Поэтому они сменили курс и пошли теперь на северо-запад и на следующее утро вышли к большой, бурной оранжевой от ила реке. Она была неглубокой, но переходить ее было опасно. Целый день ушел на поиски брода.
Местность на западном берегу была еще более засушливой. Путники наполнили фляги водой из реки, и поскольку воды всегда было скорее слишком много, чем слишком мало, то Фальк почти не обратил на это внимания. Небо теперь было ясным, и солнце сияло весь день. Впервые за сотни пройденных миль не приходилось бороться с холодным ветром, и можно было спать в сухости и тепле. Весна быстро и явственно наступала на эту безводную землю. Перед зарей ярко блестела утренняя звезда и прямо у ног путников распускались дикие цветы. Но минуло уже три дня, как они пересекли реку, а им не повстречался еще ни один родник или ручей.
Борясь с бурным потоком реки, Эстрел подхватила простуду. Девушка ни на что не жаловалась, но уже была не в состоянии поддерживать прежний высокий темп, и лицо ее как-то осунулось. Затем у нее началась дизентерия.
В этот день они рано разбили лагерь. Лежа вечером у костра, Эстрел вдруг заплакала. Она выдавила из себя едва ли пару еле слышных всхлипываний, но и этого было более чем достаточно для той, что никогда не показывала свои чувства.
Фальк неловко пытался утешить подругу, взяв ее за руки. Девушка вся горела от лихорадки.
— Не прикасайся ко мне, — прошептала она. — Не надо, не надо. Я потеряла его, потеряла. Что же мне теперь делать?
Только теперь он заметил, что на ее шее нет цепочки с амулетом из белого нефрита.
— Я, должно быть, потеряла его, когда мы переходили реку, — немного успокоившись, произнесла Эстрел.
— Почему ты не сказала об этом раньше?
— А что толку?
На это ответить ему было нечего.
Эстрел вновь взяла себя в руки, но он все равно чувствовал ее подавленное лихорадочное беспокойство. Ночью ей стало хуже, а к утру она совсем разболелась. Девушка не могла есть, и, несмотря на муки жажды, ее желудок не принимал крови кролика. Однако больше пить было нечего. Фальк уложил ее по возможности удобнее, а затем взял пустые фляги и направился на поиски воды.
Вокруг на много миль вплоть до самого подернутого маревом горизонта простиралась холмистая равнина, заросшая жесткой травой, полевыми цветами и чахлым кустарником. Солнце жарило вовсю; в небесной вышине заливались степные жаворонки. Фальк шел быстрым ровным шагом, сначала уверенным, затем вымученным. Он прочесал местность к северу и к востоку от их стоянки. Влага от прошедших на той неделе дождей ушла глубоко в почву, и нигде не было видно ни ручейка. Следовало продолжить поиски к западу от лагеря.
Возвращаясь назад, Фальк с беспокойством искал глазами стоянку и неожиданно с пологого невысокого холма заметил в нескольких милях к западу неясное темное пятно, которое могло оказаться рощей деревьев. Мгновением позже он увидел дым от костра и, несмотря на усталость, бегом бросился к нему. Заходившее солнце слепило глаза, во рту совершенно пересохло.
Эстрел не давала костру погаснуть, чтобы дать Фальку ориентир. Она лежала у огня в своем изношенном спальном мешке и не подняла головы, когда он подошел к ней.
— На западе, неподалеку отсюда, видны деревья; возможно, там есть вода. Сегодня утром я выбрал неправильное направление, — сказал Фальк, собирая вещи и укладывая их в свой мешок.
Ему пришлось помочь Эстрел встать на ноги; он взял ее за руку, и они двинулись в путь. Пошатываясь, девушка прошла с помертвевшим лицом милю, затем другую. Взойдя на один из пологих холмов, Фальк вытянул вперед руку и воскликнул:
— Вон там! Видишь? Это деревья… там должна быть вода. Но Эстрел опустилась на колени, затем тихо легла на бок, скорчившись от боли на траве и закрыв глаза. Идти дальше она не могла.
— Думаю, осталось самое большое две-три мили. Я разожгу здесь сигнальный костер, а пока ты будешь отдыхать, схожу и наполню фляги. Я просто уверен, что там есть вода, и это не займет много времени.
Эстрел тихо лежала, пока Фальк собирал хворост и разжигал небольшой костер. Затем он навалил рядом с девушкой зеленых веток, чтобы она могла их подбрасывать в огонь.
— Я скоро вернусь, — сказал он и собрался было уходить. Тут она приподнялась, вся бледная и дрожащая, и крикнула:
— Нет! Не покидай меня. Ты не имеешь права оставлять меня одну… Не уходи…
В ее словах не было логики. Она была больна и напугана до предела. Фальк не мог оставить девушку здесь перед приходом ночи; ему следовало так поступить, однако у него не хватило духу. Он поднял Эстрел, закинул ее руки себе на шею и так, полуволоча-полунеся ее, двинулся вперед.
Со следующего холма деревья тоже были видны, но до них, казалось, ближе не стало. Солнце уже садилось, заливая золотом безбрежный океан земли. Фальку пришлось нести Эстрел, и каждые несколько минут он вынужден был останавливаться и класть свою ношу на землю. Потом он падал рядом с ней, чтобы перевести дух и набраться сил. Ему казалось, что будь у него хоть немного воды, всего несколько капель, чтобы смочить рот, не было бы так тяжело.
— Там есть дом, — шепнул Фальк хриплым голосом. — Там, среди деревьев. И совсем недалеко отсюда.
На сей раз девушка услышала товарища и, бессильно изогнувшись, стала бороться с ним.
— Не ходи туда, милый, — стонала она. — Нет, только не в дома! Рамаррен не должен заходить в дома.
Эстрел стала что-то тихо шептать на языке, которого он не знал, словно моля о помощи. Фальк зашагал дальше, согнувшись под ее весом.
Поздние сумерки неожиданно рассек золотистый свет окон, лившийся из-за громад темных деревьев.
С той стороны, откуда падал свет, донесся пронзительный вой, который все нарастал, постепенно приближаясь. Фальк было рванулся, потом замер, увидев метнувшиеся к нему из темноты лаявшие и завывавшие тени. Высотой ему примерно по пояс, они окружили его, рыча и щелкая зубами. Он стоял, поддерживая обмякшее тело Эстрел, не в силах вытащить пистолет и не осмеливаясь даже шевельнуться. И лишь в нескольких сотнях ярдов от него безмятежно светились высокие окна дома.
Он закричал:
— Помогите!
Но с его губ сорвался лишь хриплый стон.
Внезапно раздались голоса, что-то грозно кричавшие издалека. Черные звериные тени отпрянули назад и замерли в ожидании. К тому месту, где Фальк упал на колени, продолжая прижимать к себе Эстрел, подбежали люди.
— Заберите женщину, — произнес громкий мужской голос.
Другой голос отчетливо произнес:
— Что это у нас здесь? Неужели пара новых работников?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
