Один из парней заговорил с Буровым с вирджинским акцентом:
– Это издание старомодное и напичкано всякой дрянью! Обыкновенное дерьмо, рассчитанное на общий уровень. Но, правда, материал трудноват. Не думаю, что даже большинство американцев разберутся в этой чуши, черт побери.
– Вот как? – Буров повернулся к Холлису: – Вы играете в эту игру?
Холлис отрицательно покачал головой.
– А вы? – спросил он Лизу.
– Нет.
Буров пожал плечами и сказал Сэму:
– Сделайте одолжение, полковник. Задайте вопрос моим ученикам. Пожалуйста.
Холлис подумал немного и спросил:
– Сколько советских мужчин, женщин и детей погибли в годы сталинского террора?
Молодые люди переглянулись и посмотрели на Бурова. Тот утвердительно кивнул:
– Отвечайте, если знаете.
Один из них сказал:
– Я читал об этом в книгах и журналах. Думаю, двадцать миллионов.
– Вы в это верите? – спросил Холлис.
Молодые люди молчали. Наконец заговорил Буров:
– Я в это не верю, и никто не верит. Но в Америке-то скажут, что верят в это. Я не такие вопросы имел в виду. Спросите их еще что-нибудь, тривиальное. Лучше вы, мисс Родз. Давайте.
– Я не знаю ничего тривиального, – отозвалась Лиза.
Буров протянул ей стопку карточек для этой игры. Пожав плечами, она быстро посмотрела их и прочитала:
– В какой стране построен ТУ-144, первый сверхзвуковой самолет, взлетевший и потерпевший катастрофу?
Парень в рубашке с надписью «Бей толстых» ответил:
– В Советском Союзе.
Лиза нашла еще один вопрос:
– Какое русское сооружение начало возводиться при свете прожекторов после полуночи 13 августа 1961 года?
– Берлинская стена, – ответил другой парень.
– Благодарю вас, достаточно, мисс Родз, – произнес Буров. По ее глазам он видел, что она совершенно не верит, что все эти парни – русские. – Нарушим правила, и снова на какое-то время вы можете стать русскими, – сказал он парням.
Один из них вскочил и, улыбаясь, сказал по-русски:
– Есть, полковник! – Он повернулся к Холлису и Лизе. – Когда-то меня звали Евгений Петрович Корниенко. Одиннадцать месяцев назад я поступил в эту школу и стал тем, что у нас называется «куколкой». Это скрытое состояние, во время которого я полностью изменяюсь и превращаюсь в бабочку. После этого я буду Эриком Ларсоном. У меня могут остаться смутные слабые воспоминания о гусенице, которой я когда-то был, но у меня будут красиво окрашенные яркие крылья и я буду порхать при солнечном свете. И ни одна живая душа, увидевшая меня, даже не вспомнит о той гусенице.
Буров кивнул, и молодой человек снова опустился на пол. Холлис понял, что молодые люди, прежде чем попасть в школу, проходили жесткий отбор. У всех были прекрасные физические и интеллектуальные данные, красивая внешность.
Буров поблагодарил молодых людей и шагнул к двери, но тут Холлис задал им еще один вопрос:
– Кто из вас знает, кто победил в Бородинском сражении?
– Я не очень силен в истории, но, по-моему, Наполеон просто с треском одержал эту победу. Верно, ребята? – ответил Ларсон.
Все кивнули. Тогда Холлис повернулся к Бурову:
– Вам стоит перечитать вашу историю, полковник.
Буров оставил без ответа этот совет и предложил Сэму и Лизе продолжить прогулку. В лесу они встретили трех мужчин в темных пальто.
– Это наши инструкторы – представил их Буров. – Коммандер Пул, капитан Шайлер, подполковник Мид, позвольте познакомить вас с полковником Холлисом из американских ВВС, бывшим военно-воздушным атташе посольства, и мисс Лизой Родз из ЮСИС, бывшей сотрудницей американского посольства в Москве.
Пятеро американцев разглядывали друг друга. Молчание нарушил подполковник Мид:
– Как вы попали сюда, черт возьми?
– Нас похитили, – ответил Холлис.
Мид повернулся к Бурову:
– Боже, на этот раз ваши люди крепко напортачили!
– Если бы вы более внимательно следили за газетами, как вам и положено, джентльмены, то узнали бы из них, что полковник Холлис и мисс Родз погибли в вертолетной катастрофе, – сказал тот.
Коммандер Пул кивнул.
– Совершенно верно. Вы были военно-воздушным атташе.
– Именно так, был.
– Значит, это на самом деле вы? – вмешался капитан Шайлер. – А я решил, что вы – две гусеницы Бурова из начальных классов. Ну что ж, очень жаль встретить вас здесь.
– Нам тоже очень жаль, что мы здесь, – ответил Холлис. Он чувствовал, что у этих людей к нему масса вопросов, и один из них о Додсоне, но момент был не подходящий.
