаря. — А я не имею права ее принуждать. Я в ее глазах полный ублюдок. Может так и есть.
— Нет, ты не прав. Ты мужик или где? Она ведь нравится тебе? Нравится. — не унимался Алексей. — Так какого черта ты ничего не предпринимаешь. Ведь все, что она услышала там, все ведь неправда.
— И что, предлагаешь оправдываться? Как это все будет выглядеть? Я не имею права заставлять ее. Она сделала выводы. И давай не будем возвращаться к этому. Все это с самого начала не предвещало ничего хорошего. Может это и есть логическое завершение. Пусть все идет своим чередом. Может со временем она сможет изменить свое мнение обо мне.
— Ну ты и тряпка, Горелов! — встал из-за стола Алексей. — Такую как Настя нельзя отпускать. Знаешь, если бы у меня был хоть малейший шанс отбить ее у тебя, я бы это сделал. Даже ценой нашей дружбы. Но я точно знаю, что его нет. А вот ты ведешь себя как подросток! Подумай сто раз, прежде чем отпустить. И вообще, начни уже жить. А не только работать.
Алексей ушел, а я задумался над его словами. Я никогда не добивался женщину. Не было необходимости. Если одна не давала мне зеленый свет, я с легкостью находил другую. Но с Настей это не работало. Я не хотел никого. Только ее. И тем больнее ранило ее равнодушие. Зачем только я позволил ей так глубоко залезть себе в душу, зачем впустил ее в сердце и позволил там устроить разнос?
А у меня был выбор? Конечно нет.
* * *
— Максим Владимирович, к вам Белозеров. — Катя как всегда перепуганная до смерти вошла с бумагами с утра в мой кабинет.
— Кать, а чего ты вечно трясешься как осиновый лист. — мне вдруг стало важно, что думают обо мне подчиненные. Вдруг от страха и обиды кто-нибудь захочет мне насолить. — Я что такой страшный?
— Нет, — и снова этот перепуганный взгляд. — Просто вы такой строгий. И я если честно вас побаиваюсь.
— Ты извини, если я иногда перегибаю палку. — я сам не ожидал от себя подобного поведения. Но мне почему-то не хотелось больше выглядеть тираном. События последних пары месяцев заставили по-новому посмотреть на свое поведение.
— Максим Владимирович, что вы! — Катерина перепугалась еще больше. — Я и не думала ничего такого.
— Ну и хорошо! — не стал продолжать вводить ее в краску еще больше. А то не ровен час сознание потеряет в кабинете. — И на будущее давай договоримся, что ты будешь смелее и не будешь меня бояться. Зови Григория.
Катерина вылетела как пуля и тут же вошел Григорий.
— Максим Владимирович. Вот предложения по новому проекту. — он протянул мне бумаги, но я заметил, что он немного задумчив.
— Григорий Иванович, что-то не так?
— Нет. Тут все нормально. Просто, — он слегка замялся. — Просто Настя сегодня улетает. Мне так не хочется ее отпускать. Но вы же ее знаете. Втемяшила себе в голову всякие глупости.
— Куда улетает? Зачем? На долго? — я не узнавал свой голос. В горле пересохло от испуга. Неужели эта девчонка решила сбежать, чтобы не видеться со мной. Или ей настолько противно со мной в одном городе. В это просто было трудно поверить.
— Решила войти в сборную по прыжкам в воду. Летит в Питер на отборочные. Если все сложится, то совсем переедет. — Григорий говорил не сводя с меня глаз. Как будто пытался прочесть мои эмоции, провоцировал. Специально.
— В смысле насовсем? — Мои эмоции считать было не сложно и я продолжал тупить. Но уже начинал понимать, что сейчас могу или окончательно все просрать, или изменить свою жизнь. Последний вариант привлекал куда больше.
— Ну а что ей тут делать с одной стороны? — продолжал Белозеров. Чертов провокатор даже улыбался. — Все последние события сильно на нее повлияли. Да и личной жизнью не ладится. Может там повезет, если тут не складывается.
— Когда рейс? — в голове созрел четкий план и я собрался немедленно воплотить его в жизнь.
— Через три часа. Максим Владимирович, — он вдруг резко стал серьезным, — забудьте все, что я говорил вам раньше. Если вы сможете сделать мою дочь счастливой, я буду рад. Она ведь любит вас, я это вижу. Это же моя дочь. Я всегда безошибочно угадывал ее эмоции и сразу все понял. Поэтому и боялся, что это влюбленность принесет ей боль. Я же отец. Вы должны меня понять.
— Что изменилось теперь? — я не мог не спросить. Что-то важное заставило отца поменять свое мнение.
— Я стал вам доверять. — довольно спокойно произнес он. А у меня словно камень с души упал. Приятно иметь союзника. — Но если вы обидите ее, знайте, что я этого так не оставлю Настя это все, что у меня есть.
— Спасибо. — Я вскочил, пожал ему крепко руку. Я совершенно не ожидал таких откровений от него.
— Она ждет водителя дома. Я ей обещал. У вас тридцать минут. Потом она вызовет такси.
Пулей вылетев из кабинета,
