когда местом завладели. Г-н де Винь сказывал мне, что во все время осады этого места в полночь слышался вой четырехсот — пятисот шакалов, или диких собак, невыразимо неприятный, и что после сдачи осажденных ни одного шакала уже не было ни видно, ни слышно.
Войска, стоявшие в настоящее время в Астрахани, состояли: из одного полка де Виня в тысячу человек, не считая офицеров, т. е. полковника, двух майоров, пяти капитанов, десяти поручиков, десяти прапорщиков. Сержанты и капралы считались в числе солдат; шестьсот стрельцов московских под начальством шести капитанов и двенадцати сержантов; еще три других полка стрельцов из местных жителей, каждый полк в триста человек, под начальством одного полковника, трех стольников как капитанов; из двух полков конных, каждый в пятьсот человек здешних русских, всего около трех тысяч пятисот человек. Полк де Виня имел тринадцать пушек, остальные полки — более или менее, по соразмерности.
В съестных припасах в этой стране изобилие, за исключением ржи, привозимой из Казани и других мест, но в особенности мясо и рыба. Самая лучшая здесь рыба — белуга, которая попадается иногда сажени в две длиной; стерлядь бывает величиной в аршин, и можно сказать, что это лучшая рыба во всей России. В Москве ее продают живую по пять, шесть и даже семь рублей за одну, тогда как здесь по два и по три штивера. Ее готовят и жарят почти так же, как и семгу, и это поистине самая вкусная из рыб. Есть два вида этой рыбы, один с более длинным носом, чем другой, и вообще походит на осетра. (...) Я поручил засушить две таких рыбы, чтоб сохранить их. Севрюга ничем не отличается от осетра, или, как русские называют ее, осетрины. Икру извлекают из белуги, осетрины и севрюги и развозят ее всюду. Здесь есть еще очень хорошая рыба, называемая судак, которую приготовляют таким же образом, как и треску; потом множество щук, окуней и рыбы, похожей на сельди или небольших лещей. Самые грубые и дешевые суть Modiene, с большими головами. Рыбный ряд дважды в день наполняется рыбой — утром и вечером, и Волга доставляет ее в таком огромном количестве, что часть ее, оставшуюся непроданной, отдают свиньям и другим животным. Простому народу дают ее по три и четыре, величиной по футу, за кусок хлеба, который тоже вовсе недорог. В лещах и карпах недостатка тоже нет. Наконец, прямо у рыбаков за городом можно купить севрюгу величиной с треску не дороже как за пять, за шесть штиверов, из чего также можно судить о цене здесь на рыбу вообще. Есть еще тут у русских небольшая круглая рыба, в три дюйма толщины и соразмерной длины, которую они называют вьюн и которая ловится в одном месте, где впадает небольшая речка как бы в яму. Уверяют, что вьюны бывают и больше. Я сам наловил их множество разного роду в решето и сохранил многих из них в спирту, вместе с маленькими судаками. Я набрал бы и сохранил бы и многие другие породы рыб, если б только они были не так велики.
В окрестностях этого города (Астрахани) проживают около сорока семейств армян, которые имеют здесь свои лавки, как я уже заметил об этом выше. Индийцы живут там в своем караван-сарае, где и совершают свои торговые дела. Число их не меньше армян, но жен или женщин у них нет.
Это место довольно обширно, обнесено четырехугольною каменною стеной, в которой есть несколько ворот. У двух главных ворот находится постоянная стража, и вечером эти ворота запирают в известные часы. Армянские купцы, приезжающие и отъезжающие, берут себе здесь помещение, и я также остановился здесь со своими армянами. Есть и такие армяне, которые постоянно живут тут и имеют свои лавки. Они имеют там свои ханы, или особые отделения. Отделение на время приезжающих в два яруса, с галереями, а отделение индийцев, находящееся совсем у других ворот, все деревянное. Недавно индийцы выстроили, впрочем, один каменный магазин из опасения огня, которому наиболее подвержены деревянные строения. Это новое строение довольно обширно и поместительно, в сорок квадратных футов. Армяне, следуя их примеру, также начали возводить себе подобное строение и вывели уже основание в вышину человека.
Вскоре по приезде моем в город Астрахань товарищ губернатора, Никита Иванович Апухтин, прислал ко мне нарочного просить меня пожаловать к нему. На другой же день я отправился к нему и имел честь увидеть там и г-на губернатора со всем его семейством и с несколькими госпожами, одетыми и причесанными по-немецки: все они собирались уже уехать, и коляски их дожидались их на дворе. Меня приняли чрезвычайно вежливо и попотчевали вином и пивом, после чего губернатор объявил мне, что князь Борис и сам его царское величество писали обо мне к нему. Затем он обратился ко мне с просьбою посещать его ежедневно и сказать ему, чем он может служить мне. Я поблагодарил его, и он тотчас же распростился и уехал со своим обществом. Когда он ушел из комнаты, помощник его (т. е. губернатора) пригласил меня с одним товарищем по путешествию, Яковом Давыдовым, в другую комнату, где угощал нас разными персидскими лакомствами, беседовал со мною чрезвычайно любезно и ласково, что казалось в нем весьма естественным и свойственным его природе.
В следующие дни я решился обозреть окрестности и нашел, что большая часть садов состоит из виноградников и других плодовых деревьев, преимущественно из яблонь, груш, слив и абрикосов, плоды которых не из лучших родов. Но там есть дыни вкуса удивительного, лучше персидских и всяких других. Виноградники свои русские растят до высоты человека, затем подрезывают их так, чтобы выше они уже не росли, и привязывают их к жердям. Виноградные ягоды на этих кустах были черные или темно-синие и довольно мясистые, крупные, как это говорили мне, потому что я был там в такое время, когда ягод этих на дереве видеть сам не мог. Виноград, произраставший в частных садах у армян и других жителей, собирается и продается большею частью на торгу; но вино выделывается из того винограда, который растет в садах или в упомянутых выше виноградниках, исключительно принадлежащих царю, который получает от этого значительный доход. Вина эти красные и на вкус довольно приятные. Почва земли здесь чрезвычайно песчаная, и так как в ней находится много источников, то жители делают из них большие колодцы в своих садах и проводят в них подземные каналы. Воду из этих колодцев