– Скоро мы с вами поговорим, – сказал им Сэм.
Буров поспешно разлучил их, и они продолжили прогулку втроем.
– Как вы уже заметили, мы постарались воспроизвести здесь максимально подробно американскую среду и быт. Большинство учебных объектов: офисы, производственные помещения с новейшим американским оборудованием, комфортабельные квартиры, бары, рестораны и многое другое – находятся под землей. Я покажу вам это в другой раз. Но главный акцент в обучении мы делаем на нюансы языкового и культурного характера: мимика, манера одеваться и общаться с людьми и прочие тонкости. К повседневным вещам вроде супермаркетов и бензоколонок можно быстро приспособиться уже в Штатах. Конечно, самая маленькая ошибка может стать роковой. До чего, например, уникальная штука – лицо! В одних и тех же обстоятельствах у разных народов совершенно разные гримасы и ужимки.
– У москвичей в лицах всегда безнадежность, кроме тех случаев, когда они напиваются, – заметила Лиза.
– Вот как? – удивился Буров. – Знаете, никогда не обращал внимания. Но это ваша личная точка зрения. Знаете, по-моему, наша работа похожа на чтение карты, сделанной с космического спутника. Вы видите все несколько иным, чем на самом деле на земле. Вы вступаете в страну и вдыхаете ее запахи, прислушиваетесь к ее ритмам, чтобы по-настоящему узнать ее.
– А если вы приехали, чтобы просто познакомиться со страной, и вдруг полюбили ее? – спросила Лиза.
– Это может создать проблемы, – ответил Буров. – Но мы с ними справляемся. Наши выпускники лояльны, но мы внушаем им, что в Америке за ними ведется постоянное наблюдение. Им также известно, что здесь об их семьях позаботятся. Вам понятно?
– Безусловно, полковник.
– Мы здесь пробуем и кое-что новое, – продолжал Буров. – Выпускники нашей школы, которые провели по крайней мере шесть лет в Америке, возвращаются сюда инструкторами. Мы ведь не можем вечно полагаться на иностранных инструкторов. Мы научимся воспитывать учителей. Наступит время, когда эта школа будет выпускать две тысячи «американцев» ежегодно. К концу столетия в вашей стране окажется наша «пятая колонна».
И Холлис, и Лиза молчали. Буров подвел их к небольшому деревянному домику с зелеными ставнями.
– Здесь жил майор Додсон, – сказал он. – Вы можете пожить в нем эту неделю. Вам ведь столько времени потребуется для принятия решения? Проходите.
Сэм огляделся вокруг. Дом был простым, но удобным. Над камином – книжные полки. Додсон предпочитал английские романы и детективы.
– Эта дверь ведет в маленькую кухоньку, – сказал Буров Лизе. – Там вы найдете стаканы и какую-нибудь выпивку. Вы не будете так любезны приготовить напитки?
Она враждебно посмотрела на него и прошла на кухню.
– Эта женщина очень независима, – понизив голос, сказал Буров Сэму. – Американские женщины... И как вы только их терпите?
– Они занятны, – ответил тот.
– Они – избалованные сучки.
Буров включил электрообогреватели и попросил Холлиса растопить камин.
– Вы хорошо переносите русские зимы?
– Вполне сносно. У меня же награда Джоэла Барлоу.
– Я прослушивал эту запись, вы знаете. Это было оскорбительно, низко и омерзительно, Холлис.
– Наверно, вам просто не стоило подслушивать чужие разговоры.
– Вашей подруге нравится Россия.
– Но не люди, правящие ею теперь.
– Теперь и навсегда.
– Я так не думаю, полковник.
– Будьте же реалистом, Холлис.
– Стараюсь.
– Вот вам один совет: постарайтесь держать рот на замке. Мы очень снисходительны к вам только потому, что нам нужны ваши знания. Однако кое-кто из инструкторов заходит слишком далеко, – сказал Буров.
– И вы их расстреливаете.
– Только в крайнем случае.
Из кухни вернулась Лиза с тремя стаканами бренди на подносе. Один она подала Холлису, второй взяла себе, а третий поставила на край стола. Буров поднял свой стакан.
– За ваш новый дом, господа. Надеюсь, вы находите его более привлекательным, чем камера?
– Пока нет, – ответила Лиза.
Буров сделал несколько глотков и сказал:
– Вам, наверное, интересно знать, как здесь обстоят дела с сексом. Каждому позволено выбрать себе партнера. Вы можете в это поверить? – Буров отпил бренди и продолжил: – В самом начале большинство мужчин оказались чрезвычайно неразборчивыми в своих связях. Теперь они поутихли и вступили в моногамные отношения. Все женщины из ГУЛАГа, в основном политические, но есть и несколько уголовниц. Главным образом осужденные за экономические преступления. Между прочим, Додсон был один из тех, кто избегал женской компании. Кое-кто утверждает, что он вел исключительно целомудренный образ жизни, храня верность своей жене.
