— Так что?
— Простите? — часто моргаю, упустив нить разговора. Кажется, мужчина что-то говорил об именах. — Лана. Я чаще всего использую это сокращение.
— У меня не сократишь, так что — Алан. Рад познакомиться с тобой в неформальной обстановке.
— Не могу сказать того же.
За Аланом и Тиграном есть маленький грешок, о котором я и забыла. Это было мелочью, но всё равно обидной. На их встрече мужчины обсуждали меня и то… В общем, не самый джентльменский разговор получился.
Так что я вправе недолюбливать этого мужчину.
— Грубо, Лана, довольно-таки. Но не скажу, что могу судить за это. Но я хотел поговорить за Тиграна. Он мой друг и я беспокоюсь за него. У Мирзоева идиотская привычка преуменьшать свои проблемы. И не обращаться за помощью. Но ему она, как и всем нам, очень необходима.
— В каком плане? Фирм… — замолкаю, коря себя за несдержанность. — О чём ты?
— За фирму я знаю, не стоит так волноваться. С ней Тигран разберется без проблем. Он ведь тебе рассказал о своей проблеме со здоровьем?
— Я… Возможно?
— Я понял, ты скрытная и молчаливая. Или мне не доверяешь, у тебя есть право на оба варианта. Но есть то, что Тигран вряд ли тебе рассказал. По поводу последних обследований и встреч с врачом.
— Он… Что?
Я подаюсь вперед, а пульс зашкаливает. В горле противный комок, который никак не продавить. Мне кажется, что все чувства стягивает тугим узлом, накрывает диким страхом.
У Тиграна было обследование недавно, но он умолчал? Неужели он… Там нашли что-то? Что?! Если бы новости были хорошие, он бы обязательно мне рассказал.
Так ведь?
Рвано дышу, желая набрать Тиграна. И что спросить? Он ведь наверняка снова не расскажет, промолчит. Если и до этого не поделился… Я…
— Что за встреча с врачом?
— Вряд ли ты поверишь мне на слово, но я предлагаю съездить в клинику. Убедиться собственными глазами, что мне нужна твоя помощь с Тиграном. Да или нет?
— Я… Да, конечно да.
Когда вопрос касается Тиграна, я не могу думать трезво.
Словно шпионка проскальзываю в машину Алана, чтобы никто не остановил. Я просто хочу знать, что происходит. Вот и всё. А если Тигран держит меня подальше от плохих новостей…
Я сама тогда узнаю всё, что нужно.
Но всё же сжимаю в руках телефон, отправляя короткое сообщение своему мужчине. Не представляю, какой хаос творится на фирме и не хочу отвлекать. Потом обо всём расскажу.
— Воды? — Алан тянется к кармашку в дверях, протягивая мне бутылку. — Я без понятия, что беременным нужно.
— Я не… Хм.
— Я многое знаю, Лан. Тигран рассказывал мне, когда ты уехала в Питер. Об аборте и прочем. В общем, мой друг — слепой болван, если поверил, что ты от ребенка избавишься.
— А ты был уверен, что нет?
— Смотри, — мужчина чуть разворачивается ко мне, улыбаясь, как нерадивому ребенку. — Ты либо умница-красавица, что скорее всего так. И вряд ли бы стала делать аборт. Не в твоих принципах. Тем более, что ты была влюблена в Тиграна.
— Либо?
— Либо продуманная охотница на богачей. И ребенком можно было бы трясти деньги с Тиграна. В любом случае, оставлять малыша было лучшим решением.
— Ты… Разве можно быть таким циником?
Кто в своем уме будет так делать? Шантажировать мужчину ребенком, использовать кроху в таких ужасных целях? Даже если не из любви к мужчине, то хоть к малышу. Чтобы так… Или молчать, не рассказывать, чтобы не общаться с отцом своего ребенка.
Ладно, я тоже так поступала. Но совсем по-другому поводу. Я боялась, что Тигран что-то сделает. Глупо, сейчас это понимаю. Но тогда касалось… Он отправил на аборт, он не хотел нашего малыша… И я просто хотела сохранить остатки себя прежней.
Может быть, когда-то потом я бы рассказала Тиграну. Если бы не встретились, не столкнулись… Нашла способ связаться и рассказать о беременности. Но не ради денег, Господи.
Ради того, чтобы у моего ребенка был отец.
