Свет включился.
Джама сидел на стуле, направив на меня свой кургузый «Макаров». Или не «Макаров»? Похоже, в мой лоб смотрела какая-то самопальная штуковина. Впрочем, зная Джаму, я не сомневался, что вполне смертоносная.
Однако страха не чувствовал. Только радость оттого, что успел договориться с Береславским о Наргиз.
Она, кстати, присутствовала здесь же, плотно связанная широким скотчем и с заткнутым полотенцем ртом. Я напрягся, но не увидел никаких повреждений на ее лице. Только страх в глазах. И то наверняка не за себя.
— Ты счастлив? — спросил я капитана.
— Пока не понял, — честно ответил он.
Не меньше минуты мы молчали. Мне было почти все равно. А он как-то нервничал.
И вдруг я понял.
И засмеялся.
— Ты что, спятил? — спросил Джама.
— Нет. Просто пару часов назад вот так же стоял перед одним козлом.
— Каким же?
— Полеевым, ты знаешь.
— Убил депутата Госдумы?
— Не-а, — снова рассмеялся я. — Обозвал говном и отпустил. Потому и смешно.
— А почему… отпустил? — осторожно спросил Джама.
— Потому что пули ничего не решают, — ответил я. На меня вдруг обрушилась усталость. И не за пару последних суток, а за пятьдесят последних лет.
Мне больше не хотелось смеяться. А хотелось спать. И еще хотелось размотать скотч, потому что у Наргиз нежная кожа, наверняка будет раздражение.
— То есть ты хочешь сказать, что я тоже должен тебя отпустить? — спросил капитан.
— Мне наплевать, — честно признался я. — Каждый должен решать сам.
— А как же Туровы? — тихо спросил он.
— Не знаю, — сказал я. — Еще та девка из Волжанки. Парень не снится. А девка достает.
— Мне тебя пожалеть? — спросил Джама.
— Себя жалей, — посоветовал я. — За то, что сделал. Или еще сделаешь.
— Ты мне мозги не пудри! — чуть не крикнул Курмангалеев. — Я беременных не убивал!
— Убей меня — и вы квиты! — Как Наргиз умудрилась освободиться от полотенца, до сих пор непонятно.
— Цыц! Тебя не спрашивают, — сказал Джама, впрочем не поднявшись завязать ей рот снова. Уже видел, что она не станет кричать.
— Не груби моей жене, — попросил я его. — По крайней мере, пока я под прицелом.
— Почему ты не пристрелил меня у Туровых? — спросил он, не отводя пронзительных глаз.
— Потому что пули ничего не решают, — еще раз повторил я. — И не тяни резину. Делай, что решил. Если Наргиз останется без меня, отвези ее к Береславскому. Он в курсе.
— Вот что, — сказал он, подумав. — Давай сюда ствол.
Я вынул здоровой рукой ТТ и положил его на пол.
— Отойди на шаг.
Я отошел.
Он поднял оружие, снова сел на стул и не глядя положил пистолет себе на колени.
— Что у тебя общего с Береславским? — спросил Джама.
— Он — мой гарант. Для Наргиз.
— С чего это профессор кинулся тебе помогать?
— Не мне, я же сказал. Он помогает Наргиз.
— Она действительно беременна?
— Справки у нас нет.
Опять потекли томительные секунды.
— Слушай, Джама. Я спать хочу. У Наргиз затекли руки. Решай что-нибудь.
— Что мне решать, не посоветуешь? — спросил он. — Я вчера был у Туровых, на Митинском.
— Мы — позавчера, — сказала Наргиз. Наверное, потому что я бы не стал про это говорить.
— Я видел, — кивнул Джама.
И стал набирать номер телефона. Потом включил мобильник на громкую связь.
— Ефим Аркадьевич, извините за ночной звонок.
— Ничего, Джама. Что случилось?
— В том-то и дело, что ничего. Сидим вот, с Грязным беседуем.
— И что ты хочешь от меня услышать? — голос Береславского стал как у нас с Джамой — обиженным и усталым.
— Хочу понять, что бы сказали Туровы. Помните, я вам рассказывал?
— Помню, Джама, — ответил он. И тихо продолжил: — Я не знаю, что бы сказали Туровы. Знаю только, что твоих друзей убил Грязный. А сейчас спасает беременную девчонку Краснов. — Тут он замолчал и после секундной паузы закончил: — Мне кажется, нельзя мстить Краснову за Грязного. А девчонке мстить вообще не за что.
— То есть понять и простить? — улыбнулся Джама.
— Не так, — не согласился профессор. — Догнать и убить. Если речь идет про убийцу. А в данный момент — вопрос спорный.
— Понятно, — вздохнул Джама.
Он встал, отвернул у ТТ глушитель и сунул все по отдельности в карманы.
— Я не желаю тебе доброй ночи, — на прощание сказал капитан.
Мы остались одни. Я долго распутывал Наргиз, стараясь не причинить ей боль.
Потом целовал ее, и в губы, и в макушку.
Потом она перевязала мне плечо. Намного лучше, чем это делал я.
Потом мы легли в постель, и мне казалось, что Джама промахнулся — ночь была добрая. И завтра нас ждал самолет в Египет.
Но прав был все-таки он.
Наргиз наконец заснула, а мне в голову лезли одни и те же картинки.
И я понял, что так будет до конца жизни.
А она может быть долгой, такая моя жизнь. Ведь теперь не бросишь Наргиз и ту, которая в ней.
20. Эпилог
Джаз-арт-клуб «Кораблик» успешно пережил свою первую зиму, став наконец не только стоячим, но и плавучим. Да еще — широко известным в узких кругах. На некоторые концерты записываются за неделю, а потом у входа спрашивают билетики. Это не так и сложно при всего тридцати сидячих местах в главном зале.
Береславский по данному поводу ржет и говорит, что музыканты должны иметь большие семьи. Тогда аншлаги на их бенефисах в «Кораблике» — обеспечены.
Впрочем, чаще в клубе идет спокойная будничная музыкальная жизнь. Репетируют молодые артисты, собираются небольшие компании, делают первые записи будущие звезды — расценки здесь вполне демократичные. Порой одновременно работают по три команды сразу, полностью используя все музыкальные мощности суденышка.
Теперь, с уходом льда, появилась новая опция — встреча рассвета на Москве-реке. Здесь дело уже вообще не в джазе, а в рассвете и в Москве-реке… Так что Василий Васильевич Соколов перебросил успешное мероприятие и на другие свои суда.
Хотя с джазом встречать рассвет все-таки лучше.
Что касается продажи картин, то в этом сегменте бизнеса революции не произошло. Однако для Береславского принципиально важно, что его галерея наконец перешла на самофинансирование, более не требуя дотаций из семейного бюджета. Может быть, в связи с этим Наталья сильно потеплела к странноватому творчеству профессорских любимцев — Оглоблина и Шевцова Никиты. Профессор же потеплел к творчеству любимца жены, Шевцова Дмитрия. То ли полюбив его за муки, то ли за то, что картины этого автора стали продаваться хоть и недорого, но с завидной регулярностью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
