– Это нам повезло с подругой, – возразила Мэри Стюарт с улыбкой. – То, что мы сюда попали, – счастливая случайность. Все устроилось в последнюю минуту.
– Счастливая и для вас, и для всех остальных, – сказал он. – Ваша троица – хорошее дополнение к здешнему пейзажу. – Он перевел взгляд на Таню, грациозно гарцующую бок о бок с ковбоем. Мэри Стюарт заметила, что они молча едут рядом. – Потрясающая женщина! – Хартли Боумен, как и другие, не мог ею не восхищаться.
Мэри Стюарт с улыбкой кивнула. Ей и в голову не пришло бы ревновать.
– Я – большой поклонник ее как певицы, собрал все ее диски. – Он почему-то смутился, и Мэри Стюарт подбодрила его улыбкой.
–А я – все ваши книги. – Говоря это, она покраснела.
– Неужели? – Он с удовольствием протянул руку и представился, хотя этого требовала не ситуация, а разве что хорошие манеры: – Хартли Боумен.
– Мэри Стюарт Уолкер. – Они протянули друг другу руки над головами своих коней и обменялись рукопожатием, после чего продолжили прогулку.
Таня и ее ковбой сильно их обогнали, врачебное трио замыкало процессию: там обсуждались статьи о последних медицинских достижениях, в частности в области онкологии.
Мэри Стюарт и Хартли говорили о книгах, Нью-Йорке, литературных новинках, других писателях, Европе. Они затронули массу тем и не успели глазом моргнуть, как ковбой-сопровождающий медленно развернулся и жестом пригласил возвращаться обратно в загон – подошло обеденное время.
Даже спешиваясь, Хартли и Мэри Стюарт продолжали беседовать. Тем не менее Мэри Стюарт обратила внимание на странное выражение на Танином лице, когда та слезала с Большого Макса и отдавала ковбою поводья.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – поинтересовалась она у Тани, представив ее Хартли.
– Лучше не бывает. У нас очень странный ковбой. Ни словечка не проронил! Мы просто ехали – сначала туда, потом обратно. Он вел себя так, словно я могу заразить его бубонной чумой. Наверное, он меня ненавидит.
Эти слова вызвали у Мэри Стюарт улыбку. Она еще не встречала людей, у которых Таня вызвала бы ненависть, тем более при первой встрече.
– Может, он робеет? – предположила она.
Ковбой был хорош собой, но разговорчивостью определенно не отличался.
– С ними это часто бывает, – вмешался Хартли. – Поначалу они разве что удостаивают вас приветствием, но ко времени прощания вы с ними становитесь братьями. Они незнакомы с манерами жителей больших городов и не так болтливы, как мы.
Таня взглянула на него с улыбкой:
– Вдруг я чем-то его обидела? – Она все еще переживала.
– Скорее всего Лиз велела ему вам не досаждать и стараться помалкивать. Для этих парней присутствие такой звезды, как вы, – большое событие. – Он усмехнулся. Несмотря на седину, он был сейчас похож на юношу. – Я и то весь дрожу. Я собрал все ваши компакты, мисс Томас, и обожаю все до одной ваши вещи.
– А я читала ваши книги и тоже их одобряю, – ответила она. Ей до сих пор льстило, когда ею восхищались уважаемые люди. – Очень удачные книги!
Они стеснялись друг друга. Дело было в ее и его успехе. Каждый блистал в своей сфере. Ему проще иметь дело с Мэри Стюарт, чем с Таней. Потом к ним присоединилась Зоя, восторженно отозвавшаяся о прогулке. Беседа с коллегами доставила ей огромное удовольствие. Мэри Стюарт представила ее Хартли.
– Чем вы занимаетесь? – спросил он ее по дороге к домикам, где им предстояло умыться перед обедом.
– СПИДом и смежными проблемами, – выпалила Зоя. – Я заведую клиникой в Сан-Франциско.
Он давно подумывал написать на эту тему книгу, но медлил, боясь большого объема специальной информации, неспособной принести ничего, кроме уныния. С другой стороны, ее деятельность не могла не восхищать. Хартли засыпал ее вопросами и с сожалением расстался с тремя подругами на пороге их дома. Беседу решили продолжить за обедом. Он удалился к себе, погруженный в свои мысли. Таня проводила его взглядом.
– Какой интересный мужчина! -.не выдержала она. Платок на шее явно стал лишним: воздух успел сильно нагреться.
– Он обожает твое пение, – сказала Мэри Стюарт ободряюще. Ей очень бы понравилось, если бы у Тани завелся такой кавалер, как Хартли, хотя она была вынуждена признать, что у них маловато общего. Хартли очень обходителен, как и подобает джентльмену с восточного побережья, выглядит утонченным интеллектуалом и одновременно светским человеком. В Тане, напротив, фонтаном бьют чувства. Назвать ее дикой нельзя, но в ней кипит жизнь. Чтобы ее обуздать или по крайней мере сделать счастливой, требуется более сильная натура.
– Может, он и обожает мое пение, – возразила Таня, более умудренная в таких делах, чем Мэри Стюарт, – но нравишься ему ты, детка. Это написано на его физиономии. Он же глаз от тебя оторвать не может!
– Глупости! Его заинтересована вся наша троица.
– Держу пари, он распластается у твоих ног еще до того, как мы отсюда уберемся, – убежденно произнесла Таня.
Зоя закатила глаза и ушла в кухню мыть руки.
– Снова за свое? Неужели это все, о чем вы способны думать? Одни мужики на уме!
– А как же! – Таня задорно улыбнулась. – Секс! Ты что, не читаешь газет? – В действительности Таниным подругам известно лучше, чем кому-либо, насколько она нормальна и даже превосходит этим остальных. В колледже вообще прослыла однолюбкой. – Я знаю, что говорю. Этот тип сходит по Мэри Стюарт с ума.
– Откуда же взяться сумасшествию? Мы только познакомились.
– Его жена умерла пару лет назад. Представляю, как он соскучился по женщинам. Гляди в оба, Стью: он, видать, бешеный.
Мэри Стюарт и Зоя не удержались от смеха: вещая Таня не глядя заколола волосы на макушке, отчего приобрела еще более сексуальный вид, чем за завтраком.
– Лучше бы ты надела себе на голову мешок, – посоветовала Мэри Стюарт с деланным отвращением. – Мы мучаемся, причесываемся, а ты вон как выглядишь, даже не заглядывая в зеркало.
– А что толку? Даже какой-то ковбой не удостоил меня разговором. Господи, я уже подумала, что у него зашит рот! Так и не дождалась от него ни словечка. Вот мерзавец!
– Открываешь охоту на ковбоев? – Зоя погрозила ей пальцем.
Таня возмутилась:
– Надо же хоть с кем-то разговаривать! Этот Толстой или Чарлз Диккенс впился в Мэри Стюарт, как клещ, ты обсуждаешь с чикагскими эскулапами всякие гадости, от которых меня тошнит, вот я и оказалась в обществе Роя Роджерса, а у него неуд по ораторскому искусству.
– Лучше пусть молчит. Представляешь, что было бы, если бы он в тебя вцепился? Или оказался бы психом – поклонником и засыпал дурацкими вопросами?
– Наверное, ты права, – согласилась Таня. – Но скука-то какая!
