— Ну, чем обрадуете или огорчите? — Соломенцев скрестил пальцы на столе.
— Видеозапись новогодней песни одобрена нами безоговорочно, — улыбнулась Обручева. — Нет никаких сомнений, что такая песня понравится гражданам нашей страны. Думаю, что она придётся по душе даже в южных республиках.
— А вторая? — прищурился Михаил Сергеевич.
— Со второй у нас вышел спор с Николаем Михайловичем…
— Теперь понятно, почему вы задержались, — поспешил добавить Лапин.
— Совершенно верно, — кивнула она. — Сам текст вполне удовлетворяет требованиям цензуры, только вот не совсем корректные взаимоотношения девушки из РСФСР и лиц кавказской национальности… — женщина немного стушевалась.
— Как вчера сказала моя внучка, это реальные факты из жизни отдыхающих на курортах Кавказа. И кстати, подвела мотивировку, — усмехнулся Соломенцев.
— Михаил Сергеевич, какую, если не секрет? — чуть осмелел Лапин.
— Сказала, что пусть кавказцы у себя проведут работу над ошибками и сделают соответствующие оргвыводы. Журналистское племя — оно такое: сразу режут правду-матку.
— Если смотреть на это в таком ключе, не вижу проблемы, — пожала плечами Обручева. — Я даю положительную оценку.
— Я — тоже, — поспешно добавил Сиротин.
— Сергей Георгиевич, тогда выручай — сможешь поставить обе записи в новогодний эфир? Понимаю, что не в «Голубой огонёк», но как-то нужно помочь молодым дарованиям.
— Михаил Сергеевич, да вся сетка программ уже расписана на несколько дней, — лицо Лапина скривилось, как от лимона.
— А если заменить один из номеров в «Утренней почте», — вдруг предложила Обручева. — Есть там спорный фрагмент, который мы с товарищем Сиротиным пропустили из-за нехватки материала. А раз есть замена, значит новогодний клип вставляем вместо него.
— А второй? — с интересом посмотрел на неё Лапин.
— Около часа ночи начинается сборник музыкальных композиций из заявок граждан. Выпускать небольшую заявку из «Песни-73» так себе вариант. Поэтому мы заменим её на песню из второй видеокассеты.
— Замечательно! — улыбнулся ей Соломенцев.
— Скажите, Михаил Сергеевич, а можно поинтересоваться, что за записывающая аппаратура у этого коллектива?
— Пока нет. Вы о ней узнаете, но чуть позже. Так нужно, товарищи.
Там же, ещё часом позднее
Елена Павловна присела перекусить на рабочем месте — в канун Нового года всегда так, когда к ней зашёл главный редактор «Кругозора».[50] Велтистов[51] грузно плюхнулся на стул напротив неё и шумно вздохнул.
— Что за жизнь пошла… ничего свежего в музыке нет… Пугачевская уже набила оскомину, как и Кобзон, Ротару, «Самоцветы»… ни одного нового коллектива или исполнителя… Хотя бы одно новое имя…
— И это говорит лауреат Государственной премии за этот год, — покачала она головой. — Женя, а что мне будет, если я дам тебе такой материал?
— Леночка, я бы с радостью предложил руку и сердце, но мы оба семейные люди… поездками на курорт распоряжается сам Лапин, так что могу предложить только своё громадное уважение и не менее громадную благодарность. Выручай старого друга.
— Хорошо, но только с одним условием, — она загадочно посмотрела на него.
— Лена, ты меня пугаешь, — деланно изумился Велтистов.
— Ничуть. Просто прислушайся к моему совету.
— Я никогда не был глух к ним.
— Не далее, как полтора часа назад к нам в Комитет приезжал сам Соломенцев. Приезжал не с проверкой, а похлопотать об одной неизвестной группе «Послезавтра». Скажи, ты когда-нибудь слышал, чтобы ТАКИЕ люди за кого-нибудь просили?
— Разрази меня гром! Конечно, нет!
— Я тебе больше скажу, Женечка, качество аудио-дорожки поразило даже меня.
— Низкое? — скривился он.
— Заоблачное! Какие там к чёрту американские хай-фай, бери выше! Это что-то фантастическое!
— Точно? — прищурился он.
— И ещё… я ненавязчиво поинтересовалась у Соломенцева, что за аппаратура у этой группы… — она выжидающе посмотрела на главреда «Кругозора».
— И?
