За прошедшие десятилетия ЦРУ достигло заметных успехов в последовательном приобретении необходимой спецтехники и методов ее использования. В соответствии с потребностями и сложившимися традициями OTS искала новинки в невероятно широком кругу поставщиков. За эти годы спецтехника для шпионажа разрабатывалась и производилась как известными лидерами бизнеса, академиками, так и скромными изобретателями, остававшимися в тени. Генеральные директора компаний, заинтересовавшиеся техническими задачами, проблемами и готовые служить своей стране, выделяли силы и средства для создания закрытых технических подразделений. Нобелевские лауреаты и всемирно известные конструкторы в свободное время добровольно работали над проектами OTS.
Однако важные идеи часто поступали в ЦРУ от маленьких, узкоспециализированных частных фирм. Эти небольшие «фирмешки» с весьма ограниченным штатом сотрудников изготавливали для разведки специальные устройства с уникальными возможностями не хуже, чем транснациональные корпорации с неограниченными ресурсами. «У OTS давно сложились взаимоотношения с небольшими фирмами и лабораториями. Иногда такие коллективы включали в себя не более 10 сотрудников. Однако это были полноценные фирмы, имевшие даже бухгалтерию, – говорит Джин Неринг, менеджер OTS. – Мы всегда "темнили", рассказывая о наших поставщиках. И потому начальники в Лэнгли ворчали: "Эй, парни, что вас все тянет в крохотные мастерские-гаражи". Да, тянет! Мы так и поступаем, потому что частная лаборатория или мастерская сделают для нас "одну маленькую штучку" лучше, чем большой завод».
Возможно, именно так и было в случае с миниатюрной фотокамерой T-100, наверное, самой эффективной техникой шпионажа времен холодной войны. Разработанная и созданная небольшой фирмой в промышленной зоне Восточного побережья США, пленочная камера T-100 была исключительным инструментом шпионажа. В отличие от камеры «Минокс», которая первоначально была разработана и продавалась как обычная фототехника, Т-100 была сложным и узкоспециализированным устройством с уникальными оптико-механическими параметрами, и кроме сферы шпионажа, эту фотокамеру больше нигде нельзя было использовать. Т-100 работал как фотоаппарат с простой наводкой на объект съемки, не имел видоискателя, но требовал кропотливого процесса установки специальной фотопленки в крохотную миниатюрную фотокассету. Конструкция T-100 была рассчитана только на одну функцию – дать агенту возможность тайно сделать четкий фотоснимок оригинала документа, копии или схемы на листе бумаги, лежащим непосредственно перед ним.
«Только подумайте: эта исключительная и во всех смыслах совершенная фотокамера была полностью бесполезной как коммерческий продукт, – рассказывал Джин. – Она могла сделать превосходный фотоснимок листа формата А4. Но у этой фотокамеры была только одна глубина резкости – около 30 см – и никакой другой».
Сборка новой фотокамеры T-100 более всего напоминала технологию изготовления часов. Владелец компании собирал каждую фотокамеру под большой лупой, что только подчеркивало необычное назначение этого великолепного шпионского устройства. «Все необходимые материалы и компоненты были у него под рукой, – объяснял Джин, который как-то присутствовал во время сборки фотокамеры. – Это был реальная Машина Руби Голдберга[16], в которой крошечные детали соединялись в целый блок».
Камера Т-100 была уникальным устройством и обеспечивала высокий уровень оперативной безопасности. Контрразведка не могла предпринять контрмеры против такого агентурного устройства, тем более что она не сразу узнала о его существовании. Однако эта же уникальность камеры в конечном счете стала причиной беспокойства в Лэнгли. В конце 1970-х гг., когда фотокамера T-100 уже доказала большие технические возможности шпионажа во время холодной войны, руководители забеспокоились о будущих поставках. Маленькая компания-изготовитель была единственным поставщиком такой техники; в ней работал редкий мастер, способный собрать в одно целое все крошечные компоненты. Именно в этом и была опасность для ЦРУ – а вдруг у мастера начнут дрожать руки или он случайно получит травму?
Конструктор-создатель Т-100 понимал уязвимость своего изобретения и сделал для ЦРУ все необходимые спецификации и чертежи. Сложная технология сборки объектива из десятка компонентов, устанавливаемых друг за другом, на первый взгляд казалась вполне понятной, логичной и доступной для других изготовителей. Поэтому ЦРУ обратило внимание на одну из ведущих оптических компаний США, как на возможную базу для создания компонентов и сборки Т-100.
