интересовали только занятия. Санди сидела на полу рядом с ним с учебником, раскрытом на какой-то бессмысленной странице, и ее распирало мрачное предчувствие. Кейл был старше, он на следующий год должен был поступить в колледж, а секс – «только на сейчас». Он не желал рисковать самой дорогой для него дружбой с Денни ради подружки-школьницы, не желал никаких драм с семьей Бреннанов и хотел отложить близость до тех пор, пока не окончит школу.
К тому времени, как он поднялся, собираясь домой, Санди успела убедить себя в том, что с ней что-то не так. Она крепилась, когда он целовал ее, желая спокойной ночи, но когда он ушел, она села на краешек кровати и заплакала. Позже он рассказал ей, что, спустившись до конца лестницы, вдруг решил вернуться, почувствовав, что что-то неладно.
Вернувшись, он увидел, что она в слезах. Он закрыл дверь и опустился перед ней на колени.
– Ты что?
Она хотела отговориться тем, что просто неважно себя чувствует. Но если бы он ушел, эта история еще долго заставляла бы ее нервничать. И она решила сказать правду:
– Я не понимаю, что я не так делаю.
– Что?
Слишком смущенная, чтобы что-то прибавить, она просто смотрела на него.
На осознание вопроса у него ушло время, но мгновение спустя лицо его вспыхнуло.
– Погоди. Ты думаешь, я не хочу?
Она пожала плечами и качнула головой.
– Санди, да я только об этом и думаю. Но я волнуюсь и не хочу никого огорчать… ни твоих родителей твоих, ни Денни.
– Вот и ходил бы на свидания с моими родителями и Денни.
Ее слова его задели, и Кейл округлил глаза. Он полагал, что, сдерживая себя, поступает правильно. Даже в ее возрасте Санди поняла, как подействовало на него то, что мать его бросила. Он боялся потерять близкого человека.
Кейл взял ее за руки:
– Прости меня.
– Да все нормально.
Он привстал на коленях, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза, и потянулся руками к ее лицу.
– Я люблю тебя, Санди.
– И я тебя тоже люблю.
Между ними не было никакой неловкости, никакого ощущения, что его слова о любви могут значить что-то иное. Санди понимала. И после этого признания, когда они поцеловались, все стало по-другому. В нем не осталось никакой сдержанности: они упали на кровать и принялись стаскивать друг с друга одежду.
И вот Санди сидит на той же постели двенадцать лет спустя и думает о том, что у нее нет шансов начать тут новую жизнь. Комната крепко держит ее в прошлом. Ей нужно уйти из этого дома, найти свое собственное место. Может, найти квартирку в Перчейзе, поближе к Манхэттенвильскому колледжу, куда она собиралась поступать в аспирантуру?
Денни все еще не приходил домой, но Санди уже хотелось спать. Заряд адреналина, вызванный заявившимся в паб Уэлшем, иссяк. Санди хотела написать записку, извиниться за спор, как-то подбодрить брата.
И вдруг у нее возникла другая мысль. Санди поняла, что надо сделать. Порывшись на столе, она отыскала журнал Комитета искусств Лос-Анджелеса, спустилась в комнату Денни и оставила журнал у него на постели.
* * *
– Нет-нет-нет, – твердил Шейн. – Это не так надо. – Он отобрал у нее все детальки лего.
– Я точно знаю, что было правильно… – возразила Санди.
Но Шейн уже разобрал крохотные детальки, заменил одну на другую, взятую из ящика, где их лежало миллиард штук, и соединил вновь.
– Видишь? – Он протянул ей конструкцию.
Они сидели на полу в спальне третьего этажа, сооружая одну из многих башен Хогвартского замка. Полки, тянувшиеся по стенам комнаты Шейна (полки в свое время приладил Джеки), ломились от десятков незавершенных конструкций, в том числе космолета из «Звездных войн» – «Тысячелетний сокол», дворца Тадж-Махал и небоскреба Эмпайр-стейт-билдинг. Кровать Шейна была придвинута к дальней стене, так что вся середина комнаты отдавалась под его занятия.
Шейн покачал головой:
– И ты должна держать детальки от внутренних покоев отдельно от деталек башен.
Санди следила за тем, как он перебирал лего. Внимание к мелочам у него во время работы было необычайным.
– Извини, если что-то не так.
– Блин, Санди. Раньше ты лучше справлялась.
– Тебе придется смириться с новой Санди, Шейн. – Дени привалился к косяку двери и с улыбкой наблюдал за ними.
– Знаю, – ответил Шейн. Он встал и наставил указательный палец на Санди: – Мне надо принести два мешка на молниях. Ничего не трогай, пока я не вернусь.
Проводив его взглядом, Санди посмотрела на Денни:
– Это уж слишком тяжко.
– Ага, сдавайся. Никто даже не пытался угнаться за ним в сборке лего. – Денни поднял руку с зажатым в ней журналом.
– Я прочел твой рассказ. Почему ты не говорила нам, что печатаешься?
– Не знаю. Наверное, не знала, понравится ли вам это.
– Ну что, мне понравилось. – Он скрестил руки. – Ты как никто поняла, чем стало для меня тогда вывихнутое колено. – Денни покачал головой. – Я и представить себе не мог, что мне делать. Сегодня на тебя сыплются приглашения из колледжей, а завтра на твои звонки в деканатах даже не отвечают.
– Зато ты никогда не показывал нам, что удручен, – произнесла Санди. – Всегда шел дальше, что бы ни случилось. – Ей хотелось, чтоб он это понял из ее рассказа. В нем речь шла о парне, кто готов был ради других пойти на все, даже когда его самого не отпускала глубокая боль.
Он поднял журнал:
– Я могу оставить его себе?
– Ага.
– Спасибо. – Денни оттолкнулся о двери. – Насчет полиции тебе решать. Я лишь хочу, чтоб этот гад убрался из наших жизней. Из твоей жизни. – Он собрался уходить.
– Денни!
– Ну?
– Ты был моим контактом на экстренный случай потому, что я хотела, чтобы, если я попаду беду, они позвонили именно тебе.
– Я рад, что они позвонили мне.
Из-за его спины вновь показался Шейн, знаками умоляя ее не трогать ничего, пока его нет.
Глава пятнадцатая. Денни
– Я рад, что они позвонили мне.
Это было правдой. Он был признателен полицейским, позвонившим в ту ночь, когда она попала в аварию. За долгое время единственное правильное, что он сделал – это уговорил Санди вернуться домой.
С журналом в руке Денни отправился к себе в комнату. Он уже прочел рассказ пару раз и сделает это снова. Он принимал его как подарок: сестра вникла в самую суть, поняла, как Денни тогда жилось.
Она вовремя дала ему свой рассказ. Узнав, что Уэлш провел его как
