…Революция застала меня почти в 70 лет. А в меня засело как-то твёрдое убеждение, что срок дельной человеческой жизни именно 70 лет. И потому я смело и открыто критиковал революцию. Я говорил себе: «Чёрт с ними! Пусть расстреляют. Всё равно, жизнь кончена, а я сделаю то, что требовало от меня моё достоинство». На меня, поэтому, не действовали ни приглашение в старую чеку, правда, кончившееся ничем, ни угрозы при Зиновьеве в здешней «Правде» по поводу одного моего публичного чтения: «можно ведь и ушибить…»
Теперь дело показало, что я неверно судил о моей работоспособности. И сейчас, хотя раньше часто о выезде из отечества подумывал и даже иногда заявлял, я решительно не могу расстаться с родиной и прервать здешнюю работу, которую считаю очень важной, способной не только хорошо послужить репутации русской науки, но и толкнуть вперед человеческую мысль вообще. Но мне тяжело, по временам очень тяжело жить здесь – и это есть причина моего письма в Совет. <…>
Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. <…> Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас, и, конечно, вовремя догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь вы – террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему! Сколько раз в ваших газетах о других странах писалось: «час настал, час пробил», а дело постоянно кончалось лишь новым фашизмом то там, то сям… Но мне тяжело не оттого, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а оттого, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит серьёзною опасностью моей родине. Во-первых, то, что вы делаете, есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды – и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во-вторых, эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни.
Мы жили и живём под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков со всеми ежедневными подробностями – это была бы ужасающая картина. <…>
Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно.
И с другой стороны.
Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства.
Когда я встречаюсь с новыми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нея.
Не один же я так чувствую и думаю?!
Пощадите же Родину и нас.
⦁ Чем было вызвано написание этого письма? В чём обвиняет И. П. Павлов Совет народных комиссаров?
§ 34 – 35. Внешняя политика СССР
Укрепление международных позиций. Разрыв внешнеполитической блокады СССР начался с Генуэзской конференции (1922), в которой участвовало 29 государств. Западные страны требовали от России компенсации в сумме 18 млрд руб. золотом, утраченных в результате революции, возвращение собственности и т. д. Советское правительство выдвинуло свои условия – 39 млрд руб. за ущерб, причинённый иностранной военной интервенцией. Переговоры результатов не дали. Однако СССР договорился с Германией об установлении дипломатических отношений. Раппальский договор (1922) положил начало международному признанию СССР. К началу 1923 г. Советский Союз имел своих представителей уже в 12 государствах. После нормализации отношений с Великобританией весной 1924 г. о признании Советского Союза заявили Италия, Норвегия, Австрия, Греция, Швеция, Китай, Дания, Мексика. Осенью того же года их примеру последовала Франция. В январе 1925 г. был подписан договор с Японией, предусматривавший вывод её войск с Северного Сахалина. Япония обязалась воздерживаться от враждебных по отношению к СССР действий вблизи его границ. Договоры о дружбе и нейтралитете были подписаны с Турцией, Афганистаном и Персией. Важным аккордом международной легитимации СССР стало его признание в 1933 г. Соединёнными Штатами Америки.
Войков Пётр Лазаревич (1888 – 1927)
Однако уже с весны 1927 г. положение осложнилось. В Великобритании консерваторам удалось развязать кампанию, обвинив Советский Союз в антибританской пропаганде, а сотрудников англо-советского акционерного общества (АРКОС) – в шпионаже. Летом того же года в Варшаве был убит советский посол П. Л. Войков. Представители западных стран отказались обсуждать советскую программу всеобщего и полного разоружения, отвергнув саму идею. Безрезультатно закончилось и выдвижение советской программы международного экономического сотрудничества. Лишь нарастание угрозы войны после прихода к власти в Германии фашистов, развёртывание агрессии Японии на Дальнем Востоке, рост гонки вооружений заставили западные страны принять предложение СССР о подписании конвенции об определении агрессора.