А теперь…
Я уверена, что Тигран станет лучшим папой. Вижу, как он старается, привыкает. Он так бережно обнимал меня ночью, словно вовсе боялся сломать или навредить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А ванна…
Щёки краснеют от воспоминаний, но ведь мужчина старался! Контролировал температуру воды, переживал. И не курил при мне, иногда лишь возвращаясь с запахом табака. Хотя раньше в своем кабинете он постоянно сидел с сигаретой, никуда не выходя.
— Цинизм или здравый рассудок. Такие люди есть, Лан, так почему не допускать, что они близко? Я знаю, что почти всё в этом мире можно купить и продать, вопрос лишь в сумме.
— Это… Дико! Если бы… Если бы Тигран не хотел этого ребенка, если бы ничего не менялось — у него бы не получилось «купить меня». Никакие деньги не заставили бы вернуться.
— Это да. Но при этом ведь если бы не его деньги, то вы и не были бы вместе.
— Абсурд.
Фыркаю, отворачиваюсь к окну. Смотрю на столичные пробки, чувствуя, что меня колотит. Алан словно наизнанку выворачивает всё: и мои слова, и меня саму. Заставляет оправдываться, хотя всё совсем не так!
Но… Наверное именно так общество будет видеть нашу связь. Молоденькая студентка окрутила успешного бизнесмена, залетела и заставила развестись.
Ну и к черту. Тигран не позволит говорить мне в лицо такие гадости, а то что говорят за спиной… Это их проблемы. О моей сестре тоже трепались много, когда родители разводились. И что вырастили её, как родную, а она семью разбила.
Идиоты.
Они везде.
— Я не пытаюсь тебя обидеть, Лан, — слышу в голосе Алана улыбку, мягкий тон. — Просто рассуждаю. Хочешь сказать, что влюбилась бы в Тиграна, будь он обычным грузчиком? Ну или менеджером среднего звена?
— Да!
— А как бы ты с ним познакомилась? Ты бы пришла устраиваться к другому боссу, в другую фирму. Крутилась бы с другими людьми. Как бы ты его встретила?
— Ну… По такой логике я бы вообще его не встретила.
— Или не заметила. Вы бы обедали в обычной кафешке, по соседству. Ты бы даже не обратила внимание, потому что он не выделялся бы из толпы. Такой же как и все. Разве не так?
— Я не… Наверное, — жму плечами, чувствуя, что разговор свернул куда-то не туда. Да и зачем такое обсуждать? Уже жалею, что поехала с Аланом. Но желание узнать всё о Тигране сильнее. — Но тогда бы… Это уже был не Тигран, наверное. Он ведь очень умный, и образованный… Все эти биржи, акции, рынки и прочие. Он бы не был собой без этого.
— Не был бы таким уверенным, властным, — Алан кивает, словно ему нравятся мои мысли. — Тигран сделал себя сам, как и я. Но именно деньги делают нас теми, кто мы сейчас. Глупо говорить, что ты любишь человека не за деньги.
— Если Тигран вдруг всё потеряет — он не перестанет быть собой. И я его не разлюблю из-за этого. Глупый разговор получается. То есть, если я завтра подамся изучать химию, то Тигран меня разлюбит? Потому что я другой была в начале? О! Или через десять лет бросит потому, что мне уже тридцать будет, а не восемнадцать? Бред. Я люблю Тиграна, а остальные детаи меня не волнуют.
Слова Алана ни капельки не задевают. Только пальцы леденеют желания врезать ему. Чтобы молчал и не говорил гадости. Их неприятно слушать, но я не верю сказанному.
Чтобы не случилось потом, как бы Тигран не стал…
Разворачиваюсь к мужчине, медленно моргаю. Кажется, начинаю понимать к чему он вёл весь этот разговор. Потому что Тигран болеет, умирает. И он… Он станет другим, если болезнь будет прогрессировать.
Я читала об этом, изучила форумы, представляю, что меня ждёт. Когда любимый превратится совсем в чужого человека. Потому что мысли станут другие, начнётся ещё больше головных болей, раздражения. И начнёт многое забывать, «эти биржи и акции» перестанут его волновать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он… изменится.
Но я смогу это принять.
И разговор с Аланом только подтверждает это в очередной раз. Чтобы не случилось потом, мы не поменяемся, наша любовь. А с остальным легко справиться.
— Кхм, — прочищаю горло, которое першит, развернувшись к окну. — Алан, почему мы выехали из города?
