— Пока ты там похрапывал, я немало продвинулась. — Она положила четыре снимка, а поверх них большое увеличительное стекло. Лупа была качественной, со складными ножками, и можно было разглядеть каждую деталь. — Таита озаглавил каждую часть стелы одним из названий времен года — весна, лето, осень и зима. И как ты думаешь, на что он намекал?
— На номера страниц?
— Я тоже так подумала, — согласилась Ройан. — Египтяне считают весну началом новой жизни. Он говорит о порядке чтения сторон. Значит, номер один — весна.
Она выбрала одну из фотографий.
— Надпись начинается стандартной цитатой из «Книги мертвых». — Ройан процитировала первые несколько строк начала: — «Я — первый ветерок, мягко дующий над океаном вечности. Я — первый восход. Первый проблеск света. Белое перо, летящее в рассветном ветре. Я — Ра. Я — начало всего. Я буду жить вечно. Я никогда не умру». — Не убирая лупы, она посмотрела на него. — Насколько я понимаю, записи почти не отличаются от оригинала. Инстинкт подсказывает отложить их пока что в сторону. К ним всегда можно вернуться.
— Тогда прислушаемся к твоему инстинкту, — предложил Харпер. — Читай дальше.
Ройан снова обратилась к снимку.
— Я не буду смотреть на тебя, читая это. Таита может быть приземленным не хуже Рабле, если в настроении. Не важно, слушай.
«Дочь богини томится по своей матери. Она ревет как львица, устремляясь к ней навстречу. Она прыгает с горы, и клыки ее белы от пены. Она — шлюха мира. Ее влагалище испускает мощные потоки. Ее влагалище поглотило армию людей, пожирает каменщиков и тесальщиков. Ее влагалище — осьминог, поглотивший царя».
— Ого! — рассмеялся Николас. — Довольно цветисто, не правда ли? — Он наклонился к Ройан, чтобы заглянуть ей в лицо, но она отвернулась. — О, девица, что за розы расцвели на твоих чудных щечках? Ты ведь не покраснела?
— Шотландский акцент у тебя получается неубедительно, — холодно проговорила она, не глядя на Харпера. — А теперь, когда ты перестал самоутверждаться за мой счет, то что думаешь о прочитанном?
— Помимо очевидного, ничего не понятно.
— Я хочу показать кое-что. — Ройан собрала фотографии и свертки бумаги в сумку. — Надень ботинки. Я свожу тебя прогуляться.
Час спустя они стояли на подвесном мосту, раскачиваясь над быстрыми водами Дандеры.
— Хапи — это одновременно и бог, и богиня Нила. Разве эта река не ее дочь, томящаяся по ней, спрыгивающая с горных вершин, ревя, как львица, с клыками белыми от пены? — спросила Ройан.
Они в молчании уставились на арку из розового камня, сквозь которую прорывалась река. Неожиданно Николас понимающе улыбнулся.
— Кажется, я знаю, что ты скажешь. Именно так я и подумал, когда впервые увидел это место. Ты сказала, что оно похоже на пасть горгульи, но у меня перед глазами встал другой образ.
— Все, что я могу сказать, — у тебя были очень необычные женщины, — промолвила Ройан и прикрыла рот рукой. — Ой! Я не хотела этого говорить. Порой я бываю так же отвратительна, как вы с Таитой.
— Она поглотила рабочих! — возбужденно произнес Николас. — Каменщиков и тесальщиков!
— Фараон Мамос был богом. Река поглотила бога своей… своей аркой. — Ройан была возбуждена не меньше. — Должна признать, что никогда бы не связала эти вещи, если бы ты не обнаружил ниши в стене. Ники, нам надо снова туда попасть. Мы должны повнимательнее изучить барельеф, находящийся на стене пещеры.
— Для этого понадобится хорошая подготовка, — с сомнением произнес Николас. — Мне придется связать веревки и придумать более надежную систему страховки. А заодно натренировать Али и других, чтобы избежать повторения моего маленького фиаско. Так что к новой попытке мы будем готовы самое раннее завтра утром.
— Тогда начинай. У меня тоже довольно дел — я займусь переводом надписи на стеле. — Она умолкла и посмотрела на небо. — Слушай! — прошептала Ройан.
Он склонил голову и разобрал шум моторов, перекрывающий грохот реки.
— Черт подери! — выругался Николас. — Я думал, «Пегас» плюнет на нас. Идем! — Он схватил ее за руку и потащил по мосту. Добравшись до земли, Харпер спрыгнул вниз, на берег. Ройан последовала за ним, и они укрылись под мостом.
Они тихо сидели на белом песчаном пляже, слушая приближающийся шум моторов «джет-рейнджера», кружащего над розовыми холмами. На сей раз пилот не заметил их, поскольку улетел и принялся летать вдоль ущелья. Потом рев моторов изменился, стал тоньше и стих.
— Судя по всему, он собирается приземлиться где-нибудь в холмах, — заметил Николас, вылезая из-под моста. — Мне было бы куда приятнее, если бы они не сновали вокруг.
— Не думаю, что стоит слишком беспокоиться, — не согласилась Ройан. — Даже если они и связаны с убийцами Дурайда, мы сильно опередили их. Очевидно, они не догадались о важности монастыря и стелы.
— Надеюсь, ты права. Вернемся в лагерь. Не дадим им увидеть нас около пропасти. Они задумаются, совпадение ли это, если всякий раз будут замечать нас здесь.
Пока Ройан сидела в хижине, размышляя над фотографиями и скопированным изображением, Николас работал с охотниками. Он соединил всю нейлоновую веревку, получив при этом единый кусок длиной пятьсот футов. Потом Харпер позаимствовал на кухне брезентовое полотнище, разрезал и подрубил края, сделав мягкое сиденье. Из веревки Николас соорудил что-то вроде упряжи, которую привязал к четырем углам сиденья.
У него не было ни блоков, ни другого снаряжения, поэтому он создал грубое подобие подъемного крана из шестов. «Кран» можно было свесить с утеса и не опасаться, что веревка перетрется о камень. В центральной балке Николас прожег раскаленным железом дыру, через которую следовало пропустить веревку, и смазал ее жиром с кухни.
К полудню приготовления были закончены. Тогда, оставив Ройан в лагере, Харпер отправился вместе с людьми, груженными бухтами веревки и шестами для подъемника, по тропе к месту, куда спускался за телом дик-дика. Отсюда они прошли вниз по течению до края скалы. Путь выдался не из легких, поскольку колючие кусты росли вдоль самого края. Кое-где пришлось пустить в ход мачете, чтобы прорубить дорогу.
Николас ориентировался по звуку водопада. Во время пути вниз по течению грохот становился все громче, пока камни, казалось, не задрожали от ярости потока. Наконец, подойдя к краю и заглянув вниз, англичанин различил белую пену.
— Добрались, — с удовлетворением заметил он и объяснил Али по-арабски, что от него требуется.
Чтобы определить точное место, где следовало соорудить подъемник, Николас забрался на холщовое сиденье и велел опустить его на двадцать футов вдоль утеса, туда, где стены почти смыкались. При таком расположении Харпер мог быть уверен, что веревка ни за что не зацепится.
