— «Лебединая песня» называется. Начинка: хитрый такой излучатель, попискивает, чтоб «гора» знала, где твое тело. А еще тут записаны все разряды, что через тебя проскочили за последние сутки.
— Витя, доходчивее, — попросила Мелания. — Ты на танке катался что ли, или самолетом управлял?
— При чем тут танк? И никакой я не Витя. Меня зовут Виктор К123. Воинское звание — капитан. Айкон — интегративная система управления оболочками боевой колесницы. Сведения о моем подразделении и районе базирования разглашению не подлежат. Да у меня и пусто в башке на этот счет. Что же еще? Плутон рассыпался, и осталось яичко, непростое. Он сбросил на землю контейнер. Обстоятельства вынуждают снизить порог секретности, что допустимо в каких-то случаях. Надеюсь, в нашем. Содержимое контейнера, предположительно, суперБИ. Плевать я хотел на Землю, с высоты триста километров, но… Есть приказ — изъять суперБИ. Хоть раздери кого-то напополам, но вынь да положь начальству суперБИ.
Бывший дядя Витя лег на пол спиной, на лбу проступили капли пота.
— Куда я попал? Отвлекся немного, чуток ослабел — и сразу обломали руки-ноги, зубы с когтями выдрали. Что за народ? Кровь и ту спустили в сортир, — просипел он. — Теперь сплошные протезы. Что теперь исправить в биографии? Только одно большое исправление можно еще сделать.
Он добрался до шкафа и выдернул «костюм ангела»..
— Одевывай, красотка, невзирая на моды, и браслет тоже.
— Ты чего, Витя, балуешься? Что ж я, вокруг лампочки летать буду, как мошка?
— Я ведь говорил, слушать надо было. Дунь огнем, и в одно прекрасное мгновение все газы, все, что плохо лежит, вышибет отсюда через трубу. Вон тот люк откроется. Это называется гравитолчок. Надо только со шкафа стартовать, чтобы точно в дыру угодить. И с криком «вуаля» окажешься за стеной дома на высоте тридцать метров. В ангельском виде это ничуть не страшно, приятно даже.
— Ну, Витя, брось куролесить. Почему не смыться вдвоем? Ты прижмешь меня, как-нибудь извиню, или я ухвачусь за твои тапки. Так и отвалим.
— Вдвоем застрянем. А если даже и продеремся, аэродинамика не та, тяги не хватит — и полквартала не пролететь. А жужжать надо долго. По спутниковому навигатору выйдешь на одно место в лесу под Пустомержей, — он назвал координаты. — Там как раз капсула летучая тебя поджидает. Заберешься внутрь, не забудешь задраить люк, нажмешь красную кнопку и вывалишься прямо в заданную точку орбиты. Не бойся, что некоторое время будет очень тихо в ушах и очень пусто вокруг, боевой катер Космики тебя подберет. Сдашь командованию, как полагается, браслет и «Лебединую песню». Скажешь, так да так, капитан Виктор К123 пал на поле дряни. И далее по существу, всю правду в лицо. Свиснутая у нас фальшивая кровь марки «Голубой кисель» опробована в сочетании с двусторонним суперБИ и понравилась. Отличился отдел малых летательных аппаратов Центра Киберологических Исследований. Производство плазмы искусственной крови освоено. Ожидаемое начало масштабных испытаний — весной будущего года. Разрушение производственной базы института нецелесообразно — технология известна минимум десятку организаций схожего профиля. Изъятие суперБИ может серьезно отодвинуть сроки испытаний. Переход к массированному использованию указанных средств будет означать дальнейшую мутацию земного населения в контролируемую кибероболочками среду. Оболочки уже наработали коды управления — поковыряйтесь-ка в моей «Лебединой». Таким переменам серьезных психологических и социальных барьеров наблюдателем, то есть мной, не отмечено. Вы, милая дама, пока не классифицированы. У вас, скорее всего, случай «аскетического синдрома», тяга к бесплотности как попытка выйти из-под контроля. Далее речь моя становится более бессвязной. Догадка: оболочки типа «плутон» — противная классикам форма небелковой жизни. Активное и беспрепятственное видообразование происходит в кибернетических системах Земли. Проникновение в киберсистемы, расположенные в космосе, очевидно, через спутниковые каналы. Все, протокольная часть окончена. Устал я, — вид у Виктора К123 был, как у пловца, за которым долго гонялась акула — оно извинительно, ведь только что себя вспомнил… — Ну, и добавишь от своего имени, что сочтешь нужным. Родни у меня нет и не предвидится, ввиду полного отсутствия наследства. Все мои кореша — законные покойники, надеюсь, не зомби. Забывать некому, вспоминать нечего. Вся моя жизнь с ее достижениями поместится на одной страничке убористого текста. Те, кому положено, за меня отомстят. Ты же ни в какие шебутные дела не встревай, во всякие там женские смертоносные эскадрильи. Без тебя обойдется.
— Ну почему я, а не ты? — недоумевала Мелания. — В чем причина такого благородства? Не могу понять.
— Никакого благородства, просто я черной молнией укушенный. И я не могу понять, как у офицера Космики может плескаться в жилах шампунь? Только к такому бойцу прилепляется двусторонний БИ, и он уже не офицер, а туша на крюках. И никуда не рыпнешься, любой бес сможет тобой играть. Конечно, от боевых сбросов отстранят, от всего — и правильно сделают. Останется только на подоконнике сидеть. Нет уж, искусственная кровь годится лишь для всякой шпаны бесхребетной. Обстоятельства, кажется, умнее нас. В романах, когда героя некуда девать, в него попадает зловредный микроб в дозе, как ее, леталис минима, или на худой конец пушечное ядро. Есть же сейчас возможность красивого окончания, и надо ее использовать.
Он выбил дверцу шкафа, достал полетные принадлежности.
— Твоего комбинезончика маловато будет. Там вихри враждебные. Одевай-ка еще и мой. Не ради прикида, а ради тепла в организме.
Капитан военно-космических сил Виктор К123 остался только в майке и трусах. Он ежился и переминался с ноги на ногу.
— Задира ты, Виктор К123, — плаксиво сказала Мелания. — На какой стороне баррикады ни находился бы.
— Наверное, ты права, как всегда. Это во мне непреходящее.
— Хочешь быть только героем, не меньше. Чтоб кулаком по столу, и все вокруг запрыгало.
— Культурным героем, — поправил бывший дядя Витя, — который крадет власть у бесов. Даже твоему «К2» понравилось бы, когда б я замазался и не пускал пузырей. Дрейфит он — мол, если потопчут бойцы Космики местных кощеев, то это дорого будет землянам стоить. Засучат ножками, как распеленутые младенцы. А для чего вас выращивают, малыши? Этого никто объяснить не может. Здесь ничего не объясняют. А только мило лопочут, чтоб не разозлить Кормильца, чтобы тот сладкую свою титьку не забрал. Я, наверное, не те слова говорю. Да уже поздно подбирать фразы. Вот собираюсь еще одно слово употребить для ясности. Тебя зовут, скорее всего, Мегера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
