в пот бросает. — она вздохнула, бросая руки себе на колени.
— Она такая строгая? Ты боишься ее неодобрения?
— Больше справедливая, чем строгая. Я боюсь не неодобрения, а обиду или разочарование в ее глазах. Из-за того, что я сделала такой важных шаг без ее спроса и благословения. Я люблю ее и не хочу ссориться. Лишь ее мнение и поддержка для меня по-настоящему важны. Не хочу расстраивать ее, огорчать.
— Дашь мне всё обьяснить ей? Поговорить с ней с глазу на глаз? — я был уверен, что смогу достучаться до сердца старушки, если она такой справедливый человек.
— Эммм. Почему бы и нет. — ответила она после краткого размышления.
— Что думаешь про свои документы? Сохранила ли она что-то о твоём происхождении?
— Честно, без понятия. Когда я пытаюсь поставить себя на ее место, то думаю, было бы логично сохранить такие доказательства на всякий случай. Она очень прагматична и дальнозорка. Но в тоже время, зная ее вольный характер, не терпящий стереотипов, рамок и мнения общества, то вполне представляю, как она уничтожает все следы моего происхождения. Без зазора совести и с наилучшими мотивами. Так сказать, чтоб я была вольна сама строить свою жизнь и решать свое будущее.
— Знаешь, слушая тебя, каким бы ни был исход, мне нравится твоя бабушка в любом случае. — улыбнулся я, представляя себе эту смелую, воинственную женщину, осмелившуюся пойти против течения.
— Мне почему-то кажется, что вы с ней поладите. Даже не знаю, почему. Просто такое ощущение. — Киана ворочилась, пытаясь укрыть свои ноги плащом.
— Замёрзла? Иди согрею. — я распахнул свои руки, приглашая ее в свои объятия. Я был единственным источником тепла здесь. Палатка хоть и укрывала от ветра и сохраняла какое-то тепло внутри, но ночью мороз усилится и девушке придётся перешагнуть через своё стеснение или принципы.
Лицо Кианы на глазах поменялось. Она точно не ожидала такого предложения.
— Всевышний! Киана, не пугайся ты так. Что за страх в глазах?! Моя температура тела прилично выше твоей, чем ты ближе ко мне, тем теплее тебе будет. Через час температура снаружи ощутимо упадёт. — я вздохнул, расстраиваясь, что приходится давить на девушку. — Если честно, выбора у тебя нет. Будешь сопротивляться, дождусь, пока ты уснёшь… а ты уснёшь, поверь мне!..и я затащу тебя под свою шкуру. Да, не смотри ты так на меня. — цокнул я, наблюдая ее обескураженное выражение лица. — Это необходимая мера, во-первых. Во-вторых, Киана, я так устал, что меня вырубает уже, как пол часа, поэтому бояться меня, как мужчину, тебе не стоит. В-третьих, мы это уже обсуждали. Ну, и мы муж и жена, в конце концов. — развёл я руками, давая понять, что все её опасения беспочвенны. — Давай ложиться. — и я устроился на шкуре, подложив под голову тюк с одеждой и укрываясь своим плащем.
Киана молча придвинулась, положила свой тюк рядом и легла. Я, не дав ей опомниться или передумать, закинул свой плащ на неё и ее сверху и придвинулся вплотную, разворачивая ее спиной к себе и кладя свою ладонь на ее.
— Ну, вот, руки ледяные, а ты молчишь. — обхватил я ее ладони, намереваясь согреть. — Еще есть вопросы о наших планах? Она покачала головой. — Соскучилась по своим? — решил я, что нейтральные разговоры помогут ей расслабиться.
— Очень. Я никогда с ними не расставалась. И я впервые так далеко и долго была одна. В дали от дома и родных.
— Почему ты уехала? Почему переехала в Росс?
— Это была идея ба. Она была уверенна, что наш дом мал для меня, что мне надо развиваться, найти себя.
— Да, определённо, мне нравится твоя родительница. Мудрая она у тебя. — говорил я, сканируя Киану, ощущая ее смятение и усталость. — Сколько тебя не было дома?
— Уже 4 месяца. В хотела навестить их на Рождество. Но выпало слишком много снега, дороги замело, поэтому пришлось остаться в Россе.
— Где ты была на Рождество? — спросил я с опаской, аккуратно прощупывая ее личные границы.
— У Даллей. Они пригласили, я не смогла отказаться. Мы были в церкви, потом ужинали с их шумной компанией.
— Они хорошие люди. Неравнодушные к будущему Моросса и Шатана. И профессор сыграл важную роль в нашем плане, нашёл тебя и уговорил стать главной героиней нашей истории.
— Да, если б это был кто-то другой, не факт, что я бы послушала этого человека и, тем более, пошла бы на такой риск.
— Было бы правильно, если б он вёл тебя к алтарю, ведь он именно это и сделал, пусть и не присутствуя там в живую.
— Думаю, он бы не отказался. Он относится ко мне, как к дочери. Ради людей, что я приобрела в Россе, стоило переехать. — сделала вывод Киана.
— Ба была права. — улыбнулся я. — И ты открыла там школу. Я читал о тебе в газете.
— Что? — дёрнулась она, пытаясь обернуться. — Серьезно? — я кивнул, чувствуя, как ее напряжение сменяется удивлением и неловкостью. — О, нет! Это ужасно! — воскликнула она. — Они писали всякую ерунду!
— Это было занимательно. — не согласился я.
— Ты, видимо, не всё читал. Чаще они выставляли меня бунтаркой и разрушительницей традиций.
— Бунтаркой с добрым сердцем. — высказал я свое мнение. — Нет, это правда было интересно. И нестандартно. Тяжело было от такого внимания?
— Первое время да. Но ба меня предупреждала, я была готова к этому. Ну, почти. На деле всё оказалось не так просто, как ожидалось. Но со временем стало проще. Особенно, если не покупать еженедельный вестник. — посмеялась она.
— Почему школа? — поинтересовался я, чувствуя, как девушка начинает расслабляться.
— Был спрос. — вновь улыбнулась она. — Все эти дети… они так хотели учиться и так обрадовались, узнав, что я внучка учителя Брауна. Можно сказать, они не оставили мне выбора своей верой в то, что я приехала именно для продолжения дела деда. И я сразу почувствовала отклик сердца, поэтому решила попробовать.
— И у тебя очень хорошо получилось. Твою школу хвалят по всему Россу.
— Я хотела бы расширить ее и повлиять на систему образования в Мороссе.
— Да, я помню твоё недовольство влиянием благосостояния и сословия учеников на их возможность обучаться. В Шатане все дети могут учиться, не зависимо ни от чего, двери школ открыты для всех.
— И это реально здорово! Мы с министром Гартом подготовили проект на рассмотрение Совету по поводу внесения изменений в образование мороссийцев. Но, я так понимаю, его еще не скоро рассмотрят, да, и одобрят ли тоже большой вопрос. Наше общество очень консервативно и традиционно.
— Если у нас всё получится, возможно
