Эбби нерешительно взглянула на Уинстона, но дворецкий кивнул и с поклоном пригласил дам пройти наверх.
Они поднялись по лестнице на второй этаж и повернули направо. Миновали несколько дверей, и Уинстон остановился, постучав в одну из них.
Из комнаты не доносилось ни звука, но Уинстон жестом показал Эбби, что она может войти.
— К вам мисс Скоттсдейл, сэр! — объявил Уинстон.
Снова ни звука, но Уинстон кивнул Эбби, и она вошла, бросив ободряющий взгляд на Сибил. Честно говоря, она нервничала — ее даже дрожь била, но девушка постаралась взять себя в руки.
Комната утопала в полумраке, так как окна были занавешены тяжелыми шторами. Несмотря на жаркий день, здесь царила прохлада. Стены были скучные, синие, а вот диван и кресла — кремовыми. На полу лежал ковер в крупную синюю и кремовую клетку, на стенах висели какие-то картины, но в общем и целом комната выглядела довольно безликой.
Хит сидел в кресле в дальнем углу комнаты и даже не пошевелился, чтобы поприветствовать Эбби.
— Хит! — мягко сказала девушка. — Хит… Как поживаете?
Нет ответа.
— Хит…
— Я в порядке. Почему бы нет? Вернее, почему это вас так волнует?
Отчаяние, звучавшее в его голосе, потрясло Эбби.
— Разумеется, волнует, как же иначе! Потому я и пришла.
— Зачем? Мне казалось, вы больше не хотите иметь со мной дела. — Теперь в его голосе звучали горечь и обида. Эбби почувствовала себя виноватой…
— Я никогда этого не говорила. Просто предложила не встречаться наедине. Но это не значит, что меня не волнует то, что с вами происходит. Я была ужасно расстроена, узнав, что вы… что вам плохо. Зачем вы хотели сделать с собой это, Хит?
— Так вы знаете, что я хотел покончить с собой?
Эбби покраснела. Она не хотела подводить доктора Эшбурна — ведь он не должен был нарушать конфиденциальности в интересах своего пациента.
— Это неважно. Хит… у вас есть все, чтобы жить долго и счастливо!
— Нет. У меня нет ничего. У меня нет настоящих друзей.
— Не может быть! А как же все ваши знакомые? Ваши… дамы?
Хит насмешливо фыркнул.
— Всем им всегда было что-то нужно от меня.
— Неправда! Мне от вас ничего не нужно.
Хит мельком подумал, какая злая ирония таится в этих словах, учитывая обстоятельства.
— Вы — тот друг, в котором я сейчас больше всего нуждаюсь.
— Вы никогда не давали мне этого понять… — тихо произнесла она, вспомнив его слова об их душах, крепко связанных…
Хит не ответил, лишь печально вздохнул. Эбби попыталась сменить тему:
— От вас зависят судьбы многих людей, Хит!. На шахте… здесь, в поместье… Вы не можете их подвести. Нельзя впадать в отчаяние.
Эбби искренне надеялась, что, вспомнив о своих обязательствах, Хит поймет, как много людей на него рассчитывает.
— У меня ощущение, что я сделал неправильный выбор, Эбби! Я не могу от него избавиться, я словно падаю в пропасть… У меня нет жены и, скорее всего, никогда не будет семьи. Моя жизнь пуста, и я не вижу никаких перемен!
Эбби порывисто шагнула к нему.
— Не говорите так, Хит! Я уверена, что это не так. Вы привлекательный мужчина, у вас замечательный дом — о таком муже любая девушка может только мечтать. Да я назову сразу нескольких, кто с радостью пошел бы за вас! Разумеется, они не вашего круга… но вы, я думаю, и в нем найдете себе достойную жену.
— Вот, и вы думаете, что меня привлекают только девушки из высшего общества! А ведь они не так уж и хороши — да их и нету! Те, кого я знал, были либо глупы, либо безвольны, либо… пустышки.
У Эбби вырвался смешок, она немного смутилась.
— Извините!
Хит криво улыбнулся в ответ. Эбби склонила голову набок.
— Я вижу, вы уже улыбаетесь, Хит?
— Нет! — Тут же нахмурился Хит.
Эбби опустилась перед ним на колени и мягко положила ладонь поверх его судорожно стиснутых рук. Она видела, что оба запястья у него перевязаны, и это напомнило ей о всей серьезности произошедшего.
