Ужинали мы в небольшой чистенькой столовой, вместо ожидаемой каши-сечки нас накормили жареной курятиной с гречкой и салатом из свежих помидоров. Абрикосовый компот был очень вкусен, и брать его с подносов можно было сколько угодно. Мы неспешно переговаривались, обсуждая увиденное задень. Вывод был общий: все это совершенно не походило на российскую армию. Где пьяные офицеры, что будут над нами глумиться? Где злые “деды”, что будут нас бить по ночам, заставлять красть и выпрашивать деньги у местного населения? Где загаженные туалеты, которые нам придется чистить зубной щеткой? Да еще эти странные агрегаты…
Впрочем, возможно, самое ужасное будет в казарме, где нас с нетерпением ждут те самые злые “деды”. Но предчувствия нас обманули, казарма оказалась двухэтажным общежитием с душем, уютными комнатками на двоих с деревянными кроватями, застеленными белым бельем. А два “деда”, что встретились нам в курилке, оказались молодыми парнями лет по 20, они радостно окружили нас и начали забрасывать вопросами о… новостях по части компьютерных игрушек. Отвечать взялся Кеша, ссылаясь на журналы “Навигатор” и “Игрофэн”, он то и дело сыпал специфичными терминами и поведал о фуроре, который произвело “Противостояние-4” среди геймеров. Тут же он перешел на “Азию в огне” и “Блицкриг”, но в курилку вошел уже знакомый нам прапорщик и разогнал всех по комнатам…
Мне досталась комната на пару с Николаем. Он аккуратно повесил комбинезон на спинку стула, широко распахнул окно, забранное сеткой от москитов, и, положив очки на тумбочку, улегся под одеяло. Я раздеваться не торопился, лег одетым поверх покрывала, закинул ноги на спинку кровати и, рассматривая носки своих высоких ботинок на шнуровке, пускал колечки дыма к потолку.
— Слышь, Коль, что ты об этом всем думаешь? — спросил я. — Только откровенно.
— Сам ничего не понимаю. Либо в российской армии что-то изменилось глобально, либо нам просто повезло, — быстро, словно ожидая вопроса, ответил Николай. — Но я смекаю, что это — какая-то особая военная часть, заметил, какие здесь спутниковые антенны? И еще… наша группа, она необычная…
— И чем именно мы так необычны?
— Мы все — компьютерщики, на работе сидим на компах, дома имеем машины мощные, я ребят спрашивал, у всех есть! Кроме того, этот Кеша со Славиком — они вроде бы чемпионы страны по “Кваке”, я по телеку видел. Да и все остальные — геймеры, а что, разве не так?
Я вспомнил кошмар последнего месяца, когда из-за проклятой “Суперцивилизации ХХL” спал по три-четыре часа в сутки, и согласно кивнул головой.
— А сам знаешь, нынче в армии есть такая техника, что без компьютера никуда, — продолжал Коля, — вот нас и отобрали для работы с современной военной техникой. Ну скажи, где ты еще видел прапора, который знает “Смертельные гонки”? И не просто “Смертельные гонки”, а именно третью часть?
— Допустим, а игрушки-то здесь при чем?
— А хрен их знает…
В этот момент в комнату заглянул наш прапор, тихо скомандовал “Отбой” и щелкнул выключателем. Раздеваться мне пришлось в темноте.
С утра я дал себе слово бросить курить. Три круга по гаревой дорожке маленького уютного стадиона вымотали меня окончательно. Усевшись на траву футбольного поля, я тяжело дышал, чувствуя противный привкус никотина, покрывавшего мои прокуренные легкие изнутри. Ребята из нашей группы пребывали примерно в таком же состоянии, только настырный Кеша помахал нам рукой и пошел еще на один круг по своей инициативе.
Я осмотрелся: кроме нас, на стадионе было еще две группы в таких же синих спортивных костюмах, они качались на турниках, кроме этого — несколько пар мускулистых мужчин в трусах до колен и с голым торсом. Мужчины вроде как занимались бесконтактным карате, они делали странные синхронные движения, порой замирая на минуту, вдруг резко отпрыгивали в сторону и снова замирали.
— Ну, блин лохматый, вы и спортсмены, — сказал, подходя к нам с секундомером в руках, прапор, он тоже был обнажен до пояса и тоже в длинных трусах с широкой полосой. — Ну ничего, через пару неделек вы у меня Борзовыми станете, а теперь давайте на турник.
Не знаю, кормят ли еще где в российской армии красной рыбой на завтрак, но свои бутерброды с горбушей мы умяли за милую душу. Каждому также полагалась небольшая шоколадка.
— Все ясно, — сказал Кеша, когда мы вышли к столовой и построились. — Нас к северу готовят, это там летчикам шоколад дают. Классно! Полетаем!
— Ты что, летчик? — иронично ухмыльнулся Николай.
— А то! — не остался в долгу Кеша. — Знаешь как я на Ил-2 всех делаю!
Блин Лохматый словесные прения быстро прервал и повел нас в сторону одноэтажного приземистого здания…
***
— Компы! — радостно завизжал Кеша, едва мы перешагнули порог большого светлого зала. Вернее, не большого, а длинного, вдоль стен на удобных рабочих столах действительно красовались компы, и судя по светящимся циферкам на блоках — довольно мощные. За некоторыми машинами на удобных креслах, похожих на зубоврачебные, сидели какие-то люди. Лиц их было не разглядеть, почти на всех были шлемы наподобие тех, что мы надевали, забираясь внутрь механизмов там, в ангаре…
Николай значительно глянул на меня, мол, “ну что я говорил”, я в ответ лишь кивнул.
— Смирно! — скомандовал прапорщик.
Мы вытянулись в струнку, к нашей шеренге быстрым шагом подходил высокий худощавый майор. Он внимательно нас осмотрел и выслушал рапорт прапора:
— Товарищ майор! Группа курсантов-стажеров прибыла в учебный центр для прохождения занятий. Командир группы-17 — старший прапорщик Блинный.
Мы хором прыснули со смеху, надо же, Блинный! Прапор обернулся и незаметно погрозил нам кулаком, а майор уже шел вдоль шеренги и заглядывал нам по очереди в лица.
— Что ж, товарищи курсанты, — сказал он, остановившись возле Кеши, — будем знакомы. Я начальник учебного центра майор Куваев, а посему вместе с товарищем прапорщиком являюсь вашим непосредственным командиром и наставником. Вы уже не мальчишки, люди серьезные… в основном, — добавил майор, с сомнением глянув на Кешу, — сами видите, с какой техникой вам предстоит работать. Техника серьезная, а потому сначала… небольшая формальность.
Формальностью оказалась подписка о неразглашении. Мы клялись всем, что есть ценного и важного в нашей жизни, да и самой жизнью, что все увиденное на территории данной военной части сохраним в тайне до своих последних дней. Странная какая-то подписка, неуставная. Хорошо еще кровью не заставили расписаться…
— К машинам! — приказал майор.
— А что делать-то? — крикнул со своего кресла Кеша, когда мы расселись на “зубоврачебные” кресла перед мониторами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
