миром, давно сгоревшим дотла. Гин, отодвинув в сторону лист Лиафы, глядел вслед удаляющемуся кораблю. Когда точка исчезла на горизонте, он переглянулся с Ильникеном и пожал плечами.
— Кругом одни вселенцы, — пробормотал он. — Ещё один… ну, по крайней мере, это добрый вселенец! Не то что… Он вздрогнул, огляделся по сторонам — нет ли чужих ушей? — и замолчал надолго.
Глава 16. Костяная волна
— И всё-таки хиндиксам не место в воздушном бою, — покачал головой Речник Фрисс, проводя пальцем по треснувшему форштевню. От балки откололся немаленький кусок дерева, но, кажется, она осталась прочной.
— Ну-ну, — хмыкнул Речник Найгис, закрепляя на палубе последнюю верёвку из тех, на которых держался травяной кожух. — Разве плохо мы разломили вдвоём того ицколотля? Только щепки полетели!
— Вот именно — щепки, — Фрисс налепил на сдувшийся шар ещё одну промазанную клеем тряпку, закрывая свежие швы на ткани, и перебрался через борт. — Так и будешь летать без бушприта и малого паруса?
— У кого сейчас остался бушприт?! — пожал плечами Найгис, потрепал по загривку Алсага и спрыгнул на землю. — Вернёмся — поправлю. Алсаг подёргал верёвки, убедился, что кожух привязан надёжно, и последовал за Найгисом. Внизу уже бродила Римена, тревожно помахивая хвостом и прижав уши. Запах обгорелых костей, догнивающих травяных кожухов и досок, тухлого мяса и недавно пролитой крови обжигал ноздри. Неподалёку дымились останки костяных големов, наспех сваленные в кучу, и двое драконов поливали их огнём, а «изумрудник» Айшер, вскинув руки, осыпал груду заклинаниями Ордена и собственными проклятиями. Айшер был бледен, однажды Фриссу даже показалось, что маг вот-вот упадёт. Один из Речников подошёл и попытался придержать его за плечи, но Айшер раздражённо отмахнулся. «Молнию поймал, наверное,» — подумал Фрисс и вздохнул. Эту стайку мертвяков прикрывал всего один Ильникен, его истёрзанное тело уже погрузили на корабль — хеска надлежало довезти до погребальных костров. Поодаль, скрываясь в примятой Высокой Траве, бродил голодный Войкс и сердито шипел, как будто Речники вырвали добычу у него из пасти. Над травяными дебрями кружили, гоняясь друг за другом, длиннохвостые Клоа. Что привело сюда пожирателей энергии, Речники не знали. Заштопанный шар вновь наполнился горячим воздухом и поднялся над кораблём, натягивая канаты. Мимо прошёл Речник Кестот с парой травяных кулей в руках. Он был хмур. На броне сверкали свежие царапины и зияли прорехи, по лицу Речника протянулись поджившие, но страшные на вид рубцы — след от костяных лезвий какого-то голема.
— Кого мы убили? — осторожно спросил Фрисс, кивнув на мешки. — Сильный был маг?
— Моррейкс. Женщина, — отрывисто ответил Старший Речник. Головы убитых магов полагалось передавать Ордену Изумруда — без особых обрядов упокоения погибший Некромант легко мог обернуться умертвием и натворить немало зла — но никому не хотелось возить такие «трофеи» на своём корабле, и Кестот исключением не был. Четырнадцать потрёпанных хиндикс с трещинами в бортах и залатанными шарами готовились к взлёту. Трое Речников уже покинули отряд — отправились в госпиталь на Острове Талури, и все надеялись, что они скоро вернутся. Один воин успел побывать на Талури, вылечить раны и прилететь назад, но хиндикса его разлетелась в щепки в одном из сражений, и летал он теперь на чужой, в паре с другим Речником. У кораблей Реки не было стальной брони, не было даже костяных пластин, и снаряды Некромантских катапульт разрывали их на части… Фрисс уже сменил один шар, растворённый метким заклятием, и весь нос корабля, выломанный при попытке протаранить токатля. Плавники тоже успели потрескаться… Маг Янси, оседлавший дракона, кружил над кораблями и вглядывался в горизонт. В этой степи мертвяки лезли из каждой норы, в любой момент могли вспыхнуть тревожные огни в небесах, а то и засвистеть в воздухе снаряды костяных катапульт, набитые разлагающим ядом. Пока Айшер упокаивал нежить, Янси следил за округой, а Речники вполглаза следили за Янси.
— Всадники! — крикнул маг, и все вздрогнули. — Всадники на товегах!
— Взлёт! — скомандовал Старший Речник.
— Алсаг, ину! — закричал Фрисс, вырывая из земли шипы-якоря, и взлетая на палубу покачнувшейся хиндиксы. Хесский кот прыгнул следом, корабль оторвался от земли, а на поляну измятых и выгоревших трав вылетел верховой отряд.
— Сайну-ур! — протяжно крикнул предводитель, высоко поднимая копьё с привязанными к нему узкими красными лентами. В красный были выкрашены и длинные рога всех товегов отряда, и короткие рога на шлемах воинов. Это были кочевники из народа олда — всего десяток.
— Ваак! — ответил Речник Кестот и помахал плавниками корабля. — Что слышно в степи?
— Ваак! — завопил Фрисс, вглядевшись в лицо предводителя. — Мынг Арс, снова на Реке?!
— Сайнур! Фрисс Кегин, не я на Реке — ты в моей степи! — взмахнул копьём Арс. — Мынг Кестот, тревожные вести. К северо-востоку, в двух тысячах шагов отсюда, мертвецы открыли двери.
Бессчётно воинов, мёртвые чудища и катапульты — десяток или полтора, и строится дрожащая башня.
— Северо-восток? — переспросил Айшер, направляя дракона в облака, чтобы с высоты окинуть взглядом степь. — Да! Прокляни меня Кеос!!! Он вскинул руку, вычерчивая в небе огненные круги и спирали. Фрисс бросил в печь охапку соломы, и хиндикса ударила плавниками — ей не терпелось лететь.
— Благодарю тебя, мынг Арс, — склонил голову Речник Кестот. — Летим!
— Встретимся! — крикнул олданец, глядя вслед кораблям.
— Встретимся, — вздохнул Фрисс и потянул меч за рукоять, до половины вынимая из ножен. Широкая поперечная полоска блестела на клинке — лента из самородного серебра, недавно бывшая кольцом.
Сейчас Речникам было не до украшений, и Фрисс укрепил серебряную полосу на мече, чтобы его удары сжигали мертвецов дотла. Из-за этого клинок застревал порой в ножнах, и лучше было вытянуть его заранее… Армия Нэйна любила холмы. С радостью она поставила бы катапульты и «дрожащие башни» на пике высокой горы, но гор в Олдании не было.
Фрисс не знал, видна ли Река с этого широкого и плоского холма — Разбитого Кургана — и удобно ли отсюда выбирать цели на берегах, но нежить на Кургане кишмя кишела. На подлёте, наклоняя нос корабля к земле, он видел, как выстраиваются полумесяцем бронированные костяные големы, а за их спиной орда мертвецов мечется вокруг полусобранных катапульт и гор снарядов. За вторым полукольцом големов чернели наспех поставленные шатры, над которыми уже разворачивался тусклый магический купол, а над куполом поднимались в небо Ильникены, на лету меняя облик. А между шатрами, колыхаясь в зелёном мареве, тянулась к небу ветвистая белая башня — огромное костяное дерево с пылающими ветвями. В сердце «ствола», как в печи, полыхал ледяной огонь.
— Ваак! — раздалось над