— Хит, пообещайте мне, что выбросите эту глупость из головы.
— Я не могу этого сделать! — Голос его дрогнул.
— А если мы будем друзьями?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он вскинул на не мрачный взгляд.
— Вы серьезно, Эбби? Мне не нужно сочувствие. Мне нужно что-то настоящее… пусть даже это просто дружба!
Сибил прекрасно слышала этот разговор, так как дверь была приоткрыта, а в доме было очень тихо. Она прослужила в театре слишком много лет и спектакль могла распознать сразу, с первых реплик. Хит играл сейчас какую-то роль, она была в этом уверена. Но зачем? Чего он добивается? Что задумал?
— Я не знаю, что со мной не так, Эбби! — жалобно простонал тем временем Хит.
— Возможно, если бы вы успели помириться с отцом, все было бы иначе.
— Я никогда не смогу простить его за то, что он сделал с вами. Меня это мучает.
Эбби была тронута его словами.
— Кроме того, мне жаль, что я вас напугал в день похорон. Этому нет оправдания… Пожалуйста, простите меня!
— Забудьте! — просто сказала Эбби.
— Так мы друзья? — В голосе Хита звучала надежда.
— Да!
— Спасибо!
Он обнял ее, склонил голову ей на плечо, и потому она не увидела, как торжествующе заблестели его глаза…
Джек, Элиас, Уильям, Том и Уилбур прочесывали окрестности в течение двух часов, но так и не смогли обнаружить никаких следов аборигенов. После долгих поисков они нашли только несколько овечьих шкур, и это привело Джека в ярость, потому что на них он нашел свое собственное клеймо. Ему не пришло в голову, что аборигены могли подбросить эти шкуры намеренно…
Потом, ближе к Анаме, они наткнулись на стоянку племени, но там были только женщины и дети. Уилбур расспрашивал их о том, куда ушли все мужчины, но женщины твердили, что неприятности белым причиняли люди других племен…
— Пойти за ними, хозяин? — спросил Уилбур.
— Нет, оставь их, — махнул рукой Джек. — Просто скажи, пусть передадут своим мужчинам, чтобы оставили наших овец в покое.
После этого они отправились в сторону дома Уильяма, обнаруживая по дороге все новые кострища. Джек озабоченно хмурился.
— Уильям я считаю, вам с Мартой лучше пожить в Бангари, пока мы не разберемся с аборигенами. Марте осталось всего несколько недель до родов, она сейчас очень уязвима.
— Марта не двинется с места, Джек. Я говорил с ней вчера вечером, но она и слышать об отъезде не хочет, а я не хочу ее волновать. Я научил ее стрелять из винтовки. Кроме того, когда за домом присматривает Эрни, мне спокойнее.
Джек принюхался.
— Дымом пахнет. Где-то недалеко жгут костер.
Мужчины стали оглядываться по сторонам, и вскоре Элиас указал рукой на запад.
— Вон там, смотрите!
— Это не костер! — в тревоге воскликнул Джек. — Это лесной пожар!
Они поскакали в сторону огня и вскоре оказались на склоне холма. К счастью, очагов было немного, и они смогли быстро забросать огонь и тлеющие угли землей.
Все были потные и грязные, все тяжело дышали, но тут Уилбур разглядел еще один столб дыма. Они снова заторопились — и вскоре тушили новый пожар. Этот был еще меньше по площади, так что потушить его удалось быстро.
Пока они переводили дыхание, Уилбур заметил вдалеке нескольких аборигенов.
— Хозяин! Там на холме — черные парни.
Джек выглядел усталым и озабоченным:
— Я думаю… все это неправильно!
— Что ты имеешь в виду? — спросил Том.
— Я думаю… нам надо заключить с ними перемирие. Иначе они просто сожгут нас.
— С ума ты сошел, Джек?! Мы должны прогнать их отсюда, любой ценой!
— Мы не можем следить за ними весь день напролет. Мы не сможем уследить и за нашими животными… и за нашими домами. Что мы сегодня нашли? Овечьи шкуры и пожарища. Это же предупреждение!
Том задумался, а Уильям нервно сглотнул и побледнел.
— Джек прав, Томми. Если они попытаются сжечь мой дом… — Мысль была слишком страшной. — Я не хочу потерять Марту и ребенка!
