Баррозу унижал Путина на последнем двустороннем саммите в Брюсселе, отказываясь говорить с ним «дольше, чем необходимо».
Для Путина вопрос стоял так: все или ничего, – подчеркнул Ветров. Конечно, он знал о секретных переговорах об экономическом сотрудничестве, которые Брюссель вел с Киевом и которые были не такими уж секретными. Обе стороны договорились о военном сотрудничестве в Европе. Договоренности не были опубликованы, но Путину не нужно было слишком много воображения, чтобы понять, что западные геополитики имели смелость таким способом втянуть Украину в НАТО через черный ход.
Хозяин дома снова заговорил:
– Тем временем украинскому спецназу пришлось отступить от нарастающих массовых протестов. Полиция встает в оборону. Их задача больше не ограничивается оцеплением Майдана, теперь ей нужно перекрыть подъездные пути к президентскому дворцу и правительственному зданию, что требует немалой выдержки.
Украинец ненадолго прервал свои комментарии, чтобы взглянуть на сидящих за столом. Способны ли они найти выход из ситуации, уже напоминающей гражданскую войну? Он продолжил:
– Я с большой тревогой наблюдал, как палаточный городок на площади Независимости все больше напоминал военный лагерь перед битвой. Горят костры, священники в черных одеяниях благословляют демонстрантов. Виталий Кличко, который сам почти не говорит по-украински, подхлестывает толпу. Сотни активистов в капюшонах, возглавляемых и обучаемых боевыми инструкторами из недавно еще никому не известного националистического штурмового отряда «Правый сектор», заняли правительственные учреждения. Свидетели даже видят огнестрельное оружие в руках некоторых демонстрантов. Информационная война или вооруженный конфликт? Такой вопрос больше не возникает, здесь все перемешалось. Разрушительное развитие! Государственный переворот в самом разгаре. Когда начнется штурм президентского дворца, кажется только вопросом времени.
Пока говорил самый влиятельный человек, Ветров понял, что уже не видит позитивного поворота событий, выхода из запутанной ситуации.
После его доклада участники встречи отправились на обед и, отставив в сторону услышанное, попытались найти решение в небольшой неформальной беседе. Но обед на застекленном чердаке донецкого небоскреба закончился тревогой.
Среди участников чувствовалось нарастающее беспокойство. Они знали, что президент надеялся на посредничество Берлина, ведь сам он находился в бедственном положении. Нельзя ли было поговорить с министром иностранных дел Франком-Вальтером Штайнмайером? В конце концов, этот политик-реалист все еще верил в основы бывшей восточной политики, согласно которой не должно быть Европы против России.
Ветрову казалось, что он на американских горках. Драматизм событий напомнил ему время распада Советского Союза. Только на этот раз кровопролитие было неизбежным.
Прилетев в Берлин, он бросился обнимать свою жену, сейчас он нуждался в ней больше, чем когда-либо. Турбулентные завихрения отразились и на его карьере. Нигде фронты меж теми, кто засыпал окопы, и теми, кто их хотел рыть, не были такими ожесточенными, как в Германии.
Дома жена заманила его в ванную, где пару ожидала горячая ванна. При мерцающем свете свечей Ветров постепенно успокоился и избавился от напряжения. Никто не беспокоил их в эту ночь.
Между тем Путин продолжал ухаживать за Украиной. Но Киев жеманился в принятии четкого решения. Украина искала защитника в России, но в постель при этом хотела лечь с Западом. Боевая обстановка была запутанной. Если Янукович останется на своем посту, его противники отделят Западную Украину, чтобы установить там собственный национальный режим и попросить НАТО о защите. Несколько складов оружия там уже давно были в руках повстанцев.
Страна между ЕС и Россией напоминала шар для игры великих держав. Западные украинцы уже едва сдерживали свою ненависть к России. Во многих семьях не забыли, как Сталин забрал их территории у Польши в ходе реализации пакта Гитлера – Сталина в 1939 году и интегрировал их в Советский Союз. Между тем восточные украинцы – в основном украинизированные русские – не хотели исторического разрыва с Россией. Их предки бросили вызов фашизму, сами они не хотели жить на Украине, где ставили памятники союзникам Гитлера, таким как националист Степан Бандера, и собирались запретить русский язык.
В эти драматические часы Путин советовался со своими ближайшими соратниками. Спикер парламента Сергей Нарышкин также поспешил в апартаменты президента в Кремле. Придирчиво были просчитаны все риски: «Россия не должна терять свой Черноморский флот, дислоцированный в Крыму. Альтернативы этой базе в Севастополе нет».
Путин знал это. Украинцы практически контролировали узкий Керченский пролив, который соединял Черное море с Азовским. Так что флот не мог быть переведен на Азовское море. Если Украина однажды станет членом НАТО, пролив будет закрыт для кораблей российского флота. Но без боеспособного Черноморского флота Россия навсегда бы лишилась своего статуса великой державы. Из Крыма проводились российские военные операции на Средиземном море, откуда Россия планировала восстановить свое влияние на распадающемся Ближнем и Среднем Востоке.
Еще сложнее, однако, двусторонние отношения стали из-за газовых войн. До 2004 года Украина всегда получала дешевый газ из России и отменно зарабатывала на транзите природного газа через свою территорию на Запад. Но после разрыва между Москвой и Киевом в результате оранжевой революции московские субсидии резко прекратились. Россия потребовала от соседней страны рыночной цены за свои энергоносители. Спор обострился, Киев бесцеремонно прекратил любые платежи в Москву, после чего Россия отключила газ на Украину. Для Украины это не составило проблемы – она незаконно забирала нужный ей газ из газопровода на Запад. В январе 2006 года газ неожиданно больше не поступил в Евросоюз.
Ветров прекрасно понимал, что Россия по праву считала себя невиновной по отношению к Украине и к разгневанно заглядывающему в трубу Западу. Но Украина ловко взяла на себя роль жертвы, представив мировому сообществу свою байку о злой империалистической России, и почти решила в свою пользу пропагандистскую войну, поскольку мировая пресса солидаризировалась с украинской позицией. Российские аргументы и возражения были оставлены без внимания, реальные факты скрыты, даже Ветрова просто заткнули. Все дело в транзитном конфликте, а не в конфликте с поставщиками, подчеркивал он снова и снова. Но образ дикого русского медведя, который хотел проглотить маленькую Украину, навсегда закрепился за границей.
В январе 2009 года игра повторилась – ровно по такому же сценарию. Россия вдруг стала отъявленным врагом Запада, потому что – как утверждалось – использует энергию в качестве оружия. Многолетний имидж России как надежного поставщика энергии и стратегического партнера Запада стал хрупким, и некоторые надеялись, что он рухнет, как карточный домик.
Конечно, Путин не был слепым, от него не укрылось, что газовые войны должны были служить средством вывода Украины из-под влияния России. Ввиду эскалации ситуации в начале 2014 года ему пришлось сделать вывод, что в случае переворота и захвата власти сторонниками НАТО в Киеве
