— Проводите меня в лагерь, — велела амазонка драконам.
Руки Лайела сжались в кулаки. Зачем просить их проводить себя? Почему не его?
«Потому что она беспокоится о Тагарте», — услужливо подсказал ему противный голосок в голове. — «И хочет, чтобы он был в безопасности».
«Она не имеет значения. Она для тебя ничто. И её кровь, и её вкус, и её сила и сладость, её мягкое, тёплое тело, её нежные, горячие стоны не значат ровным счётом ничего».
Вампир свирепо сверлил взглядом спину девушки. У неё была элегантная осанка, сильные бёдра — с внутренней стороны одного из которых, он знал, уже запеклись две маленькие ранки — и её ноги погружались сейчас в воду на том самом месте, где он уложил её, накрыв собой. Где она извивалась и стонала, и сжимала его волосы.
Раскалённая страсть амазонки была неподдельной. Она хотела Лайела, независимо от того, беспокоилась о Тагарте, или нет. Возможно, она также разрывалась на части противоречивыми желаниями, как и он?
Неожиданно Делайла пошатнулась и была вынуждена широко расставить ноги, чтобы удержать равновесие.
— Пойдём, драконы. Вернёмся в лагерь. Я проголодалась, — голос выдавал испуг и нетерпение.
Лайел нахмурился. Куда делась самоуверенная женщина, которая умоляла его о большем? «Истощена, из-за тебя». Внезапно Лайел осознал, что из всего того, что было ему ненавистно в произошедшем между ними, худшим было именно это. Он взял слишком много крови, и собственными руками превратил её в это слабое существо. Он был ничем не лучше Зейна, которому только недавно выговаривал за подобное. Делайла, которую он знал, ушла бы, и не оглянулась проверять, следует за ней кто-нибудь, или нет, и если следует, то кто.
«Мнишь себе, что так хорошо успел её узнать?»
Вампир ещё больше нахмурился, и его взгляд стал откровенно злобным.
— Ну? — рявкнула амазонка на оборотней, и снова пошатнулась.
Лайел едва сдержался, чтобы не потянуться к девушке.
Тагарт ощетинился в ответ на её тон, а Брэнд выглядел так, будто отчаянно боролся, чтобы не ухмыльнуться.
— Если хотите остаться при своих внутренностях, я бы порекомендовал вам отвести её в лагерь, — бросил Лайел.
«И ты доверяешь её безопасность драконам?» — звенело в мозгу. — «В этом состоянии она не сможет себя защитить».
«Попроси её остаться», — вспыхнула внезапная мысль.
«Нет! Ни за что!» — мелькнула другая.
«Кто ты? Кем ты стал? Что ты за мужчина? Муж Сьюзан никогда бы так себя не повёл. Он бросился бы на защиту женщины, несмотря ни на что».
У Лайела голова пошла кругом.
Смешливость Бренда мгновенно улетучилась, и он вперился злобным взглядом в вампира.
— Сомневаюсь, что тебе есть дело до моих внутренностей, — огрызнулся дракон.
— Ты злишь Амазонку, а это небезопасно. И если она вырежет их у тебя, что же останется мне на обед?
Бешенство блеснуло в золотистых глазах оборотня, но он не шелохнулся. Однако, Тагарт оказался менее терпелив, выхватил кинжал и ринулся вперёд. Делайла выбросила руку и схватила дракона за запястье, останавливая его.
— Нет, — только и сказала она, но это оказалось очень действенным.
Внимание оборотня, как и внимание Лайела переключилось на амазонку. Вампир крепко сжал зубы, увидев, как они касаются друг друга. «Так-то лучше. Намного лучше», — сказал он себе снова. Сколько же ещё раз ему придётся заниматься самовнушением?
Заострившиеся клыки поранили дёсны, и его собственная кровь, смешавшись с кровью Делайлы, наполнила рот. Лайел нервно проглотил эту огненно — горячую смесь.
Тагарт опустил руку, и, не сводя глаз с Делайлы, прорычал:
— Мы не потерпим твоих угроз, Лайел.
— Так как я царь, ты должен обращаться ко мне не иначе, как Ваше Величество, — съязвил вампир. — И что ты можешь мне сделать, даже если я не перестану, а?
— Уверен, что хочешь это узнать, Лайел? — выплюнул оборотень в ответ.
— Пошли, — позвала Делайла, чуть дрогнувшим голосом. — Мне уже всё это в печёнках сидит!
«Ты не сможешь защитить от меня своего дракона», — взорвалось у Лайела в голове, и красное марево вспыхнуло перед глазами.
Тагарт же вернул кинжал в ножны и отступил.
— Мы не убили тебя до сих пор только потому, вампир, что наш король велел оставить тебя в покое.
— Тагарт, — предупреждающе рявкнул Брэнд. Но тот пропустил это мимо ушей.
— Ты преследовал нас, и мы тебе это позволяли лишь потому, что наш король желает мира. Он узнал, что случилось с тобой, и как погибла твоя женщина. Он искренне сожалел об этом, надеялся как-то возместить ущерб. Ну, а мне, как ты знаешь, до этого нет дела, и короля здесь нет. Мы же с тобой здесь. И, если в этой гнусной игре и есть хоть одна положительная сторона, так это то, что тебя можно прикончить. Прошлый раз меня остановили. Больше этого не повторится, поверь мне!
Услышав, как дракон произносит «твоя женщина», Лайела охватила такая ярость, что окружающий мир померк. Он бросился на тёмного оборотня, намереваясь свалить ублюдка и одним молниеносным движением разорвать зубами его глотку.
Готовый к подобной реакции, Тагарт осклабился и раскрыл руки в приглашающем жесте.
Но до Тагарта вампир не добрался. Он налетел на Делайлу, которая бросилась наперерез. Они столкнулись и кубарем покатились по земле, больно ударяясь о камни телами. Сердце амазонки неистово колотилось, эхом вторя его собственному. Лайел чувствовал мягкую полную грудь девушки, тесно прижатую к его твёрдой груди. Волосы окутали лицо вампира небесно-голубой завесой.
И мгновенье спустя его зубы вонзились в Делайлу. Помутившийся от бешенства рассудок не успел осознать, что происходит, и он не сразу понял, что промахнулся. Её сладкая, сладчайшая кровь снова наполнила рот вампира. Однако, на этот раз он не был нежен, не был заботлив. Лишь пронизанный болью и страхом крик амазонки привёл его в чувства. Лайел судорожно вздохнул и отпрянул от девушки.
Тёплая, восхитительная кровь стекала струйкой по его подбородку. Лайел уставился обезумевшими глазами на распростёртую перед ним женщину, на которую он только что варварски напал. Амазонка лежала с закрытыми глазами и с трудом могла дышать. Теперь она задыхалась от боли, а не от удовольствия, и это восхитительное тело окрасилось ярко-красным от заливающей его крови. Тем не менее, приоткрывшиеся глаза были сухими. В них не было слёз, как и не было ненависти. Только слепая паника и сожаление, что её жизнь, возможно, подошла к концу.
И ради чего? Чтобы спасти ничтожного дракона?
— Зачем ты это сделала? — взревел вампир. Его ярость мгновенно остыла, оставляя в душе лишь чувство вины. Угрызения совести. И… ещё больше ненависти — к самому себе. — Зачем?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
