На пресс-конференции у Мэрилин лопнула бретелька на платье, и все журналисты вместо того, чтобы спрашивать о фильме, жадно наблюдали за тем, упадет платье или нет. Заявление Мэрилин о том, что она хотела бы сняться в экранизации «Братьев Карамазовых», вызвало смех. Монро была в отчаянии: ее явно отказывались принимать всерьез. Зато в Англии ее встретили с восторгом и уважением; в аэропорт прибыли несколько сот репортеров, а в первую ночь под окнами Монро ее поклонники пели колыбельные. Но съемки фильма проходили тяжело: Мэрилин очень переживала, видя, что Оливье не считает ее за актрису. В конце концов они возненавидели друг друга; Оливье, во всеуслышанье назвавший Монро «занудной сучкой», был на грани инфаркта, а Монро потеряла ребенка, о котором страстно мечтала. Но фильм, вышедший в июне 1957 года, имел успех, в немалой степени адресованный Мэрилин.
Тем не менее Мэрилин впала в депрессию. Из этого состояния ее снова вывела работа: она снялась в своем лучшем фильме «Некоторые любят погорячее» (в нашем прокате «В джазе только девушки»). Режиссеру Билли Уайлдеру пришлось делать фильм черно-белым, чтобы исполнители главных ролей – Тони Кертис и Джек Леммон – больше походили на женщин, а на лице Монро не было заметно следов хронической усталости. Но в этом фильме Мэрилин полностью реализовала свое дарование комической актрисы и заслуженно получила за роль «Золотой глобус» – по сути, ее единственную настоящую кинонаграду. Следующий фильм, во многом эксплуатировавший успех предыдущего, назывался «Давай займемся любовью!». На главную мужскую роль по настоянию Монро был приглашен французский актер Ив Монтан – ей требовался «настоящий французский шарм». Через некоторое время выяснилось, что Мэрилин не в состоянии устоять перед «французским шармом», а Монтан – перед обаянием «возлюбленной Америки». К сожалению, в самый разгар страстного романа приехала жена Монтана Симона Синьоре; поняв, что происходит между ее мужем и Мэрилин, она вернулась в Париж, где с горя запила. Монтан вернулся к ней, но пить она так и не перестала. От ее былой фантастической красоты быстро остались одни воспоминания…
А Мэрилин снова осталась с разбитым сердцем. Всю жизнь ее преследовало одно и то же: она влюблялась в мужчину, идеализируя его, надеялась на полное слияние душ, но, столкнувшись с первым же возражением или проявлением несовершенства, мгновенно разочаровывалась. Страдание она лечила таблетками, без которых уже несколько лет не могла жить. Чувство собственного несовершенства, ощущение ненужности и того, что ее приносят в жертву чьим-то интересам, буквально съедало ее. Миллер это чувствовал; чтобы помочь жене, он специально для нее написал сценарий по своему рассказу «Неприкаянные» – ее героиня Розалин, разочарованная в жизни и в себе, находит новую любовь и новый смысл жизни.
Мэрилин снималась вместе с Монтгомери Клифтом и героем своих детских грез – Кларком Гейблом. Он на удивление хорошо ладил с Монро, и их актерский дуэт был очень удачным. Но, к сожалению, фильм не оправдал возложенных на него надежд. Съемки затягивались, Мэрилин постоянно срывалась, настроение у всех было тяжелым. Миллер с грустью наблюдал за тем, как Мэрилин все дальше отходит от него, погружаясь в депрессию и барбитураты. Вместе с окончанием съемок закончился и их пятилетний брак…
Вскоре после этого умер Кларк Гейбл – сказалось напряжение на съемочной площадке. Критика фильм не приняла, роль Монро, хоть и замечательно сыгранная, оказалась непрописанной; как говорили, Монро играет роль неприкаянной женщины рядом с двумя мужчинами, которые совершенно не нуждаются в ее обществе. От всего пережитого у Мэрилин случился нервный срыв; ее поместили в клинику. Ошалев от страха окончательно сойти в ней с ума, Мэрилин позвонила верному Ди Маджио, и тот приложил все силы к тому, чтобы вытащить ее оттуда. В конце концов он явился в клинику и заявил, что разнесет ее по кирпичику, если Мэрилин не выпустят. Однако Мэрилин продолжала находиться под постоянным наблюдением психиатра и психоаналитика. Как ни странно, но это даже принесло свои плоды: Мэрилин наконец начала получать удовольствие от секса. Но не с Джо, хотя тот с момента их развода не терял надежды снова соединиться с Мэрилин. Она снова строила планы – и теперь взлетела так высоко, что была реальная опасность опалить свои прекрасные крылья.
Еще летом 1954 года Мэрилин представили сенатору Джону Ф. Кеннеди, многообещающему политику. Он запомнил яркую красотку, от которой так и веяло сексуальностью, и приложил все усилия к тому, чтобы Мэрилин стала его любовницей. Джек Кеннеди настолько преуспел в этом, что Монро буквально потеряла голову: она всерьез считала, что тот разведется с Жаклин и женится на ней. То, что это невозможно – Джек, во-первых, католик, а во-вторых, разведенному не место в Белом доме, – не приходило ей в голову. Известно, что Джек встречался с Мэрилин на борту своего самолета, в спецномере в отелях «Беверли-Хиллз» и «Карлайл» и на виллах своих друзей; причем иногда к Мэрилин присоединялись ее подруги. Друзья, особенно Фрэнк Синатра, предупреждали Монро, чтобы она не связывалась с Кеннеди, но она никого не слушала. Она была непоколебимо уверена в силе своей женской привлекательности – в сущности, это было единственное, в чем она была уверена. Она дружила с Питером Лоуфордом, мужем сестры Джека Патриции, любила всю семью Кеннеди и особенно его детей. Мэрилин все еще мечтала о ребенке – после четырех выкидышей и множества абортов. В качестве хозяйки Мэрилин появилась на одной из закрытых вечеринок Кеннеди, а затем произвела фурор своим появлением на официальном банкете Демократической партии. Мэрилин в сверкающем платье, демонстрирующем каждый изгиб ее тела, затмила всех. Апогеем их романа стало появление Мэрилин 19 мая 1962 года на гала-представлении в честь сорокапятилетия Джона Кеннеди.
Однако это появление дорого стоило Монро. В это время она снималась в фильме с многообещающим названием «Что-то должно случиться», и руководство компании категорически запретило ей отлучаться со съемок. Она запаниковала, но Кеннеди обещал все уладить. Монро все-таки приехала – простуженная, с больным горлом, напичканная таблетками, пьяная от страха. Но когда она появилась на сцене Мэдисон-сквер-гарден, зал ахнул. Она скинула манто и осталась в знаменитом платье от Жана Луи – шелковом, расшитом бисером, – в свете прожектора казалось, что блестит обнаженное тело. Кеннеди чуть не хватил удар – сначала от злости, затем от восхищения. Мэрилин пропела «С днем рождения, мистер Президент!», и Кеннеди, поднявшийся к ней на сцену, сказал: «После того, как мне спели «с днем рождения» так очаровательно и искренне, я могу уходить в отставку».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