Вступив осенью 1934 г. в Лигу Наций, Советский Союз продемонстрировал серьёзность своих намерений применить к агрессору экономические и финансовые санкции, настаивая на необходимости использовать и другие средства коллективного отпора. Но попытки СССР предпринять какие-либо реальные шаги в этом направлении поддержаны не были.
Между агрессорами на Западе и на Востоке. К середине 1930 г. международная обстановка стала очень напряжённой. Гитлеровская Германия отказалась от выполнения положений Версальского договора о демилитаризации, взяла курс на пересмотр его условий, ввела всеобщую воинскую повинность и приступила к перевооружению армии. В СССР настороженно отнеслись к режиму, который декларировал свою ненависть к коммунизму и готовность к военным конфликтам. В 1935 г. СССР заключил договоры о взаимопомощи с Францией и Чехословакией. В том же году Италия напала на Эфиопию и как агрессор была исключена из Лиги Наций.
В 1936 г. началась гражданская война в Испании. В неё оказались втянуты, с одной стороны, СССР, поддерживавший республиканцев и социалистические силы, а с другой – Германия и Италия, поддерживавшие мятежного генерала Франко. Обе стороны оказали своим испанским «друзьям» помощь военными советниками, вооружением, подготовкой военных кадров. В ряде боёв вместе с франкистами сражались итальянские легионеры, а на стороне республиканцев – интернациональные бригады. В небе над Испанией действовали как германская и итальянская авиация, так и советские лётчики.
В этой обстановке Англия и Франция попытались создать в Европе систему коллективной безопасности, действуя как через Лигу Наций, так и заключая двусторонние договоры. В то же время правительства этих стран, отводя от себя возможный удар, стремились направить гитлеровскую агрессию против СССР. Советское же руководство, внося предложения по коллективной безопасности в Лигу Наций и ведя непосредственные переговоры, не испытывало доверия к так называемым демократическим странам.
В 1938 г. Англия и Франция в рамках проводимой ими политики «умиротворения» агрессора порекомендовали правительству Чехословакии удовлетворить требования Германии о передаче ей Судетской области, где проживало смешанное немецко-чешское население. На конференции четырёх держав в Мюнхене этот вопрос решался без участия Чехословакии. Мюнхенские соглашения были роковой ошибкой премьер-министров Англии и Франции. По сути, они открыли Гитлеру путь к аннексии Чехословакии. 15 марта немецкие войска оккупировали Чехию, Словакия была объявлена самостоятельным государством, хотя на деле стала германским сателлитом…
Не менее тревожным было положение и на Дальнем Востоке, где на оккупированной Японией территории возникло марионеточное государство Маньчжоу-го. Дальневосточные границы из советско-китайских стали советско-японскими. В июле – августе 1938 г. произошёл военный конфликт в районе озера Хасан. Военные действия развернулись на приграничных сопках. Хотя столкновение носило локальный характер, оно рассматривалось советским руководством как предупреждение о возможности серьёзной войны на Востоке.
Во время Мюнхенской конференции (слева направо): Герман Геринг, Невилл Чемберлен, Бенито Муссолини, переводчик, Адольф Гитлер, Эдуард Даладье
Провал идеи коллективной безопасности и советско-германский договор о ненападении. Оккупация Чехии и ликвидация Чехословакии возвестили правительствам и народам Европы о приближении большой войны. Необходимо было принимать срочные меры для блокирования германской агрессии. Не прошло и недели после аннексии Чехии, как 21 марта 1939 г. Германия предъявила Польше ультимативные требования о передаче ей «вольного города Данцига» (Гданьск) и предоставлении права на постройку автострад и железной дороги в Восточную Пруссию через принадлежащий Польше «данцигский коридор». В тот же день Гитлер на борту крейсера «Дойчланд» направился в литовский порт Мемель (Клайпеда) с требованием вернуть этот город Германии. Польша ультиматум отвергла, но Литва 23 марта передала агрессору Клайпеду. В марте же Германия аннулировала договор с Польшей о ненападении.
