— Я споткнулась и упала, — виновато объяснила Жива. — Столько времени в седле провела, что ноги не держат!
Мера захихикала.
— Что ж ты так! Вот меня Стривер тоже все гоняет — не женское дело, мол, летать! А меня в небо тянет… Ну, пошли — отдохнешь, переоденешься.., А то эти мужчины такие непонятливые — о себе лишь и думают!.. Ты мне расскажешь, где была?
Жива была от души благодарна Мере за вмешательство. Та же, словно понимая, кто она здесь, уводя Живу, победно обернулась на Перуна и состроила ему рожицу, показав язык.
Весть о возвращении Живы взбудоражила замок. Все его обитатели спешили взглянуть на нее, убедиться, что это она и с нею все в порядке. Жива, умывшись и переодевшись с дороги, сидела у очага подле Меры и еле успевала рассказывать всем одно и то же: что за нее не надо бояться, все хорошо, а неприятности позади.
Неожиданно дверь со стуком распахнулась, и голоса сразу стихли. На пороге стоял Перун. Не говоря ни слова, он прошел к сестре, и все, кто был в комнате, поспешили к выходу. Мера решила было остаться, но Перун строго указал ей на дверь, и она отошла назад.
С белым от ярости лицом Сварожич остановился перед сестрой. Жива замерла — ей показалось, что брат сошел с ума. Его глаза метали молнии, но взгляд оставался пустым. Он судорожно стискивал зубы, но порой они скрипели, заставляя морщиться его самого.
— Где он? — спросил Перун бесцветным голосом.
— Кто? — прошептала Жива.
— Не притворяйся! — Перун сорвался на крик. — Этот ублюдок, Велес!
— Он не ублюдок, — возразила Жива, — Он изменился, чего ты не хочешь понять…
— Молчи, если хочешь жить! — взревел Перун. — Отвечай!
Жива почувствовала, что задыхается. Схватившись руками за горло, она покачнулась и прошептала еле слышно:
— Оставь меня. Я…
— Ты мне все скажешь! — Перун наклонился и встряхнул ее за плечи. — Скажешь или пожалеешь!
Совсем рядом пылал огонь, и Жива поняла, что он сделает с нею. Страх сдавил ей горло. — Ты сам поймешь, что он невиновен, — прошептала она, чувствуя, что задыхается от близости огня. — Но будет поздно… Он уже в Пекле — Даждю нужна помощь… Она недоговорила — Перун оттолкнул сестру и ринулся прочь. Жива без сил сползла на пол. Дурнота подкатывала волнами, туманя рассудок. Она не заметила, как к ней подбежала Мера, и опомнилась, только когда прохладная вода смочила ее виски.
— Бедная ты, бедная, —прошептала Мера, —Ты вся больная вернулась, а он того не видит… Пойдем, тебе надобно прилечь!
— Нет, — Жива сама удивилась твердости своего голоса, — оставь меня, подруга. Беги к детям, он к ним пошел!
— К каким детям? Кто?
— Сыночки Дивы! — воскликнула Жива. — Перун знает, что их отец жив. Он может месть задумать — не успокоится, пока чью-нибудь кровь не прольет. Беги, он убьет детей!
— Так не бывает, — решительно заявила Мера, — чтоб детей за грехи родителей казнили. Наоборот…
— Ты не у себя в Синегорье! Беги!
— Я Стриверу скажу, — отрезала Мера. — Пусть мужчины сами разбираются. А я тебя не брошу!
* * *
Перун не видел и не чувствовал ничего от душившей его ненависти. Попадись на пути родная мать или даже Ршава — и то излил бы на них свой гнев. Велес, опозоривший его семью и его самого, осквернивший его жену, был жив и даже завоевал сердце его сестры. Перун почувствовал, что его предали.
Его сознания осторожно коснулась мысль Ящера — тот, как всегда, тонко чувствовал состояние друга. В другое время Перун с радостью доверился бы старому зверю, но сейчас он решительно прервал связь. Ему был просто необходим кто-то, на ком можно было сорвать злобу.
Внезапно до его слуха долетели детские голоса — внизу, на дворе, играли дети обитателей замка. Среди них были и старшие близнецы, семилетние сорванцы, которые частенько верховодили в играх. И сейчас Перуну показалось, что он ясно различает их голоса.
Он остановился, сжимая кулаки и безуспешно пытаясь справиться с подступившей яростью. Дети Велеса, его врага, сколько раз пытавшегося убить соперника и нашедшего способ отомстить, отняв самое дорогое — детей. Из-за него погибла Ршава, а сам Перун оказался разлучен с сыном. Велес всегда был виновником всех бед и неприятностей, случавшихся с ним. И сейчас он начал снова — где-то там,
в Пекле, собирает войска, чтобы пойти войной на север и потребовать у Перуна его жену и детей. На этот раз Диву ему отдадут — Перун не смог уберечь ее, она родила Велесу детей. Сварг не захочет спорить с такими доказательствами, он даст согласие…
Нет! Пусть Велес поднимет хоть все Пекло, хоть весь мир, он не получит ни детей, ни их матери. Лучше пусть они погибнут, чем восторжествует их отец!
Решение пришло внезапно, словно кто-то нашептал его. Сорвавшись с места, Перун бросился на двор.
Мальчики с воплями гонялись друг за другом — они играли в осаду крепости, которая только что пала. Победители требовали, чтобы осажденные сдались, но те вздумали обороняться, и игра грозила перейти в настоящее побоище. Появление Перуна остановило начавшуюся было ссору — старшего Сварожича побаивались, но и благоговели перед ним, как перед воином и другом самого Ящера.
Еще издалека тот углядел близнецов. Одинаково растрепанные и запыхавшиеся, они вдруг показались Перуну так похожими на Тарха, что он остановился.
Почувствовав, что он смотрит на них, мальчики бросились к нему:
— Отец! Отец!
Их голоса снова пробудили в нем досаду и ярость. Дива всего раз или два исподтишка показывала Перуна сыновьям, но те запомнили его. Сейчас это слово звучало пророчеством и насмешкой одновременно.
— Отец, ты к нам? — Мальчики подбежали, глядя на него с восторгом снизу вверх.
— К вам, — выдавил Перун. — Идем за мной!
Не прибавив ни слова, он повернулся и пошел прочь. Он даже не задумывался, следуют ли за ним близнецы, но они напомнили о себе, забежав вперед с двух сторон:
— А мама? Где мама, отец?
Дива который месяц сидела под замком в башне. Ключ от ее темницы хранился у самого Перуна, чтоб никто не мог выпустить его жену. Услышав слова детей, он вздрогнул, разгоняя туман в голове.
— Мама?.. Вы ее увидите.
— Скоро?
— Да. Сегодня. Чуть позже.
С пеленок знавшие, что к воинам следовало относиться с почтением, близнецы замолчали.
Перун сам не понимал, куда и зачем ведет детей. Ноги куда-то несли его, а куда — он не ведал. Словно во сне, внезапно он оказался у самой крепостной стены, где вместо стены поднималась настоящая скала, защищавшая замок с моря. У подножия ее обрыва низвергался водопад, над которым возвышалась та самая башня, где сейчас сидела взаперти Дива. Точно такая же башня, похожая на эту, как сестра-близнец, стояла с другой стороны и именовалась Девичьей. В тупике, образованном стеной и основаниями башен, располагалась кузня — деревянный навес, прилепившийся к боку скалы. Когда-то здесь работал сам патриарх Сварг, обучая сыновей своему искусству. Но с тех пор, как отца сменил Смаргл, она стояла заброшенная — младший Сварожич устроил кузню в другом месте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
