Линда принялась рассматривать еще одну фотографию, которую только что достала из раствора.
— Даллас, детка, считай, что мы с тобой стали на путь шантажа!
Глава 32
Ван Вельда собрал у себя целое созвездие. Все, кто хоть что-нибудь значил и оказался в данный момент в Чикаго, получили приглашение на вечер в честь Эла Кинга.
Был там талантливый, но поддатый писатель, который, шатаясь, бродил по залу и оскорблял всех. Присутствовала и кинозвезда с личиком эльфа, недавно снявшаяся обнаженной для журнала. За женоподобным репортером скандальной хроники неотступно бродила светская дама с точеным профилем. Была и Марджори Картер, приехавшая специально ради интервью с Ваном Вельдой. Выделялся киноактер с призывным взглядом и карманами, полными кокаина, которым он щедро делился со всеми.
А среди этих знаменитостей бродили по меньшей мере два десятка первосортных нимфеток.
Все они были одеты одинаково — в коротенькие, плотно облегающие шорты и маленькие пушистые свитера, оставляющие открытыми почти весь живот, а если девушка высоко поднимала руки, то и часть ее грудей.
Быть нимфеткой означало соблюдать несколько непреложных правил, как то: никогда не носить ни трусиков, ни бюстгальтеров и иметь размер груди не менее 34 (С), но и не более 36 (В).
Эти правила были установлены лично Ваном Вельдой.
Нимфеткой месяца была рыжая веснушчатая девица по имени Лори Пу, которой и разрешили первой попытаться заворожить Эла. Она подлетела к нему, едва он появился, и кокетливо возвестила:
— Я — ваша нимфетка на вечер, меня зовут Лори Пу, и я сделаю для вас все, что вы пожелаете. Абсолютно все. — Она хихикнула и подмигнула на случай, если он слишком туп, чтобы правильно ее понять. — А теперь, что бы вы хотели выпить, мистер Кинг, сэр?
— Сооруди-ка бокал шампанского, душечка.
К ним приблизился Ван Вельда, облаченный в шелковый пиджак Кунфу и вельветовые брюки. Он по-мужски крепко пожал ему руку, кивнул Полу и объявил:
— Я могу иметь любую женщину в этой комнате, так же как и вы, Эл. Так же, как и вы. Не думаю, что найдется много мужчин, которые могли бы этим похвастаться. — Он гордо затянулся трубкой, по форме напоминающей фаллос.
— Генри Киссинджер, — сухо заметил Эл.
Ван не обратил внимания на его замечание.
— Рад, что вы смогли прийти, — сказал он. — Мой дом в вашем распоряжении. Все, что пожелаете, ваше. — Он выдержал паузу и добавил многозначительно: — Все.
— Вас понял, — ответил Эл вежливо, — на данный момент я бы хотел выпить.
Ван изобразил возмущение.
— Вам до сих пор не принесли выпить? — Он зацепился пальцем за шорты проходящей мимо нимфетки.
— Мистер Кинг до сих пор не получил выпивку, — промолвил он сурово.
— Ой, какой кошмар! — простонала девица.
В этот момент вернулась Лори Пу, профессионально балансируя подносом. На нем стояли полные бокалы шампанского и небольшие тарелки с полинезийскими закусками. Она поставила поднос на стол, вручила Элу бокал с шампанским и сунула ему в рот сушеную креветку.
Ван удовлетворенно кивнул, Эл чуть не поперхнулся.
Спрятавшись за дверью, Эван с изумлением оглядывался по сторонам. Ничего подобного ему видеть не приходилось. Неужели люди так живут? Особняк представлялся ему в чем-то необыкновенным, просто удивительно, что его сюда вообще впустили. Возможно, в том, что он сын Эла Кинга, и есть какие-то преимущества.
Он стоял в дверях огромной роскошной гостиной. Фантастическая комната, наполненная кожаными диванами шоколадного цвета, мраморными столиками, великолепными стереосистемами, из которых доносился голос Эла Кинга, и огромными телевизионными экранами на каждой стене с наушниками для тех гостей, которые не желали пропустить свою любимую программу.
В центре всей этой роскоши плескалось маленькое озеро, а в середине его расположился бар. Нимфетки с переполненными подносами сновали взад-вперед по узкому бамбуковому мостику.
Эвану удалось узнать по крайней мере двух кинозвезд. У него отвисла челюсть, когда он разглядел, как была одета одна из них. Да ведь ее сиськи прекрасно видны сквозь совершенно прозрачную блузку! Он так и замер, не в силах отвести взгляд.
— Эй, закрой рот, а то что-нибудь влетит! — хихикнула подошедшая Нелли. — Ничего себе обстановочка, а?
— Да, — с трудом выдавил Эван, ошеломленный ее неожиданным вниманием.
— А как твои делишки? Развлекаешься?
Он быстро оглянулся, чтобы убедиться, что она обращается именно к нему.
— Ничего себе, — наконец пробормотал он.
— Да, — согласилась она, — я понимаю, что ты имеешь в виду. Наверное, ты должен испытывать напряжение. Я хочу сказать, быть все время с Элом, наверное, это нелегко. С ним ведь никогда не знаешь, чего он хочет.
Эван как-то не понял, с чего это они вдруг принялись обсуждать его отца, но его устраивала любая тема, только бы Нелли стояла рядом.
Она была необыкновенно мила в своей желтой кофточке, подчеркивавшей ее великолепную темную кожу.
— Ты здесь раньше была? — рискнул спросить он.
— Где? В Чикаго?
Он кивнул.
— Ну конечно, перебывала во всех здешних заведениях. Но никогда не удостаивалась приглашения сюда. Тут как-то странно, как на картинке в журнале. — Она тряхнула длинными черными волосами. — Поверь мне, я-то понимаю, как тяжело Элу. Можешь передать ему это от меня, скажи, Нелли говорит, что она все понимает. Скажешь?
Эван чувствовал, что она сейчас уйдет. Он схватил ее за руку и быстро проговорил:
— Ты здесь самая хорошенькая.
Она удивленно рассмеялась.
— Ну спасибо, вот не знала, что тебя это интересует! — Потом серьезно добавила: — Не забудь передать Элу мои слова. — И ушла, нырнув в толпу в центре комнаты, где ее немедленно окружила группа очарованных мужчин.
Элу здесь все страшно не нравилось. Не нравился Ван Вельда, зануда, с важным видом попыхивающий трубкой и лапающий каждую особу женского пола в пределах досягаемости. Ему было плевать на остальных гостей, по большей части фанатов, толпившихся вокруг знаменитостей и рассказывавших им, насколько хорош был их последний фильм/концерт/книга/пластинка. Разговор всегда крутился вокруг одного и того же.
Вся вечеринка — сплошное дерьмо.
О том, чтобы иметь дело с одной из этих гуттаперчевых нимфеток, было даже страшно подумать. Особенно с этой, которая приклеилась к нему намертво.
Оглядываясь по сторонам, он неожиданно вспомнил Даллас и подумал, как бы она выделялась в этой толпе. Настоящая женщина. Пожалуй, таких, как она, красоток он еще никогда не встречал.