«Мы показали им сборочный чертеж и спросили, что они думают. Смогут ли они это сделать? – вспоминал Джин. – Нам ответили: "Нет, эта штука работать не будет. Свет не будет фокусироваться должным образом, и вы никогда не сделаете снимок с помощью такого микрообъектива". Естественно, мы не стали говорить, что у нас уже есть 50 фотокамер на складе и все они прекрасно работают. Мы ответили: "Большое спасибо", – и ушли».
Другой потенциальный претендент на изготовление Т-100 появился после того, как в Лэнгли разрешили дружественной разведывательной службе позаимствовать некоторые из своих специальных фотокамер. Почти сразу техническое подразделение этой службы попросило разрешения сделать свою собственную модель. ЦРУ согласилось поделиться чертежами, надеясь, что заграничное производство, возможно, станет вторым важным источником уникальных фотокамер. После нескольких месяцев дружественная разведка сообщила, что они не в состоянии сделать копию устройства.
Сами изобретатели, работавшие на ЦРУ, были столь же незаменимыми, как и устройства, которые они создавали. Одна из наиболее странных встреч, о которой вспоминает Джин, произошла в процессе поиска новой энергоемкой электробатареи в окрестностях штата Нью-Йорк. «В один из февральских дней я собирался туда вылететь. Меня встретили в аэропорту, и по дороге мой коллега сказал: «Это наш не совсем обычный подрядчик. Это маленький чудак».
Теряясь в догадках, Джин добрался до пригородного дома изобретателя и обнаружил его на заднем дворе – тот рыл траншеи с помощью небольшого экскаватора. Закончив свое рытье, изобретатель вскочил на маленький бульдозер и засыпал траншею. Как оказалось, рытье траншей, оврагов и последующее их заполнение были его хобби.
После представлений и любезностей друг другу изобретатель пригласил двух офицеров ЦРУ для осмотра его мастерской. «Мы вошли в подвал, где были сварочные аппараты, сверлильные станки и много других инструментов, и все это говорило о том, что перед нами настоящий мастер, – рассказывал Жан. – И среди всего этого хлама изобретатель собирал вручную в подвале небольшие батареи. Но такие люди были единственными в своем роде, и они понимали наши необычные запросы».
Оригиналами были не только внешние подрядчики ЦРУ. Одним из легендарных инженеров OTS стал Брайан Холмс, которого помнят за его потрясающий личный стиль работы и невероятный творческий потенциал. Холмс был непревзойденным технарем, но руководителей и коллег сводила с ума неисправимая беспечность этого сотрудника, оставлявшего секретные бумаги где попало. Эти нарушения были причинами тщательных проверок соблюдения секретности, которые нервировали все подразделение.
«Брайан был кошмаром, просто катастрофой. Этот сукин сын по праву получал свои награды за придумывание всяких штучек, которые никто другой не мог сделать», – рассказывал Грэг Форд, старший менеджер OTS.
Но еще хуже приходилось инспектору, непосредственно контролировавшему работу Холмса; он был полной противоположностью блестящему, но безалаберному инженеру. Волею случая эта пара работала вместе, это было забавно и печально одновременно. Доведенный в конце концов до отчаяния, инспектор попросил Форда принять его. Он больше не мог всего этого выносить.
Форд сказал инспектору: «Вы лучший руководитель подразделения, но если завтра утром у вас что-то случится, то уже днем найдут, кем вас заменить. Но если я потеряю Холмса, я никем не смогу его заменить. Прошу вас, найдите решение, чтобы работа не страдала».
После долгих размышлений у Форда возникла идея. В противоположной части комплекса ЦРУ, где размещались помещения OTS, было несколько сейфовых хранилищ размерами с комнату, построенных специально для громоздкого секретного оборудования, которое не помещалось в стандартные кабинетные сейфы. Эти комнаты были без окон, имели стальные сейфовые двери, хорошие освещение и вентиляцию. Форд переместил стол Холмса и все его оборудование в одну из таких сейфовых комнат, сделав там его новый кабинет и лабораторию.
«Брайан был счастлив, – рассказывал Форд. – Теперь весь его хлам был раскидан повсюду на столах и вокруг них. Но он знал, где и что находится. И это вполне его устраивало. В конце дня он не должен был прятать что-то в сейф, ему оставалось только закрыть за собой сейфовую дверь. Естественно, я всегда давал указание, чтобы кто-то проверил его кабинет».
