столы, скамейки и стулья, у каждой кровати, которые, кстати, были одноярусными и широкими, с резным каркасом и высоким балдахином, стояли большие тяжеловесные сундуки. Всего кроватей было восемь, и стояли они по разные стороны комнаты напротив друг друга.
Рабочие столы стояли рядом с каждой кроватью, а не в центре длинным рядом, как в комнате девочек. У центральной стены был каменный очаг, с пылающим в нем огнем. Вообще большое количество свечей создавало какую-то таинственную атмосферу и казалось, что находишься в каком-то средневековом замке.
— Где Никита?! — голос Яромира вырвал девочек из неуместных разглядываний чужих покоев.
— Да не было его еще, — ответил ему темноволосый юноша в квадратных очках, сидящий за своим письменным столом и не отрывающий взгляд от конспектов и рукописей. Это был Матвей Оболенский, их одногруппник. Тихий паренек, который почти ни с кем не общался, кроме разве что с Виталиком Пожарским. Его право.
Полоцкий резко повернулся и посмотрел на Мирославу, словно спрашивая, есть ли у нее мысли, где эти двое могут быть. Та пожала плечами.
— Так, пойдемте, — решил парень не терять времени. Он бросил взгляд на свои наручные часы и отметил, что до отбоя оставалось всего полчаса. Как и где они сейчас собираются их искать, он не имел ни малейшего понятия.
— Думаете, с ними что-то случилось? — спросила Иванна, которой приходилось почти бежать, чтобы успевать за более высокими одногруппниками.
— Надеюсь, что нет, — ответила Мирослава, выходя за Яромиром к выходу из хребта. Вырулив влево на центральную лестницу, а потом и спустившись по ней, им пришлось выйти в школьный корпус. Полоцкий резко остановился, а Мирослава еле успела притормозить, чтобы не врезаться в его спину.
— Что? — спросила она, и парень развернулся в другую сторону. Если пройти через ближайший коридор, то можно было выйти на лестницу, ведущую в обсерваторию.
Они всего два раза ходили сюда на вечернее занятие по Звездологии. Каменная крутая лестница уходила вверх плавным полукруглым изгибом и была настолько узкой, что идти вдвоем было тесно.
Поэтому Яромир пошел первым, а девочки следом за ним. Невысокая дверь была приоткрыта, и ребята юркнули в большое помещение с круглым сводом. Сейчас крыша обсерватории была полностью закрыта, а высокие телескопы откатаны на свои места.
В правом «углу», если можно так назвать место в круглой комнате, стояли стулья для учеников, как раз на одном из них сидела Астра. Перед ней на корточках присел Никита, обхватив колени девочки. Лица их были настолько близко друг к другу, а в помещении было так темно, что ребята, вошедшие внутрь, не сразу увидели одногруппников.
— Вершинин, ты идиот?! — сразу же спросил Яромир, помогая спуститься с небольшой лесенки, ведущей в заниженную обсерваторию, своим спутницам. Когда Мирослава отпустила его руку и чуть привыкла к темноте, то увидела, как Астра уткнула лицо в ладони, а Никита улыбался так, словно только что сорвал джек-пот.
— Сегодня был тяжелый день, — ответил он, игнорируя обвинительный тон. — А вы зачем сюда пришли? Или мы вам сорвали ваши планы? — его ехидный тон сочился сарказмом.
Мирослава, которая не сразу поняла, что тут происходит, угрюмо уставилась на одногруппника.
— Ага, решили к вашему интересному занятию присоединиться, — ответила девочка, не позволяя перевести тему, несмотря на неловкость ситуации.
— О, ну вы опоздали! Мы уже уходим! — невинно сказал Никита и, схватив раскрасневшуюся Астру за руку, направился на выход.
— Идем все вместе, — отрезал Полоцкий. Несмотря на безрассудное поведение друга, он был рад, что все обошлось.
Вернувшись в свой хребет в самый последний момент, одногруппники распрощались и разошлись по блокам. Уже переодеваясь, Астра тихонько рассказывала Мирославе и Иванне о том, каким галантным оказался Никита, и как они и сами не заметили, как оказались в обсерватории.
Друзья ворвались туда как раз на моменте, когда юноша подарил девочке первый в ее жизни поцелуй в… щечку! Астра рассказывала подробности, а Мирослава постаралась отключить слух, не желая слышать, как целуется Вершинин. Да и разве такой поцелуй вообще считается?
— Девочки, вам тоже надо попробовать, сразу все плохие мысли из головы вылетают, — важно сообщила Кузнецова, натягивая хлопковую ночнушку.
— Ага, когда в следующий раз понадобится очистить голову, сразу обратимся к господину Вершинину, — саркастично пробурчала Мирослава, пытаясь привести ранее раскуроченную в поисках письма постель, как говорится, в божеский для сна вид.
Иванна хихикнула, но покачала головой в отрицающем подобное предложение жесте, представляя эту картину, а Астра насупилась.
— Зачем же к Вершинину? Попроси своего Полоцкого, тебе он не откажет.
Мирослава, державшая смятое одеяло в руках, уставилась на подругу, а потом захохотала.
— Не вздумай подобное при нем ляпнуть, — успокаиваясь, сказала девочка, кидая измученное одело на кровать. — Он только друг. И вообще мне это не интересно.
— Я тоже так думала, пока не попробовала, — тоном человека, прекрасно разбирающегося в каком-то вопросе, ответила Астра. Она деревянным гребнем расчесывала длинные, угольно черные волосы, предварительно расплетя все тонкие, украшенные бусинами и колечками косички.
Мирослава не хотела даже представлять себе ничего подобного. Удивление от того, как быстро Астра переключила внимание с Ивана на Никиту, также быстро и крепко засело в голове. Но юным девушкам положено часто влюбляться, гормоны, все дела!
В конечном итоге в течение следующих недель им пришлось наблюдать, как развивались отношения эти двух юных влюбленных. Все их друзья, в том числе Мирослава и Яромир, бесстыдно сбегали каждый раз, когда видели тех на горизонте. Иванна относилась к этому спокойнее, но умело находила «очень важные дела», мгновенно исчезая из виду. «Мимимишные», как говорят простаки, взгляды, записочки и хождения по коридорам за ручку сменялись громкими ссорами, ничем не подкрепленной ревностью и обидами.
Мирослава не понимала, какие вообще можно строить отношения в их возрасте, и как эти самые отношения могли развивать амплитуду от «люблю» до «ненавижу» ровно за секунду. В конечном итоге окружающие эту парочку одногруппники просто разбегались в стороны, чтобы их не накрыло волной флюидов от этих двоих.
Что ж, Шекспировской Джульетте, кажется, тоже было тринадцать, а местные магические обычаи вообще поддерживали ранние брачные договоры, поэтому Мирослава не бралась их судить, а всего лишь максимально избегала, не вмешивая туда еще и себя.
Разговоры по вечерам, которые заводила Астра, стали казаться девочке сущим кошмаром. Теперь она знала, что пахнет Вершинин, как майский лес после грозы, любит он сливочное мороженое с шоколадной крошкой, а день рождения у него восьмого января.
Даже о Яромире, с которым они общались каждый день, она столько не знала. И теперь, встречая на уроках или в хребте Никиту, невольно
