И пошло-поехало.
Напряжение, связанное с соблюдением приличий, преследовало Ли даже в спальне, особенно после сорокапятиминутного телефонного разговора с Джошуа; тот жаловался, что ему приходится проводить Рождество с Тиной и Корбетом вместо своей собственной дочери.
– Извини, – сказала она, кладя трубку и поворачиваясь к Мэтью. Тот лежал на кровати, подложив руки под голову и созерцая потолок.
Весь день он чувствовал себя не в своей тарелке, и, несмотря на его заверения, что Ли тут ни при чем, она не могла не нервничать. Может, он охладел? Жалеет, что она приехала?
– Нет ничего предосудительного в том, что в канун Рождества твоему отцу захотелось поговорить с дочерью.
Она положила голову ему на грудь.
– Не слишком удачный праздник.
– Подумаешь. Я никогда не придавал ему особого значения.
По правде говоря, он ненавидел Рождество: ведь это – семейный праздник, а семьи-то у него и не было.
– Мне показался интересным рассказ Брендана о рождественских гастролях во Вьетнаме, во время бомбежки.
То Рождество Мэтью встретил в окопе, укрывшись за мешками с песком; над головами свистел металл. Они сидели на когда-то белой, а теперь позеленевшей от плесени скамье, прислушиваясь к гулу вражеских ракет и угощаясь консервами – мясными фрикадельками с бобами в томатном соусе.
– Северные вьетнамцы – неважная аудитория. И, к сожалению, не туда целились.
Ли была заинтригована.
– Ты действительно так ненавидишь Брендана?
– Кажется, я ясно высказался на этот счет.
Да, конечно. Ли вспомнила пятницу накануне того дня, когда они впервые обладали друг другом. Непостижимая враждебность Мэтью к Брендану не давала ей покоя.
– С ним трудно работать?
– Ли, я не расположен обсуждать Фарадея. Во всяком случае сегодня. С тобой.
Тайны… Между нами слишком много тайн, грустно подумала Ли. Но он прав: сегодня – неподходящий день для дискуссий. Она поцеловала Мэтью в плечо, туда, где взбугрились литые мышцы.
– Ты слишком напряжен. – Она пробежалась губами по его груди. – Что сделать, чтобы ты расслабился?
Кончик ее языка забрался в ямку пупка.
– То, что и делаешь. Для начала сойдет.
– Для начала… – В ее низком, горловом смехе чувствовались мед и горечь одновременно. Когда пенис Мэтью оказался в нежной и сладкой глубине ее рта, тени прошлого отступили. Осталась только Ли.
Ласки Мэтью были, как всегда, пылкими и умелыми, однако в воздухе витала угроза. Ли в первый раз симулировала оргазм и почувствовала себя обманщицей.
И напрасно.
Потом они отдыхали. Унылый декабрьский дождь стучался в окна, барабанил по деревянным рамам. Мэтью первым нарушил молчание.
– Все наладится, Ли. Когда нам не придется втискивать столько мыслей, впечатлений, чувств в каждую минуту. После этих чертовых съемок.
Ли дотронулась до талисмана – золотого сердечка, висевшего на цепочке у нее на шее. Рождественский подарок Мэтью.
– После этих чертовых съемок… Наполовину обещание. И наполовину – молитва.
Глава 24
Март 1973 г.
Когда закончились наконец – с опозданием на двадцать четыре дня и превышением сметы на два миллиона долларов – съемки «Опасного», Ли находилась в Торонто – искала натуру для следующего фильма. Интерес к этому городу подогрел Питер Устинов, определивший его как «Нью-Йорк, управляемый швейцарцами». Ли скоро убедилась в его правоте. Торонто действительно имел много общего с Нью-Йорк-сити. Возможно, будет дешевле снимать здесь, а не в Манхэттене. Конечно, придется подпортить водосточные трубы и ободрать штукатурку с некоторых зданий (жители Торонто питали стойкое отвращение ко всякому беспорядку и надписям на стенах). Зато не нужно откупаться от уличных хулиганов, чтобы не лезли к членам съемочной группы.
Прошатавшись весь день по слякоти и снегу, угробив купленные специально для этой поездки серые сапожки от Феррагамо, Ли находилась не в лучшем состоянии духа. Ей предстоял одинокий ужин на пятнадцатом этаже отеля «Саттон» – и вдруг из Франции позвонил Мэтью. После Рождества прошло два месяца. Шестьдесят восемь одиноких дней и еще более одиноких ночей.
– Как поживает самая сексуальная женщина в мире? – прорвался сквозь помехи на линии его голос.
Сексуальная. Так о ней не отзывался ни один мужчина. Только Мэтью. Ли прижала трубку к уху, словно это могло сократить расстояние в несколько тысяч миль.
– Мерзнет. Завтра обещают снежную бурю, так что сегодня я весь день рыскала по городу в поисках Чайна-тауна, Кэббидж-тауна и Кенсингтон-маркета.
– Жалко, не могу тебя согреть.
– Да, очень.
– Я сделал открытие! Телефонные компании нагло лгут!
– В каком смысле?
– Междугородный телефон не «заменяет встречу»!
– Да, – прошептала Ли. По какой-то непонятной причине разговоры с Мэтью по телефону приносили больше душевных мук, чем радости.
– Сегодня – последний день съемок. Завтра вечером буду в Торонто. Самое позднее – послезавтра.
– Ох, Мэтью… – У нее пересохло в горле. Глаза загорелись сухим огнем.
– Все ясно. Ты занята.
Сколько раз за последние месяцы он слышал эту отговорку! Сколько раз она в последний момент отменяла поездку в Париж из-за какого-нибудь ЧП на студии! Ее решение лететь в Торонто – как раз тогда, когда съемки «Опасного» наконец-то подошли к концу, – подтвердило его предположение о том, что чувство Ли стало выдыхаться.
– Мы не сможем помногу бывать вместе. Знать, что ты в городе, и не иметь возможности увидеться, гораздо хуже, чем когда ты по другую сторону Атлантики. Понимаешь?
Нет. Он не понимал. Даже Ли не обязана работать по ночам. А с точки зрения Мэтью каждая минута вдвоем того стоила. Но зная, что уговоры на расстоянии бесполезны (сколько раз они ссорились из-за очередной отложенной поездки в Париж!), он покривил душой:
– Да, конечно.
– Почему бы тебе не воспользоваться деньгами и свободным временем и не посмотреть Европу? Ты так напряженно работал – пора отдохнуть.
– Нет, Ли. Осмотр полуразвалившихся церквей – не мой конек. А заниматься этим одному – и подавно тоска. Лучше вернусь в Калифорнию и приступлю к работе.
– Займись серфингом. Соскучился, да? Он не ответил.
– Мэтью, жду не дождусь встречи. Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?
– Нет. Слушай, Ли, раз уж мне предстоит лететь в Калифорнию, нужно прямо сейчас звонить в агентство. До встречи. Хорошо?
– Я задержусь самое большее на две недели. Ни минутой дольше.
– До встречи через две недели.
Он отключился первым, предоставив Ли давать себе торжественные обещания, что если она когда-нибудь встретит Хелен Гирли Браун из «Космо», то перво-наперво спросит, как редактор популярного журнала ухитряется сочетать профессиональную деятельность с личной жизнью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
