Когда Эврикл, которого я все-таки считал женщиной, ушел, со мной осталась Ио и ни за что не хотела уходить, хоть я бы предпочел, чтобы она сходила и выяснила, что происходит, а потом обо всем мне рассказала. Она наконец согласилась, но сперва по моей просьбе принесла мне табурет, чтобы удобнее было писать. Эвтакт поставил у моей двери двух гоплитов, однако дверь разрешил держать открытой, и я уселся так, чтобы свет падал на лист папируса.
* * *
Вернувшись, Ио рассказала, что рабы спартанцев строят алтарь богу-врачевателю, о котором говорил этот Эврикл, который на самом деле женщина. Она сказала также, что Басий бывал в храме этого бога на острове Пелопоннес и велел, чтобы я, после того как Эвтакт принесет жертву во имя моего исцеления, всю ночь провел у алтаря. В отсутствие Ио я перечитывал свои записи, откуда и узнал, что уже ночевал однажды в храме и то был храм богини зерна.
Уже завтра Эвтакт намерен был отправиться в Элевсин вне зависимости от того, явится мне божество или нет. Из Элевсина есть хорошая дорога прямо на Пелопоннес.
Я спросил Ио, что это за безобразная женщина с мужским именем Эврикл, которая обещала сотворить для меня заклятие. Девочка удивилась и сказала, что никакая это не женщина, а действительно Эврикл из Милета, мужчина, хоть и носит пурпурный плащ. Это показалось мне очень странным.
Хозяин гостиницы принес ужин, и я попросил его принести также лампу. Он сказал, что проиграл, поставив на меня, но ничуть не огорчен, потому что здорово повеселился, когда я сбил с ног того нахала. Он еще долго спрашивал, кто я да откуда, но ни на один из его вопросов я ответить не мог. Он сказал, что в гостинице бывает много чужеземцев, однако он не берется определить, откуда я родом.
Тогда я попросил его перечислить те народы, к которым, по его мнению, я принадлежать не могу. И ответ его был таков: я не эллин (я, разумеется, и так это знал), не уроженец Персеполиса (я спросил, что это за полис – оказалось, столица империи Великого царя), не египтянин (я еще помнил, что пожалел об участии в египетском походе; я, конечно, бывал там, хотя это и не моя родина; возможно, кто-нибудь там даже меня помнит), не фессалиец, не фракиец, не критянин и не кариец [118].
После этого разговора я еще больше укрепился во мнении, что мне совершенно необходимо отыскать своих старых друзей и родной дом. Я знаю: я многое могу забыть, но этого никогда не забуду! Царица Страны мертвых обещала, что вскоре я снова встречусь со своими друзьями; интересно, а вдруг и они попали в плен к спартанцам? Мне хотелось уснуть, однако стоило закрыть глаза, как передо мной вставал лес копий, огромные щиты и белые стены храма, возле которых валялись убитые.
Глава 25
Я, ЭВРИКЛ…
Я, Эврикл, по просьбе твоей рабыни, описываю здесь события позапрошлой ночи и последовавших за нею суток, дабы история, рассказанная мне Ио, обрела должную форму. Ио попросила меня об этом, потому что Эвтакт-спартиат запретил тебе прикасаться к свитку, полагая, что, ежедневно делая записи, ты вредишь своему рассудку. Ио, однако, хочет, чтобы здесь была описана вся последовательность событий и она могла бы прочитать о них тебе, когда это будет позволено; следует отметить, что почерк у меня гораздо более четкий и мелкий, чем у самой Ио.
Однако же прежде позволь кое-что рассказать о том, кто я такой. В данный момент вполне возможно, что августейший регент просто хочет, чтобы ты считался больным; хотя с другой стороны, ему, видимо, хотелось бы, чтобы ты поскорее выздоровел – я от всей души надеюсь, что он этого хочет, – но как после столь долгой болезни сможешь ты вспомнить своего друга и попутчика, вместе с которым путешествовал по суровому острову Пелопса, если я не опишу здесь себя и не окажу тем самым помощи твоей нестойкой памяти? Так я и поступлю, но прежде успокою маленькую (однако свирепую, как овод!) Ио, которая кусает от нетерпения губы.
Итак, начнем. Родился я в Милете, в Малой Азии; отец мой тоже оттуда родом и, по словам моей матери, был весьма уважаемым гражданином. Когда мне минуло одиннадцать, я увидел во сне Триодиту; она протягивала мне листья какого-то растения, уговаривая с их помощью избавиться от одного мальчишки, из-за которого меня несколько раз несправедливо наказывали. Я не сразу отыскал это растение, но все же нашел, сорвал, как она велела, на рассвете и изловчился положить его в одно лакомство, а потом притворился, будто с наслаждением угощаюсь, пока вредный мальчишка лакомство у меня не отнял и не съел сам. После чего он несколько дней проболел и умер. Смерть его мудрый жрец совершенно справедливо приписал воздействию стрел Метких стрелков с острова Делос [119].
Ну а потом – как ты, мой дорогой друг, наверное, догадываешься – я принес богине множество различных даров; и хотя то были главным образом воробьи, лягушки и прочая мелочь (я ведь был еще ребенком), мне показалось (у меня хватило на это ума или, скорее, наглости), что приняты они были вполне благосклонно. Прошло несколько лет, и я услышал о великом храме, построенном карийцами в ее честь и совсем не так далеко от Милета. Я отправился туда, в глубь страны, странствуя по большей части пешком, и обратился с просьбой к тому лукавому посланнику богов, который одалживает ворам свои крылатые сандалии, принеся ему, разумеется, подходящий дар – большого черного кролика с беленьким полумесяцем на лбу (за которого удостоился похвалы жреца, чьей доброты – о, хрупкие тростинки, будьте моими свидетелями! – я не забуду до конца дней своих).
Вернувшись в Милет, я обнаружил, что мать в связи с моим долгим отсутствием успела переехать – то ли на Самое, то ли на Хиос, – в чем явно чувствовалась рука богини, и я решил: с этих пор лишь Триодита будет считаться моей матерью, а я по мере сил честно стану служить всем, кто пользуется ее покровительством. Я предлагал свою службу и тем, кто, подобно отважному Агамемнону [120], прозванному Царем людей, искал ее милости.
В конце концов я был вознагражден ею сполна. Не стесняясь, скажу в любой компании, что нет мне равных в посвященных ей таинствах ни среди женщин, ни среди мужчин; нет у нее и более способного ученика в плетении всяческих заклятий, составлении ядовитых снадобий или в вызывании мертвых из подземного царства. Ты и сам присутствовал при одном из подобных чудес, содеянных мною, и я молю великую богиню, которая прошлое и будущее видит столь же ясно, как настоящее, чтобы она когда-нибудь восстановила утраченную тобой память и ты мог бы стать моим свидетелем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