— Мне было сказано, что пока нам знать об этом не полагается. Сказано с нажимом, Женя. Такие, вот, дела-делишки…
— Ты хочешь, чтобы я поставил их песню в последний номер?
— Ты меня слышишь? За КОГО ещё просили такие люди из ЦК?
— Хм, ладно. А вообще можно с ними как-то наладить контакт?
— Знаешь, а попробуй-ка ты навести о них справки… Да! Чуть не забыла! Во второй видеозаписи, которую я, кстати, и рекомендовала тебе, танцевальная группа одета в какие-то необычные костюмы… не совсем понимаю, откуда они взяли такую моду, но вид у них очень перспективный. На этом, кажется, всё, — развела она руками.
24 декабря 1982 года. г. Москва. Актовый зал МГУ. Вечер
Сегодня праздновал наступление Нового года журфак МГУ. Все московские красавицы из числа студенток красовались своими новыми нарядами. Кое-кто решил скопировать западные образцы моды, кто-то был патриотом своей страны до мозга костей, однако всех переплюнула внучка самого Соломенцева. Ксению и раньше уважали на своём потоке, но она не слыла завзятой модницей, а тут пришла в костюме «под мальчика». Светлые кроссовки какого-то неизвестного типа, синяя спортивная куртка, такие же брюки свободного покроя и облегающий короткий топик голубого цвета, из под которого даже был виден живот. Но главное — кепка с длинным упругим козырьком, одетая задом наперёд. В руках девушка держала портативный японский магнитофон «General». Подруги сразу же обступили её.
— Ксюнчик! Это что за стиль? — поинтересовалась самая близкая из них — Виктория Шумская.
— Вик! Это последний писк моды! Скоро вообще все так щеголять будут, вот увидишь!.
— Да? А откуда он, с Америки?
— Да нахрен мне нужна ваша Америка. Этот стиль популяризирует одна музыкальная группа. Хочешь заценить их записи?
— Тут шумно, давай зайдём в пустую аудиторию? — предложила та.
Стайка девушек не преминула последовать за ними. Наконец Ксения включила магнитофон. Но если под первую мелодию начали танцевать большинство девчонок, подбирая по ритму свои собственные па, то когда зазвучал «дядя Костя», первой включилась сама Соломенцева. Три дня кропотливых тренировок дали о себе знать — подавляющее большинство элементов «Кузнечика» она выдала не напрягаясь.
— Ух, ты! Класс! А что за танец? — обступили запыхавшуюся девушку подруги.
— Называется «Кузнечик».
— Ксюнь! Покажи движения, а? А его только под эту мелодию можно танцевать? — снова посыпались вопросы.
— Да под любую с таким ритмом! Смотрите… — примерно полчаса ушло на показ движений, когда в аудиторию вломились парни, искавшие своих подруг.
— Эт чё вы тут делаете? — удивился один из них. — Девишник устроили, да?
Слово за слово, парни попросили дать послушать, как они любили выражаться, новые синглы, и те пришлись по вкусу всем. Танец тоже не оставил равнодушными кое-кого из парней. В общем, через час в актовый зал вломилось ещё около двух десятков студентов обоего пола, сразу прорвавшихся к диджеям местного разлива.
— Витёк! Поставь для пипла новые синглы, а? — с бравадой иностранных слов попросил один из парней.
— Чё за синглы?
— Да наши, совьетикос, но клёвые. Я сам слушал. И ещё… тут девчонки хотят новый танец показать… ты как, не возражаешь?
— Типа, чувихи и чуваки? — съязвил он.
— Где-то между, — уклончиво ответил тот, покрутив кистью руки.
— Лады, сразу после этой. У кого кассета?
— У меня, — подошла Ксения.
— Давай! — тот быстро вставил кассету во второй магнитофон — кассетного типа, и подошёл к микрофону. — Леди и джентльмены! Я хочу представить вам новые синглы от Ксении Соломенцевой. Говорит, что заслуживают внимания. Как, уважим первокурсницу?
— Попробуй не уважить, — усмехнулся кто-то из старшекурсников, и большинство собравшихся поддержало его сплочённым гоготом.
«Новогодняя» не позволила раскрепоститься сторонникам зарубежной эстрады. Те кривились и выражали своё «фи» принципиальным игнорированием. А вот вторая — наоборот: понравилась всем. Да ещё девушки и парни из группы, побывавшей в той аудитории, «дали дрозда» новым танцем. Вот тут, говоря молодёжным сленгом, впряглись уже все.
