Передышка. Ждем, пока эти штуковины не начнут взрываться.
С некоторых пор Менцельбаум и его ученики стали получать довольно необычные задания. Разумеется, компьютер такой степени сложности, с таким развитым интеллектом, способный собирать, упорядочивать, оценивать, анализировать любые данные, а также осуществлять контроль за обширными территориями и координировать выполнение различных действий, не мог не вызвать к себе самое пристальное внимание со стороны военного ведомства. Мудрой машине задавали вопросы типа "Кто выиграет, если русские быстрее нас распространят свое влияние на полуостров Индостан?" или: "Будет ли новый режим в Чаде проамериканским или займет нейтральную позицию?", "Есть ли смысл наступать или целесообразнее удерживать ранее занятую территорию?".
Всемогущий и всезнающий компьютер имел право давать советы, и притом довольно категоричные, даже самому президенту. Рано или поздно от него потребовали бы ответа, когда и с каких позиций лучше нанести первый ядерный удар.
Однако именно этого Менцельбаум постарался не допустить. Серия команд, которую сам ученый назвал "внутренним императивом", запрещала давать такие рекомендации. Право нанесения ядерного удара признавалось только в очень ограниченных случаях – например, в ситуации, когда противник первым начал ядерную войну, а противоракетная оборона оказалась не способна адекватно ответить на его действия. Менцельбаум ни за что не позволил бы своему детищу начать ядерную войну.
Козодой не раз задумывался над тем, каким образом Менцельбауму и его соратникам вообще удалось решить такую задачу. Звездный Орел как-то резонно заметил, что пятерых ученых сблизила их принадлежность к дохристианским религиям. В противном случае пути их пересекались бы нечасто. Они начали работу над проектом по меньшей мере за три года до того ужасного дня, когда их бережно взлелеянное детище отказалось им подчиняться. Все пятеро почти неотлучно находились у огромного компьютера, практически жили возле него. Но, зная, что жизнь их проходила под неусыпным контролем спецслужб, Козодой недоумевал, каким образом этим людям удавалось в таких условиях не только выводить формулы и создавать модели, но и творить в полном смысле этого слова. Чтобы понять друг друга, ученые прилагали усилий не меньше, чем на постижение физических и математических законов. Но именно в этой области им не было равных, и вне ее они просто-напросто не мыслили своего существования.
Хотя, возможно, ситуация была гораздо проще, чем может показаться на первый взгляд. Если уж можно обнаруживать и выводить из строя хитроумные ловушки и мониторы Главной Системы, то скорее всего водить за нос куда менее изощренных и при этом излишне подозрительных сотрудников спецслужб не представляло большого труда.
Запрет на превентивный ядерный удар доставлял немало беспокойства военным, но министерство обороны стояло перед выбором: отказаться либо от своих агрессивных планов, либо от компьютера Менцельбаума. Пятеро ученых желали повторить судьбу авторов Манхэттенского проекта, которые до конца своих дней раскаивались в содеянном. В конце концов компьютер – это ученый, способный под давлением начать войну, а что касается ответного удара, то какая разница, кто тогда нажмет кнопку – машина или человек?
Однако запрет на первый ядерный удар был не единственным "императивом", заложенным в компьютер.
Человечество должно быть сохранено любой ценой – этот принцип положили в основу программы. Если удалось разрешить глобальный конфликт мирным путем хотя бы однажды, саморазрушения ни в коем случае нельзя допустить и впредь – гласил второй "императив". Третий звучал так: человечество должно определять свою судьбу самостоятельно, но при этом руководствоваться двумя предыдущими постулатами. Таким образом создатели надеялись избежать диктатуры машины. И наконец, четвертый "императив" гласил: цель земной цивилизации – непрерывный поиск истины, накопление знаний об окружающем мире.
Путь к этим внешне простым решениям оказался долгим и мучительным. Малейшая ошибка могла повлечь за собой самые непредсказуемые последствия. О проекте мог получить сведения практически любой, начиная с большого количества талантливых ученых, занятых обслуживанием компьютера, и кончая надзирателями из министерства обороны и спецслужб. Ученые сознавали, что их детище призвано стать единственной альтернативой готовящимся планам уничтожения человечества. Но коль скоро первый ядерный удар не мог быть нанесен машиной, право на него при определенном стечении обстоятельств получал человек, облеченный властью. Значит, в правительственных кругах мог найтись и злоумышленник, возжелавший диктовать компьютеру свою волю, помешать ему следовать заложенным принципам. Подобную ситуацию создатели тоже постарались предусмотреть. Машина обладала надежной защитой от несанкционированного доступа. Любая попытка вмешательства без достаточных на то оснований влекла за собой немедленный перезапуск и автоматический возврат к выполнению предыдущей команды. Прерывание же выполнения любой команды могло производиться только с согласия всех пятерых ученых. Единственная последовательность команд, которую компьютер не мог игнорировать или блокировать, помещалась в пяти различных ячейках памяти, разделенная на пять равных частей. Это обеспечивало наиболее надежную защиту закодированной информации.
Особыми знаками отличия, символами принадлежности к неформальному сообществу лучших умов земного шара служили пять колец. Если неверно применить выгравированный на них код, смысл зашифрованного послания искажался. Как реагировал в таких случаях компьютер? Скорее всего просто игнорировал введенные команды. Но мог и расценить это как попытку нарушить его систему защиты со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Вопрос о достаточности "внутренних императивов" возникал не один раз. Что, если один из ученых умрет естественной или насильственной смертью? А если погибнут все пятеро? Тогда людям, причем не всем, а облеченным властью, останутся кольца, и напрашивался еще один, пятый "императив": распоряжаться машиной может только владелец кольца. В противном случае компьютер заблокирует сам себя от перезапуска, и трагедия неизбежна.
Ворон, Звездный Орел и многие другие полагали, что, если все пять колец каким-то образом объединить, Главная Система не сможет предотвратить доступ к интерфейсу и заблокировать ввод колец. Возможно, "императивы" требовали правильной интерпретации. Четыре в отрыве от пятого просто не имели смысла. И вот сейчас идет битва за последнее кольцо – битва не на жизнь, а на смерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
