— У нас не было возможности поговорить. — Голос Кароли звучал успокаивающе. Прекрасный гибкий тенор, едва заметный акцент, свойственный жителям Центральной Европы. Удивительно искренние интонации. — С виду он был невредим, но, как я уже упоминал, бог знает, надолго ли. Собственно, потому-то я и должен был встретиться с вами. Когда вы сбежали от меня прошлой ночью, я испугался, что до вас дошли некие клеветнические слухи. Уверяю вас, мадам… — Голос его зазвучал серьезно и взволнованно. — Уверяю вас, что все это выдумки тех, кто, кроме вражды двух наших стран, знать ничего не желает…
— Сбежала от вас? — Лидия достала очки из мешочка и, надев их, всмотрелась в собеседника, — Прошлой ночью? То есть вы были вчера на приеме во дворце?
На секунду она его этим просто обезоружила. Двумя быстрыми движениями указательного пальца он оправил усики, скрывая замешательство. Перчатки его, как успела заметить Лидия, были прекрасного покроя, из французской лайки — шесть шиллингов за пару.
— Барон! — Из-за угла лавки показался, проталкиваясь сквозь толпу, огромный Разумовский. Маргарет следовала за ним по пятам. Лидия немедленно сорвала очки и спрятала их в складках юбки. — Я смотрю, быстро вы вернулись из Лондона.
— Князь! — Кароли отдал поклон. — Да, конечно, быстро, но надо же было приодеться! — Он с улыбкой коснулся лацкана своего костюма. — Вы здесь с миссис Эшер?
Пытается застать меня врасплох, — мелькнула мысль. — А буду отрицать — не поверит.
— Простите, ваше сиятельство, но не могли бы вы нас на минуту оставить одних? — И вновь повернувшись к Кароли, Лидия растопырила пальцы заведенной за спину руки. Пять. Пять минут. Будем надеяться, Разумовский увидит и поймет.
— Судя по тому, что я слышала от мистера Холивелла, вас с моим мужем трудно назвать друзьями, — торопливо произнесла она, пытаясь унять дрожь в голосе. — Но, как я понимаю, существует еще нечто… вроде братства, не так ли? Вы все делаете одно дело, безразлично, на чьей стороне. — Она снова нацепила очки, прекрасно сознавая, что это придаст ей внешность школьницы. — Спасибо за то, что дали мне знать… Я чувствовала, чувствовала, что кузина Элизабет не ошиблась!
— Кузина Элизабет?
— Кузина Элизабет из Вены, — пояснила Лидия, как бы слегка удивившись, что Кароли не знаком с ее семейством. — Полторы недели назад она заняла моему мужу двадцать фунтов на поездку в Константинополь Это его кузина — вторая, она живет в пригороде, названия которого все я никак не могу запомнить… Во всяком случае, я позвонила ей, когда мистер Холивелл передал мне записку от мужа…
— Записку? — Красивые брови тревожно сдвинулись.
— Он велел мне возвратиться в Лондон. Написал, что едет еще куда-то, но куда, не сообщил. Мистер Холивелл уговаривал меня вернуться в Англию. Я сказала ему, что так и сделаю, но я чувствовала, что мой муж в беде… — Она вновь стиснула руки, пытаясь не выдать дрожь.
— А как вы оказались в Вене? — Кароли явно собирал кусочки мозаики воедино. Общаясь с Исидро, Лидия привыкла разгадывать любую, едва заметную мимику.
— Он послал за мной! — Она широко раскрыла глаза, будто вопрошая: «А как бы еще, по вашему мнению, я могла там оказаться?» Кароли смотрел на Лидию откровенно скептически, и ей пришлось пояснить: — Он прислал телеграмму, где просил меня приехать для проведения кое-каких медицинских анализов. Видите ли, я — врач, — добавила она, поправляя без нужды очки. — Я провожу исследования в Рэдклиффской лечебнице.
— И в чем же вы специализируетесь?
— Редкие патологии крови. — Не совсем так, но вряд ли Кароли изучает медицинские журналы.
В глазах его она прочла некоторое облегчение.
— Понимаю…
— Но когда я прибыла в Вену, мистер Холивелл сказал, что произошло нечто ужасное и что доктор Эшер был вынужден покинуть город. Показал мне эту записку с просьбой вернуться в Лондон. После телефонного разговора с кузиной Элизабет я окончательно поняла, что мужу грозит опасность… И вот мне здесь говорят, что он исчез, и я не знаю, что мне делать. О, барон Кароли, если вы хоть что-нибудь знаете, помогите мне…
Он выглядел раздосадованным, но по руке похлопал Лидию вполне дружески.
— Успокойтесь, миссис Эшер, успокойтесь… Вы смогли уже выяснить о нем хоть что-нибудь?
Лидия прекрасно сознавала, что именно это ему и требуется узнать.
— Ничего! — сказала она. — И на рынок я пришла потому, что его арестовали где-то здесь. Торговцы могли что-нибудь заметить или узнать… — Она сняла очки и, близоруко моргая, взглянула ему в глаза. — Князь Разумовский любезно согласился меня сопроводить, поскольку он знает язык…
Кароли тихонько фыркнул, и Лидия сообразила, что леди Клэпхэм была права, отрекомендовав князя как любвеобильную натуру. Надо полагать, здесь за ним уже прочно утвердилась репутация грозы женских сердец.
— Послушайте, миссис Эшер, — сказал Кароли, склоняясь и заглядывая Лидии в глаза. — Конечно, официально его сиятельство на стороне Англии, но, поверьте мне, он не тот человек, на которого можно положиться. Что бы вы ни узнали — даже мелочь, даже нелепый, как вам покажется, пустяк! — дайте мне знать немедленно. Если мы с вами объединим усилия, мы сможем найти вашего мужа.
Имеется в виду: найти укрытие Мастера Константинополя, — подумала она. Мгновением позже Кароли растворился в толпе, а вместо него появился Разумовский.
Они собирались покинуть лавочку, когда владелец, до этого тихо тачавший обувь в дальнем уголке, вдруг поднялся на ноги и, подойдя к Лидии, молча приколол к ее воротнику дешевую медную булавку с голубой стекляшкой в виде глаза. Затем поклонился с улыбкой и принялся что-то долго объяснять Разумовскому.
— От сглаза, — перевел князь, когда они вышли. Улица медников состояла из бесчисленного множества крохотных лавочек, где стучали молоточками старики, всячески изукрашивая медные блюда, долгоносые заварочные чайники и даже изображение оленя в натуральную величину. Были там и несколько продавцов инжира, лимонада, конфет, целый взвод нищих.
Не было только сказителя.
— Гелм Мусефир? — переспросил владелец самой большой лавки, когда Разумовский обратился к нему. Это был человечек с бородой цвета железа, вопреки реформам одетый, как в старину: широченные шаровары, пояс с серебряными бляшками, марокканские пурпурные туфли с загнутыми носами. Его зеленый тюрбан был заколот сияющей медной булавкой огромных размеров. Темнолицый, добродушный, во время беседы он перебирал бусины молитвенных четок. — Не видел его с самого понедельника. Подруга жены моего двоюродного брата живет как раз под ним. Так вот она говорит, что дома он тоже с тех пор не появлялся. И этот его армянский мальчишка Исак — тоже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
