не однажды в таком состоянии? – правильно оценила она желание дайны Эннис.
- Говорила. Но она сказала, что это не имеет значения. Главное, чтобы он не видел её сейчас. Агни, а какая разница?
Так и хотелось ответить: «А я знаю?!» Но, подумав, Аня предположила:
- Возможно, разница в том, что раньше она не видела, как он на неё смотрел. Но сейчас… смотреть ему в глаза и видеть… жалость? Скорей всего – да. Так вот… видеть его жалость она не может или не желает. Помнишь, что однажды сказал дин Лугус? В их паре верховодила именно она. И сейчас ей не нравится быть слабой в его глазах.
Онора постояла немного, приподняв руки с прихватками, а потом взялась за кастрюлю и повернулась к столовой зале. Голову она наклонила, глядя под ноги, но Аня расслышала её бормотание: «А мне нравится…»
«Конечно, нравится, - улыбнулась Аня, глядя ей вслед. – Даже Никас признаёт, что в вашей паре ты сильней. Но тебе так хочется быть слабой рядом с ним! И у него это получается… Недаром вы так долго шли друг к другу…»
И, улыбаясь, ненадолго задумалась: а в паре она и Таеган – кто сильней? И пожала плечами: а это так важно?
В кухню заглянул Никас.
- Что там с двойняшками и Кристал? – встревоженно спросила Аня. Поскольку по привычке-то встала раньше всех, побоялась заглядывать в комнаты младших, чтобы не разбудить их заранее. Сон с утра у всех лёгкий – разбудить можно мгновенно.
- С ними всё хорошо. – Ответ Никаса прозвучал несколько задумчиво, словно он даже удивлялся, что с мальчиками и сестрой ничего не случилось, хотя вроде как и должно. И Аня уже напряглась, чтобы забеспокоиться ещё больше, но он всё так же размеренно добавил: - Вчера вечером я очень сильно испугался за них, а сегодня… Честно говоря, Агни, я очень благодарен мальчикам и Кристал. За Онору. Ведь теперь я твёрдо знаю, что можно жить полноценной жизнью, хоть и будучи обременённым семейным проклятием. Жить полноценно, когда рядом есть маги образов. В глубине души я понимаю, что надо бороться с этим проклятием, надо избавиться от него… И всё же, всё же… На душе у меня теперь очень легко.
Посмеиваясь, Аня вручила ему подставку для столовых приборов с ложками и вилками, и старший брат с той же мечтательной улыбкой ушёл в столовую залу.
Когда она сама вышла к столу, там уже сидели все: и старшие, и младшие.
О вчерашнем происшествии не говорили после замечания Никаса, что дело это семейное, так что будет обсуждение вечером же. Но под конец почти безмолвного завтрака, где лишь пару раз прозвучали просьбы что-то передать, он встал и довольно мрачно обратился к двойняшкам:
- Встаньте оба!
Переглянувшись, встревоженные братья встали и уставились на старшего.
- Поклянитесь самой страшной клятвой, что вы никаких экспериментов в школе и в лаборатории проводить не будете! – веско потребовал Никас. – От Кристал требовать такой клятвы не буду! Она остаётся в доме под присмотром старших дайн! И, кажется, лишь поэтому можно надеяться на её благоразумие.
Девочка покраснела и опустила голову.
Двойняшки переглянулись снова и довольно боязливо один за другим проговорили клятву быть честными и не пускать в ход магические способности.
Посуровевшая Аня, прислушавшись к их тихим голосам, всё же не услышала, что может быть за нарушение этой клятвы, но, как оказалось, об этом должен был сказать сам Никас. И сказал:
- Если же вы преступите своё слово, я попрошу суда магов-профессионалов. Пусть там решают, оставлять ли вам эти способности, несмотря на их уникальность.
И первым вышел из столовой залы, лишь раз взглянув на Онору, которая затем поспешно удалилась следом за ним. Понурившиеся двойняшки, вопреки ожиданиям Ани, не стали умолять старшего брата о снисхождении, а повздыхав, поплелись в гостиную. Прониклись случившимся? И в самом деле больше экспериментировать не будут? Всё-таки достаточно взрослые, чтобы понять по результатам вчерашнего: последствия могут быть для них же непредсказуемыми…
Потом Аня забыла о том, потому что вскоре должен был приехать дин Лугус. Она вскочила из-за стола и быстро принялась нагружать посудой поднос, ранее принесённый.
- Ты собираешься мыть посуду? – робко и тоненьким голосом спросила Кристал, которая тоже, как и младшие братья, явно чувствовала свою вину.
- Нет, я хочу перенести её на кухню, а посуду вымою позже.
- Я помогу! – всё так же несмело обрадовалась девочка и бросилась складывать тарелки. – И сама протру стол!
Про себя Аня хмыкнула: для Кристал пока не существует лучшего искупления вины, чем хозяйственные хлопоты. И хорошо. Для дома. А пока пора заняться ожиданием дина Лугуса. И заторопилась из кухни с небольшими мешочками обедов для братьев, на ходу прикидывая, стоит ли заскочить в комнату дайны Эннис узнать, проснулась ли она, не поменяла ли своего решения насчёт дина Лугуса.
В гостиной Онора опередила её и сообщила, что дайна Эннис всё ещё спит.
Оглядевшись, Аня заметила двойняшек, которые проверяли свои школьные сумки, негромко переговариваясь между собой и исподлобья посматривая на старших. С облегчением убедилась, что посматривают хоть и исподлобья, но всё же без враждебности. Поняли свою провинность? Аня боялась – будут отстаивать версию, что они всё же помогли с дайной Эннис. Но нет. Поэтому она спокойно, как всегда, подошла к ним и вручила обеденные мешочки, которые они сразу же и с благодарностью впихнули в сумки… Затем Аня подошла к Никасу и попросила его опустить в почтовый ящик, рядом со зданием суда, письмо для Таегана.
Знакомо зазвенели ворота. Приехал дин Лугус. Никас подошёл к входной двери встретить его. Когда поневоле постоянный гость очутился в гостиной и взглянул на верх лестницы, собираясь подняться, Никас поздоровался с ним и сказал, несколько смущённый (договорились не говорить о настоящей причине):
- Дайна Эннис очнулась и… Стойте, дин Лугус!
Все в гостиной ахнули от неожиданности!
Старшему брату пришлось помчаться за прытко, через ступеньку-две рванувшим на второй этаж дином Лугусом. Никас с трудом поймал его за полу короткого пальто и удержал на месте, благо тот достаточно субтильный в сравнении с ним.
- Спуститесь, дин Лугус! – приказал он. – Наверх я вас не пущу!
- Но почему?! – возмущённо запротестовал тот.
- Дайна Эннис запретила! – звенящим от напряжения (то ли смеяться, то ли восхищаться?!) голосом ответила Аня.
Обескураженный дин Лугус
