Расправив плечи, я прохожу через железные ворота. Сейчас я чувствую себя куда увереннее, чем утром. Во-первых, мне не холодно и не сыро, как на съемочной площадке. Во-вторых (хотя скорее именно это надо было поставить первым), я выпила целительную дозу шампанского. В-третьих, я получила не менее целительную дозу внимания от Чарлза, что подняло мой авторитет в моих же собственных глазах.
Я должна быть уверенной в себе и смелой, иначе я никогда не добьюсь ни одной поставленной цели. Я не должна трястись при виде потрясающего Марка Суона. И пусть он красив и огромен, для меня важнее моя карьера!
Вот так-то!
Я иду по дорожке, выложенной из красных кирпичиков, мимо грядок с лавандой и тюльпанами и звоню в дверь.
— Иду! — раздается чудовищный рев изнутри. Боже, неужели Суон думает, что его гулкий голос кто-то мог бы не услышать, если бы он вопил чуть потише?
Я иронично усмехаюсь, приготовившись…
Нет, к этому я не была готова! Суон открывает дверь — на нем только черные штаны для карате. У него голый торс!! Голая грудь!! И голый живот!!!
То есть не то чтобы голый, просто не одетый. На самом деле вся грудь Суона густо поросла волосами, под которыми видны перекатывающиеся мускулы, на руках вздуваются огромные бицепсы (где он их прятал раньше?); живот тоже немного волосат. Господи, как же я люблю волосатых мужчин! Вернее, раньше я этого не понимала, а теперь мне становится абсолютно ясно, отчего Шон Коннери всегда казался мне сексуальным.
Я делаю шаг назад, уставившись на дорожку волос на животе Суона. Дорожку, спускающуюся прямо к… черт! Черт-черт-черт!
У меня пересыхает во рту.
Перестань на него пялиться, нелепая дура!!
— О, прости, пожалуйста, — деловито говорит Марк Суон, вроде бы не замечая моего состояния. — Я занимался. Входи, входи. Располагайся, а я пока переоденусь.
Лучше не надо!
— Да, конечно. — Я стараюсь смотреть куда-то за спину Марка. — Сделать пока кофе? — Проклятие, да я говорю фальцетом!
Я торопливо разуваюсь, прохожу на кухню — благо, это рядом.
Суон появляется спустя две минуты. Теперь на нем майка и свободные шорты.
— Прости, что не открыл сразу, — чуть виновато говорит он. — Я увлекаюсь восточными методиками, а с ними время бежит незаметно. Отлично снимает стресс. Я не напугал тебя? В мои привычки не входит пугать невинных девушек.
— Напугал? Вовсе нет. Забудь об этом, — говорю я, старательно занимаясь кофе. В воздухе висит сладкий запах ванили. — А что это за методики? Ты уже научился разбивать доски ребром ладони? — Я смеюсь, стараясь скрыть смущение.
— Это пройденный этап. Я перешел на кирпичи.
— Ты разбиваешь кирпичи руками? — Я оборачиваюсь, не веря своим ушам.
— Думаешь, это так сложно? Для этого нужна не сила, а посыл энергии. И не надо так на меня смотреть. У тебя потрясенный вид.
— Вовсе не потрясенный! — возражаю я и отворачиваюсь. Так и представляю себе Суона — с обнаженным торсом — рядом с грудой битого кирпича. Боже, как соблазнительно это выглядит!
До чего же мне было хорошо до тех пор, пока я не увидела его голую грудь! А теперь? Все мое душевное равновесие куда-то улетучилось.
— На, выпей кофе и перейдем к делу, — говорю я чопорно.
— К делу, говоришь? — Глаза Суона неподвижно смотрят на меня. — Ты выглядишь такой… деловой, Анна.
Я хмыкаю.
— Это плохо?
— Да нет. Если не считать того, что мне захотелось побежать и поменять шорты на офисные брюки, а вместо майки надеть рубашку. Чтобы не теряться на твоем официальном фоне, Анна.
— Я выгляжу так чопорно? — беспомощно спрашиваю я.
— Ну, если ты расколешь свой дурацкий пучок и сексуально взмахнешь волосами, как это делают секретарши да и прочие женщины в офисах… или зароешься в волосы пальцами…
Понятно, он меня поддевает.
— Кажется, мы отвлеклись от темы, — хмуро говорю я. — По-моему, ты хотел о чем-то со мной поговорить.
— О, прости, если я тебя задел. Я так понимаю, что флиртовать с тобой разрешено лишь твоему ухажеру?
— Да, ты все верно понимаешь. Брось эту игривую манеру! — Я фыркаю. Затем, опомнившись, прикрываю рот рукой.
Разве я могу фыркать на Марка Суона? Человека, который оказал мне огромную услугу, взяв на съемки. Но уж конечно, мне не нужно, чтобы он со мной флиртовал. Я не могу позволить себе увлечься еще больше, тогда как он всего лишь играет.
Суон поднимает вверх руки:
— Ладно, сдаюсь. Давай поговорим о твоей роли в съемках фильма.
Я заранее трепещу. — Да?
— Твое сердце не лежит к съемочному процессу. Но почему?
Я хочу возразить, делаю жест рукой и проливаю кофе на стол.
— О, прости! — Вскочив, хватаю тряпку и вытираю пятно.
— Ерунда. Но ответь на мой вопрос.
— Боюсь, я не совсем тебя понимаю, — озадаченно тяну я. — Ты уже спрашивал меня об этом утром. Но разве я невнимательна? Разве я что-то упускаю? Мне кажется, я послушная ученица.
— Все это верно.
— Я слежу за тем, как ты отбираешь удачные планы, как говоришь с актерами, слушаю твои замечания.
— Все так. — Суон кивает.
— Что я делала не так? Хочешь, покажу тебе свои записи? Суон улыбается — так лениво, что хочется почесать ему загривок, как коту.
— Ты совершенно права. Я знаю, что ты неглупа и быстро обучаешься. Однако ты внимательно ловишь каждое мое слово только потому, что не желаешь быть вышвырнутой со съемочной площадки.
— Конечно. Ведь съемки — это великолепно!
— Да. Но уж точно не для тебя. — Суон смотрит на меня настойчиво, словно ожидая, что я подхвачу его мысль. Однако я просто тупо гляжу на него. — Ты оживаешь только тогда, когда речь идет о сценарии.
Истинная правда. Я обожаю совещания, посвященные разбору реплик и сцен. Мне нравится видеть, как сценарий день ото дня обретает все более совершенную форму, как оттачиваются фразы и шлифуются образы. Неудивительно, что я оживляюсь на этих совещаниях.
— Да, больше всего мне нравится работа над текстом, — признаю я.
— А почему?
— Я обожаю работу над интригой фильма. Уверена, что главное в фильме — сценарий. Я… не знаю, как объяснить.
— Значит, тебе нравится прорабатывать тонкости сценария, но не интересует его воплощение в жизнь?
— Черт побери! — неожиданно взрываюсь я. У меня больше нет сил притворяться. — Съемки — самое скучное в работе над фильмом. Я не понимаю, как можно день за днем торчать на площадке и обсуждать типы освещения или задние планы. Это занудство! Благодаря тебе усвоила многие тонкости, но это не значит, что я влюбилась в процесс!
— А репетиции?
— Мне не нравится. Стоять под дождем и слушать, как кучка актеров, зарабатывающих тысячи в час, повторяет одно и тоже по двадцать раз! И эти дурацкие вопросы насчет мотивации. «Марк, какая у меня мотивация, когда я делаю то-то?» — Я подражаю интонации Греты.
